Мои собутыльницы – те еще сплетницы. Так что не сказала бы, что облысевшая из-за меня Золушка конкретно в этом случае так уж виновата. Очень хотелось перед ней извиниться – все-таки кумир моего детства. Всегда тоже мечтала о своем принце, который на все пойдет, чтобы меня найти и быть со мной. А ведь вряд ли король одобрял их неравный брак. Вот только Воле я верила больше, а значит, это Золушка тогда на практике попыталась меня убить. И отравлению не мешала. Какой же этот сказочный мир совсем не сказочный. – Алис, а как ты будешь на уроке Баюна-то? От него-то при переносе в Мусорный мир вообще только улыбка осталась. Получается, это из-за тебя его и обязали преподавать тут. Скоро начнутся уроки биомагии. Тебе бы хорошо подготовиться к ним. – Кто о чем, а Яга об уроках. Все, хватит с меня сбора сплетен. Запомнить бы хоть перечисленные. Я встала, попытавшись покинуть компанию. Но мои действия восприняли за попытку продолжить наши посиделки где-то еще. Мы всей гурьбой вывалились в коридор общежития. Было решено выйти из академии проветриться. Я тоскливо посмотрела в сторону своей двери, но поняла, что не так уж и хочу возвращаться. Да и к тому же я еще не гуляла снаружи. Только падала туда. И в тот момент я скорее рассматривала поймавшего меня Кощея, чем смотрела вокруг. Сердце защемило так болезненно, что на улицу я чуть ли не первой побежала. Оказалось, не в ту сторону. Яга повисла на моей руке и потребовала не дергаться, ибо ей, старой, и так тяжело тягаться с нами – молодежью. И пока я вникла в слова Яги, что не туда рванула, у остальной компании, отставшей на пару шагов, началась потасовка. Мы поплелись к ним, Яга на моей руке уже буквально висела. Вот строит из себя немощную, а ведь она единственная, кто за мной поспел. Остальные-то отстали. – Мало тебя родители в детстве топили. Надо было по мозгам бить. Может быть, и в этом тоже бы адаптировался. Умнее был бы. Оказывается, девчата сцепились зубами с Буратино. Но тот понял, что в меньшинстве, и удалился, как только увидел меня с повисшей на моей руке бабулей. На улице оказалось скучно. Ну сад, ну здание академии, да только грязища была – ужас. Это, что ли, дождь какой был? Для развлечения было предложено спеть. И должна признаться, песни у них отвратительные. Даже приятно звучащие голоса моих спутниц их не скрашивали. Решила спеть и те, что помню я. Так как к словам я обычно не прислушиваюсь, вспомнились только отрывки. «Ой, цветет калина» оценила Баба Яга и напевала уже без остановки. К ней присоединился Дурак. Оказывается, поём мы очень громко, он услышал и решил к нам присоединиться. Остальные, видимо, не настолько идиоты – переться к пьяной толпе поющих и месящих ногами уличную грязь баб. Дурак заценил «Выйду ночью в поле с конем». А Багира с Алисой – «Упс ай дид ит эгейн». Решено было идти обратно. Но петь никто не прекращал, только каждый хотел петь ту песню, что понравилась именно ему. Что именно петь – не знали и просили у меня слова-подсказки. Я слегка тормозила с ответами и не всегда поющие угадывали, кому именно я подсказала. Мы уже поднимались в академию, когда решила прислушаться, что же мои друзья напевают. Подошла к Дураку, по напеву явно зациклившемуся на первом куплете: Выйду ночью дид ит с конем, Ночкой темной полюбила я. Мы пойдем с конем мо зен джаст френдс Ночью в поле дивчин благодать… Та-а-ак, а у Бабы Яги? Та как раз перед подъемом по лестнице снова решила на мне повиснуть. Бабуля за время нашей прогулки подохрипла и пела уже тихо: Парня молодого на свою беду, Сяду я верхом, слов я не найду. Он живет, не зная ничего о том, Что одна оу бейби думает о нем. Что ж, у этой хотя бы какой-то смысл сохранился. Яга отсоединилась от меня и повисла уже на Дураке. Петь продолжили они уже вместе. Ночкой с калины облетает цвет, Али есть то место, али его нет. Похоже, они выкрутились и объединили обе понравившиеся песни. Звучало устрашающе, как запевы мартовских котов. А вот девчата пели Бритни Спирс помелодичнее да повеселее. По тому, как смеялась Багира, возникали подозрения, что та обладает как минимум базовым знанием английского языка. И в курсе того, что поет совсем не то, как должна песня звучать. I think I did it вдвоем. Ночью в поле с конем we're more than just friends. Oh baby, Милый мой, хороший, догадайся сам! But it doesn't mean that I'm с конем. Ночкой темной тихо пойдем, That is just so typically me. Было всяко – всяко пройдет! Oh baby, baby, Oops! I did it вдвоем[2]. Если не прислушиваться – то звучит, как прикольный ремикс с высокими подвываниями в исполнении Алисы. Слух и голос у меня отвратительный, так что уж как показала мелодию – так показала. Но не удивляюсь, что меня быстро заткнули, сразу определившись с выбором песен. Да я и не навязываю. Просто иду и подмурлыкиваю этим горе-певцам. В академии нам храбро перекрыла дорогу какая-то женщина. Храбро, потому что как еще можно назвать выход пред очи пьяных девиц? Такое может сделать только дурак и… – Тебе с такими ногами на руках ходить нужно, – женщина сварливо выкрикнула и кинула тряпку под ноги Яге с Дураком. Дураки и уборщицы, ну конечно же. Вот уж те, кто всегда отличается бесстрашием. Упавшая под ноги нашим коне-калинным певцам тряпка бодренько стала отмывать их серые ботинки. – Н-н-не надо, мне еще в город нужно. – Дурак переступал с ноги на ногу, пытаясь избавиться от приставшей тряпки. – В город им надо, любовь, наверно. Эх, дурачье. – Уборщица плюнула на свежевымытый пол, развернулась и потопала. Тряпка вытерла плюнутое и побежала, как собачонка за своей хозяйкой. – Эх, бедняжка. Отдала свое сердце, наивная была. Теперь вот и за нас беспокоится. – Баба Яга рассматривала вычищенные ботинки (она-то, в отличие от Дурака, не сопротивлялась). – Ой, любовь случилась, да? – Алиса потерла руки в ожидании новых сплетен и не ошиблась. – Да давно это было. Влюбилась и отдала свое сердце. Прямо в коробочке. Эх, я тож тогда еще девица была романтиш-шная такая же. Вот только ей сердце не вернули. Потерял где-то его тот хахаль. Зато не так постарела, как я. Все-таки можно некромантией подтянуть тело. А нынче-то некромантия, хоть и редкая, но уже вполне законная профессия. Клетки обновляет – ух. Вот подумывала взяться за эту редкую специализацию. Я хотела спросить про некроманта, так как помнила, что именно от рук (точнее магии) такого и могла умереть. Но в голове прозвучало повторно сказанное Дураком, и я кое-что поняла: – Подождите, а отсюда можно выходить? – Ну а чось, в город, с разрешения ректора – конечно. Точно, мне же говорили, что на этом заколдованном острове есть город. Но я почему-то была уверена, что раз я теперь зэк, то и сидеть мне в академии безвылазно. Тут в тюрьму входит целый город, что ли? – А там все… ну… того… заключенные? – Очень страшно было получить ответ, но я не могла не уточнить. – Да не, как-то же надо академию всем обеспечивать. Да и преподаватели многие предпочитают там жить. К тому же тут какой-то важный магический узел для артефакторов расположен. Так что сюда часто ездят вахтовать на заработки. Даже таверну большую поставили. Таверну… – Алиса замолчала и переглянулась с Багирой, а затем и Ягой. Та-а-а-ак, кажется, сейчас мы пойдем в таверну. Глава 22 Ну какое попаданство без пьянки, а? Вся наша толпа отправилась к ректору. Багира предлагала перелезть через стену, но Яга отговорила, объяснив устройство магической защиты. Думаю, оборотница согласилась скорее из-за того, чтобы Яга перестала сыпать жуткими терминами. По пьяни они получались еще и с подвыванием гласных. Посещение ректора откровенно пугало. Ректора своего вуза я не видела никогда. А этого – только в момент сильного эмоционального потрясения. И наговорила всякого… Даже угрожала. Пока мы добирались до кабинета, я уже решила, что раз меня грозились отчислить, то это была правильная тактика. Может, ему еще поугрожать? Я все-таки надеюсь, что эта мысль пришла ко мне от логики, а не от наливки Яги. Мои спутницы отличались еще большей решительностью. Дверь ректората была закрыта, и они решили ее взломать. С учетом того, с каким шумом это происходило, есть подозрения, что большинство студентов-зэков ожидают конца света. Наконец дверь открылась, перед нами оказалась явно секретарская. Пустая. Горящие взоры пьяных взломщиков воззрились на дверь в ректорскую (по моим предположениям). Яга жахнула по ней огнем. Дверь отворилась, показывая, что была открыта. А за закопченной дверью стоял ректор… со спущенными штанами. – Вот это я понимаю – встречать дорогих гостей, – Багира хохотнула и оперлась на косяк. И правда, почему ректор не надел штаны? Ведь наверняка слышал, как мы сюда ломились. Красавец-мужик стоял в бордовых семейках с лицом в цвет этих доисторических, но все еще общевостребованных труселей. Бедолага от возмущения только что-то шипел сквозь стиснутые зубы. – Да ты моя обиженная прелесть, иди сюда, – Яга мило просюсюкала и протянула руки… да, прямо туда!