И ведь двигаю, позорище такое! А я еще смеялась над тетками, танцующими на концертах, посвященных музыке восьмидесятых, исправно транслируемых на экране телевизора. — Лена, со всей возрождающейся к тебе любовью, могу сказать, что танцуешь ты просто ужасно. Чего ступнями дергаешь, как будто вступила в дерьмо и пытаешься стряхнуть его с подошвы? — На себя посмотри! У тебя что, в руках венчик, и ты ими яйца взбалтываешь?! — Точно! На завтрак будет омлет. Ты с чем предпочитаешь? Ветчина, сыр, помидоры? Может грибы? — как ни в чем не бывало продолжает наяривать руками Вадим, при этом активно подключив ноги. — Грибов вы, судя по всему, и так наелись. Причем среди них явно были галлюциногенные. — Мне больше нравится, когда ты не выкаешь. Мы не в восемнадцатом веке, чтобы мужа на вы называть. — Так вы и не муж. — Ключевое слово пока не муж. Смело переходи на ты. Что я вообще творю? Может это все же какой-то розыгрыш? Хотя какая разница, что это. Вопрос в том, почему я на это ведусь! Так бы и размышляла, дрыгая конечностями, подавляя при этом в себе рвущийся наружу смех от движений этого ненормального, если бы сразу после окончания песни Вадим не взял меня за руку и не притянул к себе. — Медлячок. Это прям судьба, — довольно выдает он, кладя одну руку мне на талию, другой сжимает мою ладонь, притягивая еще ближе к себе. Так близко, что я отчетливо ощущаю запах его парфюма. Готова со всей серьезностью признать, что запах приятный. И до меня вдруг дошло, что все, что происходит сейчас, не вызывает у меня стойкого желания отмыться и тем более разродиться рвотой. Этот факт меня безусловно радует. Хотя эту реакцию можно списать и на стресс организма. Одно вытесняет другое. — Ленка, ты такая красивая, — шепчет мне на ухо Вадим, едва касаясь губами моей кожи, на что я тут же одергиваю голову. — Я в курсе, — как можно резче отвечаю я, понимая, что меня бесит бесцеремонность этого мужика. Еще немного и свой язык он мне засунет не только в ухо, но и в рот. — Ты какие цветы любишь? — Пионы, — не задумываясь отвечаю я. — А цвет? — Серо-буро-малиновый. — Спасибо, буду знать. Если я перемещу руку на попу, ты проткнешь мне каблуком ногу? — Да. — Я почему-то так и подумал. Все же у нас полное взаимопонимание с первой минуты знакомства. Звездец, как же все-таки хорошо, что я все же сюда приехал. — Не то слово. Замолкаю, как только взгляд падает на папу с Кариной, стоящих недалеко от нас. Забавно, у обоих такие лица, словно в заднице действительно якорь. Могу поклясться, что папе не нравится то, что я танцую не с тем, кого он мне успешно пытался втюхать в самом начале вечеринки. — О чем думаешь? — О том, какие у хозяйки вечера длинные ноги. — Одна длиннее другой, — усмехаюсь в ответ на комментарий Вадима. — За что ты ненавидишь Карину? — А что, это так заметно? — издаю какой-то нервный смешок. — Я же подслушивал разговор, конечно. — Встречный вопрос, а вы ее откуда знаете? — Трахался с ней лет сто назад, а потом Карасев ее к себе переманил. Но сучка прогадала. Зато теперь он немного в заднице, а я на коне, — улыбаясь произносит Вадим и, как только замолкает музыка, перестает двигаться. Начинается очередная песня, а я словно в ступоре от его слов. — Сто лет назад, это сколько? — отстраняюсь от Вадима и отхожу на пару шагов в сторону. — На кой хрен тебе это надо? Это прошлое. Не ревнуй, Леночка. Ты тогда еще ребеночком была, я бы тебя не смог в жены взять. — Сколько? Мне очень надо знать. Когда Карасев ее… ну сошелся с ней, — Вадим скептически меня осматривает, почесывает голову, но выдает вполне уверенный ответ. — Лет восемь. Плюс минус пару месяцев. — Восемь, — повторяю я, как будто смакую эту цифру. — Вот же сволочь. — Подожди, ты… трахаешься что ли с карасем? — Эээ… а что, с рыбой можно трахаться? Карась вообще костлявый. — Ты давай блондинку из себя не строй. По глазам вижу, не дура, — зло бросает Вадим, хмуря брови. — Вообще-то я и есть блондинка. — Корни прорисовываются не блондинистые, значит не все потеряно. Ну так что там с Карасевым. Трахалась с ним? — С чего такие выводы? — Ты злобно пялишься на разноногую, потому что, вероятнее всего, хочешь на ее место, то есть на место законной жены, а та сучка в ответ ненавидит тебя, потому что терять насиженное место не хочет. Осталось только узнать, спала ли ты с мерзким хрычом раньше или спишь и по сей день, удерживая его при этом на крючке, чтобы так или иначе развелся с этой шалавой. — Кажется, я нашла ваше призвание-вам бы детективы писать. Кстати, он не хрыч, и да, раньше я с ним спала. Но это было сто лет назад. Даже и не припомню когда. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Скажи, что ты врешь, — жестко произносит он и уже мягче добавляет. — Пожалуйста. — Не вру. Я действительно с ним спала. Очень давно, но спала. Увы и ах, — я не знаю зачем вывожу незнакомого мужика из себя. А то, что Вадима штормит от этой маленькой недоговорённости, неоспоримый факт. Ну ведь я же спала с папой и мамой в одной кровати в глубоком детстве. Значит с уверенностью могу сказать-не вру. — А что это вас так трогает? Кто мне только что говорил про прошлое с милейшей Кариной? — Это другое! Кто угодно, но не карась! — зло бросает Вадим, убирая руки в карманы. Ну просто картина маслом, мой будущий «муж» ненавидит моего «карася», то есть отца. Шикарненько. Усмехаюсь на свои мысли, на что Вадим лишь кривит лицо. — Как с этим уродом можно было связаться?! — Все, передумали на мне жениться? — А ты только рада, да? — Я бы сказала опечалена. О, а вот и наш карась, — улыбаюсь подошедшему к нам папе и киваю ему головой. Вот только ни папа, ни Вадим не спешат улыбнуться в ответ. — Леночка, можно тебя на минутку? — весьма тактично спрашивает папа, беря меня под локоть. — Можно, но сначала я бы хотела вас представить друг другу. Я, конечно, понимаю, что вы знакомы, но не в таком ключе. Итак, папа, это мой будущий муж Вадим, — указываю ладонью в сторону ошалевшей крупногабаритной особи. — А это, Вадим, мой папа, он же карась, он же, Михаил Сергеевич Карасев, твой будущий тесть. А теперь, папа, можем поговорить. Глава 8 О чем я думала, говоря все это вслух, я не знаю. Но почему-то была стойко убеждена, что папа разозлится. В принципе, так все и есть, судя по тому, как изменилась его хватка на моей руке и с какой силой он оттягивал меня от «будущего мужа». — Это что сейчас было?! — Что? — Только давай не прикидывайся дурочкой. Какого лешего ты ошиваешься с этой тварью и несешь какую-то пургу? — Эммм…. Эту, как ты выразился, тварь, ты сам пригласил на юбилей своей свадьбы. Или он сюда прокрался, чтобы вкусить креветочек? — А то ты не знаешь, как это делается? Половина этой компании мечтает друг другу перегрызть глотки, другая просто отжать все, что плохо лежит. — Нет, папочка, я не знаю, как это делается. Я приглашаю к себе в дом исключительно тех, кто мне приятен. — Да ты вообще никого не приглашаешь к себе в дом, от того такая…, - папа замолкает и тут же меняется в лице. — Прости меня. Прости, Лен, — приобнимает меня за плечи и тянет на себя. — Я ляпнул не подумав. Прости. Я же тебя познакомил несколько часов назад с нормальным мужчиной, а ты танцуешь с этим уродом и несешь какую-то хрень. — Почему уродом? Вадим очень даже симпатичный. Холост, тридцать девять лет, обеспечен, почти не обременен семейными проблемами. Ну разве что в наличии привередливая матушка. Ну и вишенка на торте-специфическое чувство юмора. Его даже не смущают мои натертые ляжки. Так что папа, радуйся. Твоя старая кошачья дева-дочь через пару месяцев выйдет-таки замуж. — Прекрати паясничать! Я не знаю, что тебе наплел Васнецов, но запомни одно, Лена, он редкостная тварь. Проглотит-не заметишь. Просто знай, что Вадим паскуда из паскуд. Год назад этот гондон отжал у меня проект, стоимость которого тебе только снилась. Беспринципный моральный урод, не имеющий никакого понятия о чести. Не вздумай с ним связываться, — смотрю на папу и понимаю, что испытываю самый настоящий кайф, осознавая, как он бесится. — А может все по-другому? И тебя просто бесит, что он трахал твою Карину восемь лет назад? А ты, такой благовоспитанный ЖЕНАТЫЙ мужчина отбил эту шлюшку у него. Ну и само собой, Вадима это задело, и вот спустя семь лет, тебе прилетела от него приветочка в виде отжатого проекта. Молодец мужик, красиво сыграл. Я бы также поступила. — Ты вообще себя слышишь? Что ты несешь? — Вот не знаю, за что тебя больше ненавижу, за ВОСЕМЬ лет, вместо заявленных шести, или за… а, впрочем, неважно. Все, папа, — хлопаю его по плечу, а самой хочется разреветься как маленькой девочке. — Наверное, стоит признать, что нам надо встречаться еще реже. — Только попробуй с ним связаться, Лена.