* * * Через два часа активной готовки я четко поняла, что никакая она не Пульхерия. Нет, теоретически это имя ей подходит, точнее его концовка, но зовут ее точно не так. А еще я поняла, что несмотря на специфичность, по сути она беззлобная тетка. Стервозная, но беззлобная. Правда есть в ней существенный минус-я совершенно не понимаю, когда она говорит правду, а когда нет. Вот и сейчас, рассказывая о детстве Вадима у меня возникает стойкое ощущение, что снова врет. А может она постоянно врет, поди разбери. — Лен, а ты что-нибудь умеешь кроме как готовить и лечить? Не отвлекайся, Жарь Лук Де Блюю. — Что?! — Это знаменитый французский повар. Жарь лук, говорю. Ну так что, что-нибудь еще умеешь? — Вот это вы зря про блюю. Это я практикую с успехом. — Что? — Ничего. — Не заговаривай мне зубы. Ну так что? Что-нибудь умеешь? — А что вы имеете в виду? — Я тебе что подсказывать должна? Вот я, например, прекрасно играю на пианино. Проходила, между прочим, обучение у лучшей японской пианистки Херонука Пороялю. — Ааа… Поняла о каких вы умениях. А я мастер по игре на скрипке. — Да неужели?! — наигранно удивляется женщина, прикладывая руку к груди. — Конечно. Я училась у великой Херонука Поскрипалю. — Все, Лена. Я сдаюсь, — поднимает вверх ладони, наиграно тяжело вздыхая. — Дай убедиться, что сиськи настоящие и я принимаю тебя в семью. — Я сказала настоящие. — А я сказала, что меня зовут Пульхерия, — эмоционально произносит она. — И что?! — Кстати, как вас зовут на самом деле? — Александра. А для тебя будет Александра Дмитриевна, если сейчас же не расстегнешь блузку. — Я ее не расстегну. — Значит точно силикон. Я не принимаю тебя в свою семью. — Тоже мне, напугали. Мне не с вами жить, а с Вадимом. — А я ведь могу подгадить. — А я могу сказать, что у меня внезапно возникла аллергия на питерский климат и переехать куда-нибудь в Сочи. И Вадим однозначно согласится. Оно вам надо, Александра Дмитриевна? — О, Боже, когда я стала такой стервой?! — Тебе что блузку сложно расстегнуть? — А вам на слово сложно поверить? Что это за бзик такой меня раздеть? Это по меньшей мере неприлично. Вы же взрослая женщина. — Ладно, пойдем другим путем. И не пучь на меня свои зенки, давай за луком следи. Встает из-за стола и выходит их кухни, цокая каблуками. Она ведь пожилая женщина, нужно ее как минимум уважить и перетерпеть, но не снимать же блузку, ей Богу. Чушь какая-то. В какой-то момент мне показалось, что она вовсе обо мне забыла, по-другому получасовое отсутствие я не смогла объяснить, но как только в голову пришла эта прекрасная мысль, Александра появилась на кухне с двухлитровой бутылкой темно-коричневой жидкости и какой-то коробкой.  — Давай ставь мясо в духовку и выпьем за знакомство мою наливку. Если откажешься, я буду имитировать каждую неделю сердечные приступы, а закончится это все тем, что старая и больная Александра переедет к вам, будь то Сочи, или Гавносочи. Это я тебе обещаю. А мужики, дорогая моя, ведомы. Они все слабаки, особенно перед материнскими стенаниями. Даже мой Вадик в итоге сдастся. У тебя сейчас есть шанс сделать все, чтобы мы стали подружками, живущими в часе езды друг от друга, а не в одном доме. — Наливайте, — соглашаюсь я, отправляя мясо в духовку. С одной, ну пары рюмок меня точно не унесет в Бредоландию. * * * Не понимаю, как Вадим мог говорить, что-то плохое про мать. Она шикарная. Шикарная тетка, кажется, я ее уже люблю и это точно не от энной рюмки ее секретной наливки. Ну или не совсем от нее. — А это наш любимец Лорд, Вадюша его просто обожал, — тычет пальцем в фотографию огромной белой собаки. — Прожил с нами до самой старости и Вадик ему даже ничего сделал. — В каком смысле ничего не сделал? — Он в детстве был неповоротливым мальчишкой и не совсем уклюжим. А если быть точнее-крупным неуклюжим мальчиком. А вот его фото, он здесь пухлячок совсем, — да тут не пухлячок, а маленький жирдяй! — Вот из-за того, что он вечно был неповоротливым, он постоянно наступал на маленьких животных. А Лорда было сложно не заметить, вот они и дружили до самой его смерти. Ты, кстати, если надумаешь заводить животных-бери крупное, типа Лорда. Главное кошек не заводи, они его не любят. — В смысле? У Вадима же есть кот. — Какой кот? Нет у него никого. Да и не любит он их, — ну вот же ведь… — Я, наверное, что-то перепутала… — А я, наверное, только что подгадила репутацию собственного сына. — Да нет, это он на самом деле из-за меня реально кота завел, потому что у меня есть кошка… Мда. — Да ты ведьма! — Что? — Ничего. Давай выпьем. — Нет, нет, мне хватит, — убираю рюмку. — Вообще я редко пью, вдруг еще опьянею и буду буянить. Вы тогда точно передумаете и будете жить с нами. — Если сейчас не возьмешь рюмку, я точно буду с вами жить! Давай живо. Это полезная настойка. И эта женщина, как и ее сын, видать тоже обладает каким-то даром убеждения, потому что вопреки всему я продолжаю пить рюмку за рюмкой. Какой-то здравой частью понимаю, что напиваться с будущей свекровью, которую я вижу первый раз в жизни-это апогей дурости. И уж тем более похрюкивать с ней же от смеха. Но есть другая часть меня, которой на все плевать. Будь здесь сейчас Вадим, я бы утащила его в спальню и тут же предоставила доступ к долбанному сокровищу. Мне сейчас так хорошо… — А вы правда переехали сюда после того случая, произошедшего с Вадимом в школе? Или он мне снова соврал? — Он тебе и об этом говорил? Ну надо же, он никому об этом не говорит. Переживает до сих пор, хоть и вида не подает. Искал того мальчика, ну точнее уже мужчину, когда вырос, но так и не нашел. — Подождите, я имею в виду, что он обкакался при всем классе, а вы про что?! — Не про что, — быстро меняется в лице Александра. — Давай выпьем. — Ну скажите! — Сначала выпей. Нехотя, но все же заливаю в себя очередную порцию настойки и начинаю испепелять взглядом Александру. — Ты снимаешь блузку, я проверяю настоящие ли сиськи и говорю, что он сделал. — Нет. — Снимай говорю блузку, Лена. Снимешь и все, я однозначно приму тебя в лоно нашей семьи. — Не надо меня принимать в ваше лоно, мне своего хватает. — Значит так, либо снимаешь блузку, либо я зову лучшего японского лекаря Комуто Херовато. Снимай, Лена, — жестко произносит она, как будто и вовсе не пила. Бред какой-то, ей Богу. Успокаивает только то, что это всего лишь блузка, лифчик, к счастью, имеется. Ну не начнет же она и вправду трогать мою грудь. Ладно, была-не была. На самом деле я поняла, что наклюкалась, когда стала расстегивать пуговицы. Во-первых, в глазах начало немного косить, во-вторых пальцы превратились во что-то неконтролируемое. Не знаю сколько я ее снимала, казалось целую вечность, но когда наконец-то справилась с пуговицами, испытала какое-то необъяснимое облегчение. — Ну что, довольны? — Чего ты все блузкой прикрываешь, — тянет ко мне руки и спускает с плеч блузу, полностью оголяя меня. — Ну вот, другое дело, — улыбаясь произносит она. А может она лесбиянка?! — Все, я спокойна за сына, настоящие! — тянет руку к моей груди, но тут же останавливается под громкий голос Вадима. — Мама! Ты что творишь?!