Выхожу из уборной, поправляя на ходу юбку и, не глядя на высокорослую особь в пиджаке, иду вперед. Вадим через несколько секунд ровняется со мной и шумно вздыхает. — У тебя даже походка хороша. Жаль юбка не в обтяжку. — Скажите спасибо и за это. Я не ношу юбки, сегодня исключение, причем первое и последнее. — А что так? — На колготки не напасешься. Да и слезают они часто, а поправлять неудобно. Да и когда слазят, ляжки натирают. — Я думал женщины такие вещи говорят после брака. Но мне это даже нравится. Доверие и все такое, — останавливаюсь посередине зала и впервые в жизни не знаю, что сказать. Все, что я делаю, это хватаю губами воздух. Это просто немыслимо, я ему про натертые ляжки, а он про брак. Трындец. — Не волнуйся, я обеспеченный человек. На колготки точно хватит. Вроде есть такие с высокой талией. Может они не будут сползать. Ну чтобы ничего не натирали, — добавляет он и останавливает рукой официанта. Берет два прозрачных бокала не пойми с чем, один из которых подает мне, и начинает вновь меня осматривать. Нет, это просто немыслимо! — Блин, это ж надо Бог такую красоту создал. Где ж ты раньше была, столько времени профукал. — У Скворцова-Степанова. — Заканчивай, Лена. Лена… — повторяет он, буквально смакуя на губах мое имя. — Елена. Имя мне тоже нравится. Ладно, Леночка, ты работаешь? — Да. — Это, конечно, не очень хорошо, мне бы хотелось, чтобы моя супруга согревала дом своим присутствием. Создавала уютную атмосферу и… — У вас камин дома есть? — Есть, — непонимающе произносит он. — Ну если вдруг мы когда-нибудь поженимся, перед выходом на работу, я буду включать камин. Он получше меня согреет ваш дом. — Чем больше ты пытаешься огрызаться, тем больше ты мне нравишься. Так что не старайся, Леночка-пеночка. Ты меня перебила, не делай так больше, — отпивает глоток из бокала, шумно выдыхая. — Мысль уходит, потом сложно вернуть ее в прежнее русло. Так вот, я намерен уступать. Если тебе очень нравится твоя работа и ты ловишь от этого кайф, а не работаешь, чтобы купить колготки, то до месяца седьмого можешь работать. Но это если работа неопасная, все-таки беременность и без того испытание для организма. — Вадим? — Да? — Идите-ка… в Пицунду. — Отличный город и природа хороша. Если хочешь можем поехать летом вместе, — просто непрошибаемый тип. — Вернемся к работе, кем ты трудишься? Только давай с первого раза правильный ответ. — Я терапевт. — Мать моя матушка, — делает задумчивое лицо Вадим, переводя взгляд на мою блузку. — Это… неожиданно приятно. Моя жена врач. Секси-врач. А это уже плохо. Не хочешь расстегнуть верхнюю пуговицу? — Нет. — А зря, — как ни в чем не бывало отвечает Вадим. — Хотелось бы побольше увидеть, чтобы точно оценить размер груди. Тройка или четверка? — Однерка. — Не звезди. — И не думала. Какое-то мгновение и я понимаю, что на мою юбку попадает содержимое не моего бокала. — Ты обалдел?! — Батюшки, какой я неловкий. Пойдем скорее застираем, — хватает меня под руку, которую я тут же одергиваю. — Не надо мне ничего застирывать! К счастью, на черном ничего не видно. — Да я хотел на блузку, чтобы сразу пойти в туалет и проверить грудь, но как-то рука дернулась не вовремя, — без единой эмоции произносит Вадим. — Да что вы говорите? Значит вам точно нужно к неврологу, дергающиеся глаза и рука-это уже серьезно. — На самом деле ты права, это последствия ранения. — Ранения? Участвовали в боевых действиях? — совершенно не могу считать эмоции на его лице. Скала и все тут! — Так точно. — Стесняюсь спросить, где? Хотя постойте, сейчас будет что-то типа я воевал в Чечне. Угадала? — Прищепку тебе на язык. Нет, конечно. Мать недавно заехала локтем в глаз. Боевые действия были после. — Кокнули маман? — Что за мысли? Я же сказал, что я добрый. Между прочим, на днях тебе предстоит познакомиться с моей матушкой. И предупреждаю сразу, она тебе не понравится. Специфическая женщина, но неплохая. Главное найти к ней подход, а вообще попросту перетерпеть. Ты готовить умеешь? — Только кошачий корм. — И как ты его готовишь? — что за дебильный вопрос?! ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Надрываю пакетик и выкладываю содержимое в миску, — как можно спокойнее произношу я. — И все? — Ну если миска плохо стоит, то пододвигаю ее своей изящной пяткой ближе к животному. — Отлично, — щелкает пальцами как бы в знак одобрения, и на его лице действительно появляется улыбка. — У мамы как раз появится повод над тобой поиздеваться, а не просто придираться. В случае, если бы ты умела готовить, было бы обидно, так как она бы все равно забраковала даже самое лучшее блюдо. А так, учитывая, что ты не умеешь готовить будет не обидно. — В логике вам не откажешь. — И в честности тоже. Мне из тебя клешнями надо все вытаскивать? — Из меня вообще не надо ничего вытаскивать. Пусть останется там, где лежит. — Я предпочитаю знать все о своей женщине, — трындец! Остановите землю, я сойду. — Мне нужны еще важные детали. Из того, что я не знаю. Двадцать четыре, умница, красавица, врач, водишь машину. Ешь по-человечески, я видел, все сметала на столе. В этом мы похожи. Ты, кстати, детей любишь? А хотя можешь не отвечать, вижу, что любишь, а скажешь нет. Чем любишь заниматься на досуге? — Есть и смотреть сериалы, — да чего уж там, ляпай, Лена, как есть. — А что мы все обо мне, да обо мне. Кем вы вообще работаете, может быть мне не понравится ваша профессия. — Ну я не мент и не венеролог. Все остальные профессии должны нравиться. А вообще у меня свой бизнес. Этого будет достаточно, я считаю, что женщина не должна интересоваться работой мужчины. А денег нам хватит, уверяю тебя. Если хочешь отгрохаем дом побольше этого. — Не хочу. — Знаешь в чем плюсы пирушек, где хозяину за пятьдесят? — приподнимая руку вверх, делает загадочное лицо Вадим. — На них есть врачи в случае необходимости реанимации? — Ну что за мысли? Тут всегда есть ретро-музыка. Слышишь? На улице все началось. Пошли танцевать под «Белые розы». — Я предпочитаю стоять под любого цвета розы. — Не умеешь танцевать? Так я тоже. Тут же главное, что в танце можно контактировать. — А вот это вы зря. Я плотно поела. — И что? Я тоже здесь поел все, что глазу приглянулось, не просто же так приперся хрен знает куда. Пойдем, чего стоять, — выхватывает из моих рук бокал, ставит на ближайший столик вместе со своим, и впервые берет меня за ладонь. Через несколько секунд мы оказываемся на площадке, где полным ходом начинается, по всей видимости, веселье. Только в действительности никто не танцует. Ну как оказалось, кроме одного человека. Вадим отпускает мою руку, отходит на несколько шагов и… начинает действительно танцевать под «Белые розы». Ну как танцевать-дергать конечностями. Мать моя женщина, только не вырисовывай кулаками круги… Только не вырисовывай. О, Боже… — Давай ко мне, Лена… Глава 7 Вадим продолжает интенсивно мотать руками, а я стою как вкопанная и лишь устремленные взгляды в нашу сторону, дают мне немного прийти в себя. Это самый что ни на есть позор! Да я так даже не танцую, когда дома одна. Ну или танцую, но, блин, ведь одна! — Ленка, давай ко мне, хватит стоять и ноги морозить. Видишь, холодает на глазах, а ты с голыми пальцами на ногах. Ампутируют еще пальчики не дай Бог. — Тогда замуж не возьмете? — Еще как возьму, щиколотка и голень-то останется. Да иди же ты сюда, — мгновение и он хватает мою руку своей теплой лапой и дергает на себя. — Танцуй! — сказал, как отрезал, я аж вздрогнула. — Не умеешь танцевать, повторяй за мной. Давай двигай ручками и ножками.