Гис пожимает плечами: – Насколько я знаю, все так же. Легче точно не станет. Фаули кивает, и некоторое время они стоят молча. Затем: – Так что еще у тебя есть? – Ваша догадка насчет обычной почты оказалась верной: Хлоя Сарджент поговорила с почтальоном. Выяснилось, что около месяца назад Суонны получили письмо с написанным от руки адресом и заграничной маркой. Проблема в том, что: а) миссис С. порвала его и выбросила, не прочитав, и мы теперь не сможем доказать, что она знала, кто его отправил, и б) почтальон не знает, из какой страны оно пришло. Мы позвонили ее адвокату, чтобы спросить его, но все, что получили в ответ: «Моя клиентка не помнит никакого письма». Какая неожиданность… Фаули смотрит на него: – Не знаю, как вы, но есть две причины, почему я рву письма, даже не удосужившись их открыть. Первая – это мусор, вторая – я знаю, от кого оно, и мне это не интересно. Гис кивает: – Верно. – Он подходит на шаг ближе. – Как ты думаешь, то же самое могло случиться с Роуэн? Ребенок написал и ей тоже? Время совпадает. – Но есть и проблема, не так ли? Он мог найти Роуэн через «Википедию», но как, черт возьми, он узнал, где живут ее родители? – Верно. Они сменили фамилию, их нет ни в телефонной книге, ни в общедоступных списках избирателей, мы проверили. И, как выяснил Хансен, по тем спискам чертовски трудно найти кого-то, кто изменил свое имя. Фаули выглядит задумчивым. – Вот интересно, а наоборот так же сложно? Гис хмурится: – Не понял, к чему ты клонишь. – К тому, что единственное имя, с которого мы начали, было Суонн и у нас не было причин искать какое-то другое. Но если бы мы искали Дика Роуэна и уже возникло подозрение, что он мог изменить свое имя, насколько сложно было бы установить связь со Суонном? Гис кивает: – Теперь понял. Я поручу это Хансену. Сомневаюсь, что он будет сильно возражать – он на полпути к тому, чтобы стать миниатюрной копией Бакстера. За исключением пристрастия к шоколаду, очевидно. Фаули улыбается: – Запасы «Кэдбери» будут опустошены. Его телефон сигналит. – Харрисон, – сообщает он, глядя на экран, и его улыбка испаряется. – Спрашивает, где я. – Стягивает пальто и поправляет галстук. – Пожелай мне удачи. * * * Беседа с Элисон Томз 25 октября 2018 года, 14:15 Беседу провел детектив-констебль Т. Хансен ТХ: Спасибо, что согласились поговорить со мной, мисс Томз. Я знаю, что это было давно, но речь пойдет о деле Камиллы Роуэн. ЭТ: Что ж, постараюсь сделать все, что смогу, но не знаю, какая от меня польза. Как вы сказали, это было очень давно, и я говорила с ней всего один раз. ТХ: Да, у меня есть записи, в которых говорится, что вы видели ее с ребенком, и что между ними, похоже, установилась эмоциональная связь, и мать «не выказывала желания отдать ребенка на усыновление». И вы больше ими не интересовались? ЭT: У меня было полно других дел, как вы можете себе представить. Все показатели ее здоровья были в норме, ребенок тоже был здоров. У меня не было причин думать, что есть какая-то проблема. И медперсонал был со мной согласен. ТХ: Конечно, никто в этом не сомневается. Мы хотели спросить вас о другом. Вы только что сказали, что тогда у вас было полно других дел – это все потенциальные усыновления? ЭT: Нет-нет, я не хотела вводить вас в заблуждение. Моя работа включала не только это, но и любые проблемы, какие возникали в больнице. Например, женщины с травмами, могущими быть результатом домашнего насилия, или дети, с которыми могли плохо обращаться в семье. ТХ: Понятно. Вы, случайно, не помните, занимались ли вы в то время другими усыновлениями? Извините, я должен объяснить: один аспект, который, возможно, в то время не был полностью исследован, – какова вероятность того, что Камилла отдала своего ребенка на усыновление неофициально? Без интернета сделать это крайне трудно, но вдруг она познакомилась с кем-то в больнице? ЭT: Вы имеете в виду торговца детьми? Это маловероятно – такие люди обычно не околачиваются возле родильных домов. ТХ: И вы в то время не слышали о многих случаях чего-то подобного – в общем и целом, я имею в виду? ЭТ: Вообще нет. Честно говоря, такое случалось крайне редко. ТХ: Да, мы так и думали. Но в таком случае возможно ли, что другая мать в том же положении могла дать Роуэн контакт? Скажем, другая девушка, которая считала, что не сможет одна воспитывать ребенка… ЭТ: Да, понимаю. В целом звучит разумно, но я не припомню, чтобы говорила с кем-то еще об усыновлении в то время. И Камилла Роуэн, как вы помните, была в больнице всего несколько часов, не слишком долго, чтобы завязать нужное ей знакомство. ТХ: Мы думаем, что она изучила больницу во время беременности. Когда у нее начались роды, она прямиком отправилась туда. Возможно, в течение нескольких недель до родов она могла быть где-то поблизости и встретить кого-то таким образом? ЭТ: Да, такое возможно. Я могу просмотреть свои записи за тот период, если это поможет. Посмотреть, обсуждались ли тогда какие-либо другие усыновления. ТХ: Это было бы здорово, спасибо. Вы же видите мой номер? ЭT: Да, он высветился на моем телефоне. ТХ: Большое спасибо, мисс Томз, вы мне очень помогли. * * * Картер возвращается в Сент-Олдейт мокрый, замерзший, уставший и взбешенный. Бо́льшую часть обратного пути ему пришлось стоять, потому что в поезде было всего два вагона, так что вид Хлои Сарджент, сухой, обогретой и удобно сидящей, не улучшает его настроения. Она смотрит на него и улыбается. Улыбается натянутой улыбкой человека, который хочет показаться дружелюбным, но определенно не хочет вступать в долгий разговор. – Ну как? – Никак. Лишь куча гребаных камер видеонаблюдения, на записи с которых я сейчас буду смотреть квадратными глазами. – Не горячись, вдруг там что-то есть… Мы только что получили зацепку, что жертва могла жить за границей. Он делает большие глаза: – Значит, я мог быть прав насчет отеля? Хлоя мысленно корит себя – лучше было бы ей промолчать. Картер сбрасывает пальто и начинает разматывать шарф, который (как заметила не только Сарджент) он привык завязывать таким же узлом, что и Куинн. – А что у тебя? – говорит он. Она поворачивается обратно к экрану. – Негусто. Я провела некоторое время с детективом Бакстером. Мы просматривали записи о рождении в Южной Мерсии за две тысячи второй. Картер морщится: – Да, веселая работенка… Не совсем в его духе, не так ли? – Ничего страшного, – говорит Хлоя без особой уверенности. – Он знает, что делает. Картер пожимает плечами: – Если ты так говоришь… – Он наблюдает за ней с полминуты и подходит ближе. – Чем ты сейчас занимаешься? Она поднимает голову, краснеет и быстро сворачивает окно на экране. – Ничем, просто договариваюсь об интервью с доктором, принимавшим первого ребенка, – с Адрианом Моррисоном. – Но он вряд ли много знает о втором ребенке, не так ли? Хлоя бросает на него раздраженный взгляд: