Багира потекла вдоль двери, в шоке скатываясь в сидячее положение. Алиса хихикала. Вот на подштанниках что-то шевельнулось, поменяло цвет и проявилось как обычный ремень. Только не пристегнутый, а скорее удерживаемый руками ректора. – Да отпустите его уже, не видите – он грустит, – Баба Яга все еще причитала над семейниками ректора. Обиженный ремень отпустили и он змеей (почему я не удивлена?) переполз на руку Яге. Та его гладила и успокаивала. Ректор вздохнул и налил себе что-то явно алкогольное. Похоже, наше пьяное состояние убедило его, что наш запах скроет его выпивку на рабочем месте лучше всего. Да и после увиденного, если нам приспичит что-то рассказать о ректоре, то вряд ли в голову придет в первую очередь именно информация о том, как он глушил коньячок. – Ох уж эти озабоченные студентки. Все такие особенные, одаренные, веселые, твою мать. Почему все уверены, что именно на такую я должен непременно запасть? Их слишком много – этих индивидуальных умниц. – Похоже, ректора со спущенными штанами прорвало. Прошаркав (штаны на ступнях не давали нормально ходить) до кресла, завалился на него. – Все, больше не покупаю хамелеоны, слишком обидчивые. – Так их можно понять, ремень ваш сильно обидели, заколдовали на незастегивание. Он все равно ничего сделать не может. – Яга прижала к себе обиженный штанодержатель. – Так штаны отказались даже руками удерживаться! Сниматься тоже не согласны. – Ректор стукнул пустым стаканом по столу. – Они боятся, вы же угрожаете их выбросить. А они говорят, что вы не можете их уволить, так как не обеспечили инструментарием для эффективной работы. И между прочим, правы. – Яга наставительно указала пальцем на ректора. Потрясающе. Тут, оказывается, даже со штанами разговаривают. – Так работники в таких случаях забастовку и устраивают, – развила я мысль Яги, – останавливают деятельность всей компании. Яга почему-то посмотрела ректору между ног, штаны приподнялись, ректор побледнел. Алиса решила воспользоваться ситуацией. – Яга отличный специалист во взаимодействии с полуразумными. Давайте она решит вопрос с хамелеонами, а вы нас отпустите. Ректор выглядел настолько бледным, когда штаны попытались надеться полностью, что Яга поспешила приступить к своей колдовской деятельности. Наконец штаны и ремень были на месте, а ректор от облегчения чуть не плакал. – Ну так разрешение в город? – Багира протянула ладонь. – Конечно, но кроме Снежной. На нее слишком много жалоб поступало. Что? Много жалоб? Это от кого? И почему? И это как так – все пойдут, а я нет? Алиса и Багира явно настроились на спор, но я их опередила, вспомнив самую действенную из угроз. – Стринги подарю, – и пока ректор не прореагировал, добавила: – И скажу всем студенткам, что они у вас есть. Багира заржала, Алиса с Ягой непонимающе на меня посмотрели, а ректор… согласился. Но решил пойти в таверну с нами, «чтобы приглядеть». Хотя по мне, бедному мужику явно захотелось компании, чтобы напиться после всего пережитого. Я думала, сейчас выйдем, а там какие-то сказочные кони. Или ящеры. Ну или хотя бы путешествие по тому лесу, что я видела из окна. Или вдоль реки. В общем, я ужасно соскучилась по природе. Но не такой, как тогда с зубастиками или с тем стрёмным лесом, куда от меня сбежало добро за дровами и зверьком. От воспоминаний затошнило, как всегда бывает при воспоминании о той еде, которой когда-то отравился. Теперь я поняла, почему в последнее время у скатерти просила не мясные блюда. За мыслями меня протащили через «телепорт на короткие расстояния». И никаких тебе диковинных животных, Снежка. Видимо, судьбе оказалось достаточно кота, которому чуть яйца не намылила. На выходе из портала толкнули в плечо. – Двигайся, ледя, не одна в город спешишь, – это сказал какой-то… гном. Как еще можно назвать бородатого коротышку с насупленными бровями… после того как пересмотрела «Властелин колец» пять раз? Передо мной вышли ректор и Багира. Подошла к подруге. И замерла. А ведь действительно, подруге. Именно так я это ощущала. Вот не верю, что алкоголь создает друзей, но как-то у меня совпало, что эта немного агрессивная и смешливая девушка (пока что) стала близка. Как и Алиса, и Яга. Нет, моя сестренка до сих пор та – лучшая, которой могу доверить все-все-все. Но эти сказочные девицы сейчас казались самыми родными. – Снежная, продолжишь так на меня смотреть, и мне придется сменить пол, – Багира фыркнула и хлопнула меня по плечу. Да так, что меня развернула. Пошипела и потерла ударенную часть. Вот же ж. Пусть и душевно мы сблизились как-то, но до понимания пока далеко. Но тут и моя вина, я им так и не поведала про то, что не просто слаба в магии, а вообще не маг. После того как меня прокрутило, взгляд упал на телепорт. Оттуда шло много людей. Например, между Алисой и Ягой вышло еще человека три. Ну как человека… один из них был какой-то великан. Его как раз и ждал… гном. Они хлопнули кулаками друг о друга, отчего коротышка повалился и заржал, а затем великан приподнял его обнимая. Да так, что гном заржал еще громче, перебирая ногами в воздухе. После признаний о том, как соскучились, пошли рядышком, перебрасываясь словами, большей частью мне непонятными из-за того, что я совсем не знала здешние наименования и технологии. При взгляде на эту странную парочку у меня отлегло от сердца, теперь я уверена, что наша дружная компашка – точно не самая странная в данном городе. Когда все собрались, я уточнила: – Почему так много вышло людей из портала, перед телепортом в академии были только мы. Ректор на меня удивленно посмотрел, но пояснил: – Портал сборный, там много настроек. А деревенек и шахт на этом острове тоже достаточно, считай – золотая жила, а не искусственный мир. Кто ж знал, что во время его создания что-то пойдет не так. И впервые «не так» – это лучше. Наша академия долго славилась своими талантами, да вот только тяжело отсюда к родным ездить, вот она и пустела постепенно. Я даже рад, что в этом году академия работает полноценно, пусть и с нарушителями закона. Да и особенно я впечатлен выбором в пользу обучения, а не обычного заключения. Яга, Багира и Алиса закивали, поддакивая. Я тоже была согласна, вот только если бы тут отпускали просто после отсидки своего срока – я бы точно могла отсюда убраться, пусть и через год. Но чтобы выйти, нужно не только тут год пробыть, но и сдать магические экзамены… Я тут навечно. Когда мы заходили в таверну, я поняла: в нашей женской компании только ректор и… стоп, а где Ваня? Когда мы его потеряли? Хм, я его не помню даже в кабинете ректора. Неужели он испугался вламываться туда и свалил? У него включились мозги? Не верю. Или мы уже настолько пьяные, что даже Дурак не решился с нами идти? Столы в таверне и правда подозрительно шатались, а лица присутствующих выглядели замутненно. Алиса что-то крикнула нам и убежала в дальнюю часть таверны, растворяясь в моем расфокусированном зрении мутным облачком. Мы подошли к какому-то мужику, который у меня в глазах вообще растроился. – Горыныч, я тебе пропуск не выдавал. Ты что здесь делаешь? А-а-а-а, это ж Змей, значит, в глазах еще не троится. Это просто наши тройняшки синхронно пьют. – Любовь. – Зла. – Да, – по порядку высказались Горынычи. Последний даже слезу пустил. – Любовь зла, полюбишь и уборщицу, – Яга махнула куда-то в сторону. Может, так заказ делают? – Что ты понимаешь в любви, старуха? Да и сравнила тоже с нашей красавицей, – Один из Змеев тоже махнул рукой. – Твоя цаца уже давно без сердца. Да и у тебя-то оно только одно на троих – особо не поделишься. – Багира села рядом с одним из тройняшек и оперлась на его плечо, то ли удерживаясь от падения, то ли в знак поддержки. – А что поделать, если любовь? – это горестно вздохнул ректор. Яге и Змею принесли желтоватую жидкость, похожую на пиво, а ректор стал что-то заказывать. Мне есть не хотелось. Даже несмотря на то, сколько выпила, неприятные здешние запахи ощущала достаточно четко, чтобы рисковать тут что-то принимать внутрь. Далее Горыныч поведал нам рассказ о своей любви. Той самой уборщице, что отдала свое сердце и поддерживала жизнь и молодость, как какой-то полузомби. Но должна признаться, я не прислушивалась, так как наш ректор Змею поддакивал! Такое впечатление, что тут не тройняшки, а четверняшки сидели. Наш Керчик даже забыл, что Горыныч тут без разрешения. Может, у ректора тоже несчастная любовь. У этого красавчика, за которым вся академия бегает? И дело не только в том, что об этом сказал сам магистр Кэррол. Я не раз ловила краем уха его имя в перешептываниях одноклассниц. Пока я погрузилась в воспоминания об одноклассниках (а возможно, и просто вырубилась), мужская часть нашей попойки перешла на тему «все бабы су…». К ним даже присоединилась Багира, что-то визгливо согласно порыкивая, вися на плече все того же брата-акробата. Яга же уснула за столом. – Все такие особенные! Умные, шебутные. И повредничают, и шутки устроят. И будут краснеть мило, когда вызову отчитывать. Что не мускулом, так магией крута. Неприступные, как будто кто-то преступить такую хамку хочет. Вот нет бы такие были, чтобы вместе спокойно почитать. Ну или, как с тобой, Горыныч, просто выпить да за жизнь поговорить. Горыныч попытался поддержать ректора, но он-то в таверне дольше. Уже и соображал с трудом. Ректор вздохнул, ему, похоже, все еще хотелось выговориться и получить поддержку. – Попей из аквариума. Мне однажды помогло, – ректор махнул в угол таверны. Там и правда была стеклянная емкость с рыбками. – Есть шанс даже сразу закуску поймать. А Горыныч что? А Горыныч пошел нырять. Всеми тремя тушками. От шума, поднявшегося в таверне после этого действа, проснулась Яга. Багира же очухалась еще в тот момент, когда тройняшки встали и она свалилась с плеча богатыря на пол. Сейчас обе мои спутницы вытаскивали по очереди головы, увлекшиеся рыбалкой, и что-то им втолковывали. Мы остались с ректором наедине. Так и не дождавшись своей группы поддержки, Кэррол переключился на меня: – А мне-то спокойствия хочется, понимаешь? Семьи, блинчиков, пивного животика. И чтобы жену свою защищать мог, героем выглядел. Но не от драконов и всяких сильных магов, а, ну там, от закрытой банки. Или придержать, чтобы не упала. Понимаешь? – Ректор стукнул полной кружкой по столу, расплескав напиток. Я не понимала, но на всякий случай кивала. – Надоела эта аура сильного красавчика, даже подумывал рожу в огонь ткнуть, представляешь? – В этот раз ректор кружкой взмахнул, окончательно все расплескав. Я не представляла, но кивала. Кэррол взмахнул свободной рукой, требуя новую кружку для расплескиваний. – И тут она. Она! Та, ради кого хочется быть героем. Как только она споткнулась о собственную ногу и слетела с лестницы, сломав руку, я понял – это судьба! Хотя сердечко мое затрепетало еще за пару минут до этого. Очередная «неповторимая» устроила кавардак, я на нее и наорал. А тут мое солнышко на лавочке сидит и говорит: «Можно потише?» Ушла та, на которую кричал, я сел рядом со своей суженой. А она сидит и читает. Так и сидели в тишине… Далекие звуки взрывов смеха неуемных студенток. И ее размеренное дыхание при чтении. Я оказался непозволительно близко, она закрыла учебник и пошла спускаться на другой этаж. Ну а потом все – судьба. Никогда не видел, чтобы кто-то так нелепо падал. – Ректор расплылся в счастливой улыбке. – Тогда и понял, что нашел ту самую, – улыбка у Кэррола пропала, – только упустил. У нее оказался слишком короткий срок отсидки. До вас делали тестовый вариант для других нарушивших закон. Рыбаку вон вообще совмещать пришлось. И за налоги отсидел, и за МЛЯ. – Налог? – Не заплатил налог на имущество. И ладно бы имущество осталось, так рыба все забрала. Чего ж налог-то оставила? С мысли о том, что тут, оказывается, сидят не только по одной статье, сбили крики. – Ах ты, курица-несучка! Вертай назад, а то все патлы повыдергиваю! – Яга вцепилась в какой-то клубок ниток и продолжила визжать. – Я тебе покажу нувюгатор. Клубок это мой. Отдай, патлатая! Девушка, не отпуская клубок, что-то спокойно ответила. В отличие от крикливой и пьяной Яги, слышно, что сказала, не было. Бабуля с новым энтузиазмом вцепилась в нитки и закричала: – Хочу дарю, хочу взад забираю! – И явно Яга начала что-то колдовать. Я стала узнавать это не только по тем спецэффектам, которые иногда возникали. Но и по сосредоточенному лицу, которое бывает у тех, кто решает давно позабытые логарифмы. – А кто эта девушка? Ей бабуля ничего не сделает? – Премудрой-то? С чего бы это? Ее даже в тюрьму посадить не удалось. А она в Мусорном мире раз пять замуж выходила засветясь. Но закон знает. К частичному имени не привязать. Тем более к такому часто встречаемому. А все эти Премудрая и Прекрасная – только эпитеты. А Царевна-лягушка – вообще статус, – ректор покрутил пальцем, как будто на него что-то накручивает, и поморщился. – А чего же тогда Дурак на эпитет не сослался? – Дурак потому что, – ректор буркнул уже в кружку. – А Рыбак? – А у него имя полное такое. Да и привязка по ауре произошла еще в тестовую отсидку. Теперь только комиссией снимать. Даже если его отпущу, все равно артефакт притянет сюда. Так что и Горынычевский выход в таверну не так уж страшен – не сбежит, – ректор ткнул уже слегка подрагивающим пальцем в сторону наших тройняшек. – Хотя кому я это рассказываю, ты своего соседа подговариваешь на проверку комиссии. Но, дорогая моя, несмотря на мое уважение, и чего уж греха таить, страх перед Кощеем, все его прошения в мусоросжигателе. Недостаточно оснований для вызова столь влиятельных людей. Сердцу стало тепло. Пусть и прав был Кощей, что не примут заявления о моей невиновности, все равно попытался. – Садись, боевая ты наша, – рядом раздалось хихиканье Багиры. Я оглянулась и поняла, что за своими розовыми мыслями и воспоминаниями совсем пропустила возвращение всех наших собутыльников, включая вернувшуюся от другого столика Алису. – Нет, спасибо, я постою. Нитки поберегу. – Бабуля скромно нависала над столом и пила стоя. – Хоть будешь знать, что именно не стоит болтать перед заклинанием возврата, – ректор покачал пальцем, а Яга только кивнула в ответ. Дальше меня попросили еще каким-нибудь песням научить. К сожалению, русских песен я слушаю мало. В иностранных плохо понимаю смысл. Но все, что вспомнилось, поведала. А потом я что-то рассказывала, вроде из детства. Но вовремя себя остановила. Вот только совсем оставить себя без интересностей не смогла и спросила Горыныча, как он превращается в трехголовое чудище-то. Мне решили не просто рассказать, а показать. Ректор, как самый трезвый (очень относительное понятие после всего выпитого), предложил это сделать на улице. На улице было уже темно, но под свет из окна таверны получалась красивая мистическая картина. Тройняшки взялись за руки и приподняли их, как в знак победы. – Сила трех! – прокричали три пьяные глотки. Светлая вспышка, и перед нами стоит вполне себе верно зарисованный Змей Горыныч. Одно большое пузо, три пасти на длинных шеях. Вот только ростом подкачал. Как раз как три мужика шириной. И головы возвышаются чуть сильнее, чем Кощей надо мной. Сердце кольнуло. Вся окружающая тьма стала казаться той чернотой, что иногда горит во взгляде Бессмертного. – А что за прикольную песенку ты пела? – Горынычи нависли надо мной.