— Сначала термос. Потом все вопросы. Иначе можешь меня пристрелить прямо сейчас. Без него все равно не выжить мне. Там не совсем водка. Тут Монах не лукавил. Без львиной дозы допинга в виде живчика он сейчас рискует превратиться в отлеживающегося и медленно регенерирующего овоща. В таком состоянии он в рукопашном бою и с пустышом может не справиться, а что говорить о лотерейщиках или, хотя бы, бегунах, чтобы добыть новые спораны? Поэтому шанс того, что он оклемается быстрее, чем начнется споровое голодание без употребления готового продукта сейчас — минимален. Мужичок хмыкнул и протянул термос пленнику. Монах жадно отхлебнул два крупных глотка. Горло перехватило и зажгло. Но у него не было даже сил сморщиться от водочных паров. Просто прижал к животу термос и сделал передышку перед следующим глотком. Затем посмотрел на своего «спасителя», уже устроившегося на хлипком табурете, и сказал: — А ты, действительно, скорее всего, иммунный. — Чего? — Неважно. Это надо долго объяснять. Сначала скажи мне, как я тут оказался? И где мы? Там уже пойму — есть ли время на разговоры. Лысый поскреб щетину на подбородке и ответил: — Как-как. Когда вы там с армейцами чего-то не поделили — я огородами, значит, рванул в соседние дома. Думал, они вас прижмут. А нет — оказалось, твои дружки хороши воевать. — Они мне не друзья. — Ну, это я уже понял, когда этот мордатый в тебя из пистолета выстрелил. — Ты это видел? — Конечно, я же в этом доме и сидел все время. Монах нахмурился: — А как я тут-то очутился? Ты меня притащил? Меня же сожрать должны были. Мужик посерьезнел: — Эти твари прямо вот действительно едят людей? — Они все живое употребляют. — Ну, ты упал в мусорные баки большие. В ботву… ну и все. Несколько этих уродов, на горилл похожие, чего-то бегали вокруг, принюхивались, но потом ускакали. — В ботву? — Ну да. Я пока тебя тащил, сам весь картошкой пропах. Там еще всякой кожуры было и прочего. Уже подгнила. Только сейчас Монах понял, что вся его одежда пахла так, словно он действительно заснул в мусорном баке школьной столовой. Так вот в чем дело. Твари, конечно, чуют все отменно, но проникающих ранений он не получил и кровью не истекал. А зараженные вряд ли любят лопать уже сгнившую старую кожуру от картофеля или капусту с луковыми очистками. Запах перебил запах человека. Удивительное везение. Кому расскажешь — засмеют и не поверят. Ладно, с этим разобрались, теперь надо решить насущные проблемы, ибо сейчас он находится где-то под землей с мужиком, который хоть его и вытащил, но наставил на него его же Сайгу. Да и пуля уже замучала. Рейдер отхлебнул еще живчика. Организм заметно начал работать лучше, боль в голове почти улеглась. Монах сел и начал стаскивать с себя куртку. Итак, он в глухом подвале, и вроде бы, довольно добротном, раз даже звуки тревожных сирен не проникают сюда вообще. А значит — нужно пересидеть здесь некоторое время и дождаться, пока концентрация мертвяков уменьшится в данном районе. Тогда можно и выбираться. Лысый собеседник проговорил: — Зовут-то тебя как? — Монах. — Я про имя. — Про имя забудь. Тут все носят новые клички. Все имена остались в старой жизни. Вот тебя, например, как зовут? — рейдер начал стягивать с себя бронежилет. Мужик, тем временем, подумав несколько секунд, представился: — Антон. — Вот и забудь теперь, что ты — Антон. Я, извини, не из тех, кто заморачивается с кличками. Да и вообще — я еще никого не крестил. Так что… эээ… где ты родился? — В Якутске. — Неплохо. И там и жил да? — Ну, большую часть жизни. — Вот и будешь Якутом. Ты уж прости, что я так по-простому. И вообще, рекомендую тебе никому не говорить, что твоим «крестным» был именно я. — Почему? — Потому что я в этих краях как прокаженный. И даже хуже. Так что все. Вот, например, взяли меня с собой ребята, которые тебя хотели пришить. И все — минус «бэха», и еще люди. Но люди тут ресурс ходовой и не особо ценный. Лысый вдруг нахмурился и перебил Монаха, который уже начал вытаскивать застрявшую пулю из бронежилета: — Стоп! Стоп! Что за ерунда? Какие клички? Что вообще вокруг происходит? Рейдер хлебнул еще живчика. На этот раз пошло просто отлично. — Не знаю, как тебе даже объяснить. Я с новичками раньше практически не встречался. И вообще — не любил компанию. Давай я тебе задам пару вопросов сразу, чтобы ты не завалил потом ими меня? — Ну, попробуй, — по лицу мужика было видно, что ему не особо нравится то, что именно Монах явно вел разговор. — Ты пару дней назад мог представить, что целый город будет друг на друга кидаться, а по нему будут такие вот монстры бегать? — Монах неопределенно махнул рукой за пределы дома. — А? Лысый покачал головой: — Не очень-то. — Вот, значит, с этим ты уже свыкся, и мысль о том, что ты попал в место, где они есть — хотя бы объяснит тебе то, что ты не в своем привычном мире. Так? Понимаю, сложно… Якут прищурился. На его губах заиграла неуверенная улыбка: — Слушай, а ты, похоже, сильно головой приложился. — Ну, тогда я всего лишь немного не в себе, потому что котелком стукнулся о бак, а тебя и психиатры не вылечат — тебе мутанты всюду мерещатся. На такой резонный ответ новый знакомый не нашел сразу чем парировать и явно крепко задумался, глядя в упор на Монаха, который отпил последний глоток живчика и закрутил крышку термоса. Якут сел на табурете поудобнее и проговорил: — Так, предположим, я куда-то попал. Вопрос — куда? — Мы называем это Ульем. — А мы это кто? — на всякий случай решил уточнить мужик. — Иммунные. Грубо говоря — те, кто остался человеком. Вот и ты тоже иммунный. Либо у тебя какое-то чудное заторможенное восприятие заразы этой, либо ты такой же, как и я — не превратился в одного из этих пустышей. — Пустышей? — Ну, пустоголовые. Это первая стадия. Все, кто попадает в Улей — либо заражаются, либо становятся иммунными. Те, кто заражен — быстро становятся похожи на зомби. Потом развиваются в более крутых тварей, поедая нас, домашний скот и себе подобных — кто послабее. Потом из них вырастают вот такие «гориллы», как ты их назвал, а потом и еще похуже экземпляры встречаются. Тебе, похоже, повезло — человеком останешься. Только вот и назад дороги домой я не знаю — с этим не очень расклад. — А как я сюда попал то? — Улей состоит из участков различных похожих миров. Периодически они перезагружаются с разной частотой. Все, что есть на них — «копируется» сюда. Такие зоны называются кластерами. Лысый покачал головой: — Бред какой-то. Ты вроде все так уверенно и складно задвигаешь. Но мало верится в эту твою теорию с похожими мирами. Монах усмехнулся: — А что ты хочешь сказать, что типа все начали изменяться под атакой какого-то газа или биологического оружия? Ты думаешь, оно способно сделать с людьми то, что ты видел собственными глазами? Ты же в Алмаза стрелял? — Это тот, который хотел меня пришить? — Да, но вообще-то, справедливости ради, ты сам хотел его пристрелить и угнать «бэху». Ты же видел — ему твои пули до лампочки. Это дар Улья — у каждого он свой, просыпается в первые два-три дня обычно. Или ты думаешь, что попал на съемки фильмов про киборгов? Якут недовольно отмахнулся, а затем поинтересовался: — А у тебя какой дар? Монах усмехнулся: — А у меня его нет… — Ты же сказал, что он появляется довольно быстро. — Сказал. Ну и что? Механизмы Улья даже научники еще не познали. Я не знаю — в чем дело. Хотел бы понять и, надеюсь, найду ответ на этот вопрос. Но дар у меня за полтора года так и не проснулся. Поэтому, меня считают чуть ли не проклятым тут. Очень уж суеверные все. — И ты? — И я. И ты, скорее всего, станешь тоже.