Я взмахнула рукой, обрывая дворецкого. В его голосе послышалась грусть. А реветь тут в обнимку с этим дядькой в мои планы не входило. Прислуга держится поодаль… Что ж, не так уж страшно. Будет проще провести эти несколько дней. – Сможешь пригласить в гости Карачуна? – Да, госпожа, – сказал дворецкий, поникнув плечами. – Все черти теперь в вашем распоряжении. Я попрошу, чтобы они сбегали за королем Подземного мира. Точно, Кощей же говорил, что его отец тоже король, а значит, не сможет забрать власть тут. Почему любимый принял такое решение? Я же не возьмусь спасать нечисть от уничтожения. Не потяну его врагов. Я даже не останусь в этом мире! Он мог сделать столько хорошего, на что обычная человечка не способна. Я поджала губу, сдерживая слезы, и поспешила в ставшую уже своей комнату. Там было множество приготовленных для меня платьев. И земных тоже, часть подходящих Кощей перевез в академию. Сейчас, со снятыми с меня обвинениями, я спокойно носила джинсы даже в академии и могла уже уйти куда угодно, так как привязку истинного имени с меня сняли. Обернулась на шум, никого не заметила, только свой неожиданно появившийся багаж. Слуг и правда не увидеть. Наконец-то удалось выйти из тюрьмы. Собрала я не только свои вещи, но и Кощея. Последнее отняло особенно много времени. Слезы покатились по щекам, а я думала, что уже все выплакала. Топнула ногой. Хватит. Я что-то придумаю. Вот Карачун явится, и выясню. Воскрес мой Бессмертный однажды, воскреснет и еще раз. Сама же я очнулась три недели назад. Из нового у меня – только седая прядь, которая на фоне моих светлых волос никому не была видна. Чувствовала я себя гораздо лучше, чем Кощей после своего воскрешения. Встречал меня Некромант, который по поводу воскрешения и проинформировал. И о том, что после посещения мира мертвых седеют волосы. И о том, что Бессмертный побеспокоился обо мне, убив так, чтобы я воскресла в максимально здоровом состоянии. Как итог – Снежную удалось убить, не навредив мне. Еще Некромант сказал, что Кощей сам себя убил. Но перед этим потребовал у него вернуть долг жизни тем, что проконтролирует мое воскрешение. На что старик пояснил, что он должен свою жизнь вдвойне: я его перевязала, Бессмертный освободил, а потом Кощей еще и убил его врага. Но на все мои требования вернуть и любимого тоже Некромант только горестно качал головой. Выплакав остаток слез, я вышла из комнаты в поисках гостиной для приема самого дьявола. Важно было найти что-то максимально нейтральное, не вызывающее у меня ассоциаций и ностальгии. Хотя рядом будет Карачун, так похожий на Кощея… Дворецкий сообщил, что король ада уже явился. Поэтому я ткнула в первую попавшуюся комнату со столом, в которой еще не была. И попросила принести нам что-то перекусить. Карачун, в отличие от сына, был одет в простую и объемную одежду. Вот уж у кого можно было позаимствовать спортивный костюм. А ведь ты мне обещал, любимый, что лет через триста ты со мной побегаешь. Мы с Карачуном заняли места напротив друг друга и встретились взглядом. – У вас карие глаза, – прошептала. – Кощей цветом глаз в мать, – сказал Карачун, грустно улыбнувшись. – Ну, кроме… – А чернота – это в мою демоническую родню. Я кивнула. Мне нужно было обсудить с ним передачу наследства и титула, но все это казалось таким далеким и неважным. Даже огромное количество нечисти, которая зависит от меня. Я не умею думать и аккуратно заботиться о таком количестве народа. У меня и о себе-то не всегда выходит. Даже свою первую любовь потеряла, так и не успев обрести. – А если… – прошептала сквозь сжатое в тисках надежды горло. – Что? Да как ты посмела об этом даже подумать! – Карачун стукнул кулаком по столу, отчего заглянувший дворецкий передумал заходить. Дьявол сверлил меня почерневшим взглядом. Похоже, умение читать по лицам у Кощея было наследственным. – Если ты настолько не ценишь жертву моего сына и уничтожишь то, ради чего он погиб… я тебе такой ад у себя устрою! Лично проконтролирую! – Но самопожертвование… – Это самоубийство, а не самопожертвование! – рыкнул дьявол. – Наверх так не проложишь путь. Отвернулась, чтобы он не видел моих слез. Карачун с таким почерневшим взглядом слишком напоминал своего погибшего сына. Карачун не стал отвечать, только раздраженно дернул плечом. – А если… – Ничего уже не сделать, малышка. Я вздрогнула от обращения. И пусть оно было сказано басом, но в нем чего-то не хватало. Той нежности и многосложности чувств, что всегда вкладывал в «малышка» Кощей. Я все еще не поворачивалась, так как слезы потекли с новой силой, а остановить поток не выходило. Карачун продолжил: – Якоря нет и никогда уже не будет. Оракул не врет. Снежная Королева была последним шансом. Да и если бы нашелся якорь, то нужен кто-то, кто доведет до чертей… или там это, наверно, ангелы. И даже если был кто-то для этого, то все равно Кощея там уже нет. Кто его будет удерживать от перерождения? Ад и рай – только перевалочный путь. Просто там кто-то заведует ВИП-ложей ожидания. А я – эконом-вариантом, – Карачун фыркнул. – Сразу по прибытии Кощея я получал зов и являлся лично, чтобы удержать его у себя подольше. Пока не решится вопрос с подготовкой тела и якоря. Да и чертей погонять приходится знатно. А потом еще и свою незаконную деятельность по воскрешению прикрыть в канцелярии. Думаешь, кто-то наверху стал бы вот так нарушать законы мироздания ради злодея, оказавшегося в ВИП-зоне практически по ошибке? Я рухнула лбом на стол и зарыдала уже в голос. Карачун явно замер, не зная, что делать. Ну точно, родственники. Застонала, понимая, что теперь плачу уже по утраченной надежде. Если уж сам дьявол не способен даже предположить возможность, что Кощей воскреснет. А ведь за этот короткий разговор я поняла, что Карачун пошел бы на все, чтобы вытащить сына. Он уже нарушал высшие законы ради этого. И судя по седым волосам Кощея – не раз. Просто сейчас даже король ада не в силах сделать хоть что-то. – Я так понял из последних слов… – Карачун откашлялся, но все равно продолжил шепотом: – …сына, что ты хотела вернуться домой. Я помогу переместиться, если тебе необходимо. – Я уже с ректором и Акелой договорилась. Меня заберут через несколько дней. Я вас позвала, чтобы решить вопросы наследственности и титула. – Значит, решим. – Карачун все-таки протянул руку и неловко взлохматил мои волосы. Этот жест был настолько знакомым, что я всхлипнула особенно горько. Карачун резко убрал руку, совсем уже растерявшись. – Прости, если был груб. Я понимаю выбор сына. И жалею, что однажды не сделал такой же. – Мужчина отвел взгляд от моих любопытных глаз и дополнил коротко: – Свою любовь я потерял. Эпилог Дома прошло ровно столько же времени, что и в академии. Но магическая комиссия подсуетилась и объяснила все это моим отъездом по учебе на какую-то олимпиаду. Только кто теперь вернет расположение родителей ко мне? В то, что я писала эсэмэски, просто они, видимо, не дошли – никто из родных не поверил. Решили, наверно, что я связалась с плохой компанией и у меня запоздалый подростковый бунт. На их предположения я только махнула рукой, мои родители все равно примут и поддержат. Просто им нужно время. Маги хотя бы проблему с учебой решили, работая над прикрытием своих задниц, и ладно. А как же иначе? Наказывают за раскрытие магии перед людьми, а сами загнали в свой мир человеческую девушку. Сейчас там активно происходит расследование этого вопроса, до моего перемещения сюда Акела держал в курсе происходящего, так как его брат работает среди стражей. Собираясь на свидание, я застегнула браслет, подаренный братом, на запястье. Провела по звеньям пальцами. Кажется, я нашла того мужчину, который тоже подарил мне браслет и выдержал сравнение с моим братом. Надела свой единственный черный костюм, красоваться перед неизвестным парнем не хотелось. И то иду только для того, чтобы родители перестали так на меня смотреть, как будто я умираю. Хотя они всегда были внимательны к своим детям, вот и сейчас заметили то, что творится у меня внутри. Я обернулась на скрип двери и увидела, как мама заходит с натянутой улыбкой. В глазах ее такая жалость, как будто она знает, через что мне пришлось пройти. Через столько проблем, которые подарила мне злодейка, пользующаяся заботой и молчаливостью Кощея. Хотя я как раз принесла ему гораздо больше бед. Но отказалась бы я от всего этого, даже зная, что без меня он выживет? Нет. Той Снежки, что сейчас, не существовало бы, если бы ее кожи не касались руки мужчины, в чьей крови смесь демона и ведьмы. Вот так себялюбиво, да. Я приняла твое решение, Кощей. Но оно было еще более эгоистичное, чем те мысли, что в моей голове сейчас. Ты же не подумал, как теперь этой новой Снежке жить без тебя, верно? Сколько ночей любимый мне снился, в которых я его звала, звала и звала. Услышала треск, опустила взгляд и поняла, что порвала ткань на манжете при застегивании, настолько резко дернула рукой от последней мысли. Взглянула на себя в зеркало. Кажется, я полюбила черную классическую одежду. Выглядела я в ней несколько нелепо, но чудилось в этом что-то уютное, успокаивающее. И что надеть теперь, ведь свой единственный костюм я только что порвала. Папа с беспокойством взглянул на меня из-за маминого плеча. Мать успокаивающе положила ладонь на плечо отца и закрыла перед его носом дверь. Затем выбрала платье самостоятельно. Оно оказалось желтым. Я не выдержала и заплакала, вспоминая наши с Кощеем дни в замке. – Доченька. – Расстроганная мама обняла меня и прижала к себе. И ведь знает, что я плакса, но всегда поддержит и пожалеет. А еще поймет, когда мне действительно невыносимо горько. – Ты же знаешь, что мы всегда рядом? – Я кивнула. – И что бы ни случилось, ты можешь рассказать. – Не хочу, – прошептала. Объяснять, что не сошла с ума, рассказывать то, что так трудно вспоминать. Не хочу, и точка. – Хорошо, маленькая. Я вздрогнула. Неужели я всем кажусь ребенком? Коснулась запястья, на котором, насколько я знаю, все еще оставался браслет Кощея, а поверх золотая цепочка брата. Хотелось бы узнать, Кощей его надевал как удочерение или как предложение? Но уже… Обняла маму в ответ, вдыхая ее сладкие духи. – Главное, чтобы ты была счастлива, доча. Так что не думай ты о нас, стариках. Я фыркнула маме в волосы. Старики, как же. Полиция до сих пор крестится, когда их видит, после шума, который они подняли из-за моего исчезновения. Так и не объяснив маме ничего, вышла и села в свою Киюшу. В бардачке лежала упаковка от того письма, с которого все началось. Не смогла выкинуть, пусть хоть что-то материальное останется из того мира. Ведь я ничего не взяла, меня проверяли на артефакты. Оставили только невидимый мне браслет, просто потому, что его уже не снять. А еще я все еще числюсь королевой. Мне удалось передать все свои полномочия Карачуну и Акеле с Ягой. Последняя призналась, что в ней сильна кровь ведьм, и она с удовольствием пожила бы в этом благостном для них крае. Мать Кощея отлично его зарядила. Ректор предложил помощь по обустройству. Он и его девушка (та самая, о которой по пьяни рассказал) решили переехать в Мертвое королевство. Только Кэрролу придется еще минимум год отработать в академии. Но они уже занялись благоустройством места под жизнь обычных рас. К тому же ректор пообещал тоже заниматься вопросом нечисти. Понял, как все привыкли возлагать этот вопрос на плечи Бессмертного. С этими мыслями я притормозила перед уткой с утятами. Утка перешла дорогу и запрыгнула на бордюр, а вот у малышей не получалось. Перекрыла проезд своей машиной и вышла помочь птенцам. Утка шипела и не позволяла коснуться малышей, чтобы поднять тех над бордюром. Ох, глупая, помочь же хочу. Но фиг ей это объяснишь. Перед глазами появились черные классические ботинки. Сердце ухнуло от ощущения дежавю. Я тогда так же перекрыла дорогу и смотрела вниз. Те же самые ботинки!