— А это что за хрен с бугра такой? После чего трейсер выхватил пистолет и направил ствол в сторону инвалида. — Остынь Резак, — резко скомандовал Бурый. — Это мой крестник. Можешь называть его Паломником. А можешь и не называть. Он точно тебе не ответит. Потому как говорить не может. — Умеешь же ты приятель себе на задницу приключения найти, — буркнул Резак, понемногу успокаиваясь и пряча в кобуру пистолет. — Нахрена тебе такой крестник? А вдруг он зараженный. Опять же, что это за хреновина у него на башке? — Эта хреновина называется очками дополнительной реальность, — пояснил Бурый в очередной раз продемонстрировав недюжинные технические познания. — А что касается всего остального, то я законы Улья чту. А эти законы требуют помогать новичкам. И еще, между прочим, если Паломник заблокирует входную дверь, то ты хрен отсюда выберешься. Крестник покажи. Признаться инвалида удивило то, что Бурый догадался об его возможностях управлять водной дверью. Не даром же он оставил ее открытой на все это время. Но прямую просьбу крестного выполнил не задумываясь. Бронированный лист выполз и торца дверной рамы и наглухо отрезал помещение от лестницы. Глава пятая. Черная жемчужина — Дай бог, чтобы у него крыша не поехала до того, как мы отсюда свалим и он нас выпустит, — буркнул Резак окончательно успокоившись и перестав обращать на Паломника внимание. После чего потребовал от Бурого поторопиться. — Хавать будем уже когда из города выберемся. Так что разбирай свою пушку и погнали отсюда. — Сейчас, почти готово, — сообщил бородач, отвинчивая от сошек струбцины. Надо только живчика еще сделать. — С какого хрена? — недоуменно поинтересовался Резак. У тебя же в фляге литра два было. — И в Малыше, в багажнике, запас с прошлого раза остался. Да и у меня в торбе баклажка считай не початая. — В том-то и дело, что было, — пояснил Бурый, встряхивая наполовину пустую флягу извлеченную из рюкзака. А потом, подойдя к Паломнику быстро извлек из кресла картридж и убедился, что тот практически пустой. — Ты смотри, — удивился он, — считай всего-то за четыре часа литр живчика организм принял. Значит лечится. Тебе бы еще сожрать чего. Но думаю, желудок пока пищу усвоить не сможет. После чего доверху заполнив картридж новой порцией живчика и практически опорожнив флягу установил его на место. — Дальше, крестник, уж извини, все сам. Больше ничем тебе помочь не могу. — У тебя на плечах голова, или тыква из шеи растет, — взбеленился партнер, глядя на манипуляции Бурого. — И где мы сейчас спиртное найдем, чтобы живчик сделать. Или ты предлагаешь по дороге в магазин заскочить. Да там сейчас такое твориться, мама не горюй. — Главное спораны есть, а алкоголем как-нибудь разживемся, — буркнул оправдываясь Бурый. Паломник, внимательно прислушиваясь к разговору, тут же решил оказать ответную услугу своему крестному. Единственному за всю его жизнь человеку, не считая давно умершей матери, который помог ему безо всякой корысти. Ничего не требуя взамен. А что касается того, что так требуют Законы Улья, то инвалид был твердо убежден: люди выполняют законы лишь в том случае, когда им это выгодно. Надо сказать, что комната в которой Паломник проводил большую часть своей жизни, внешне представляла из себя образчик жесткого минимализма. Большое квадратное помещение, площадью метров в пятьдесят, со стеклянной стеной, отделяющей комнату от террасы с одной стороны и дверью на лестницу, перекрытую бронированной плитой, сверкающей хайтековским хромированным покрытием. Встроенный в боковую стену лифт, обслуживал исключительно немногочисленных посетителей Инвалида. В первую очередь медицинскую братию и бригаду из клиринговой компании, раз в месяц наводящую чистоту и порядок на этажах, занимаемых инвалидом. На время уборки сам Паломник прятался в личной бронированной комнате, доступ в которую был запрещен для всех. Да еще, изредка, появлялись те же врач, но уже рангом покрупнее, нежели дежурный персонал. С тем чтобы провести текущее обследование клиента и вынести очередной неутешительный вердикт. Сам лифт содержал всего-то три кнопки: на 24, 25 и 1-й этажи здания. И доступ к нему контролировался как навороченной охранной системой, так и вооруженной охрана, дежурящей в холле Башни Инвалида. А еще в совершенно пустой, сияющей белизной пятидесятиметровой комнате, в которой даже осветительные плафоны отсутствовали, стоял у стены небольшой столик, на котором сейчас валялся рюкзак Бурого. И все. Не считая, конечно, присутствующих трейсеров и самого Паломника, сидящего в инвалидном кресле. Но это на первый взгляд. По мысленной команда хозяина помещения комната начала стремительно преображаться. Оказалось, что боковые стены и не стены вовсе, а раздвижные панели. Которые распахнувшись открыли доступ к огромному пространству. И чего там только не было. Казалось весь этаж был уставлен множеством ненужных и неуместных тут предметов. Таких как многочисленная мебель, включающей огромный, красного дерева стол, за которым можно было бы при необходимости проводить заседание директората какого-нибудь международного концерна, либо устраивать благотворительный ужин на сотню приглашенных персон. В глаза бросался самая настоящая барная стойка, полки которой были забиты многочисленными бутылками разной формы и расцветок. Смысла во всем этом для Паломника не было ни малейшего. Так же как и шансов когда-либо усесться во главе совещательного стола, либо попробовать элитный алкоголь. Вот только он давно уже перестал руководствоваться критериями рациональности. А подобные ненужные поступки, в том числе и ненужные вещи, и ненужная коллекция элитного алкоголя, создавали у него иллюзию причастности к сонму живых людей, для которых стяжательство и накопительство было чуть ли не главным смыслом существования. И вообще: делал, потому что мог! Вот на эту роскошь, в виде барной стойки, и отреагировал в первую очередь Резак. Правда отреагировал в привычной для него манере. Возгласом: «Е-мое!». После чего бросился к бару и сгреб в охапку сразу же семь бутылок, прихватив, к тому же чуть ли не зубами серебряное ведерце для охлаждения шампанского. Причем, как с удивлением отметил для себя Паломником, выбирал исключите виски, включая жемчужину коллекции 80-летний Macallan The Reach, купленную годом ранее на интернет аукционе Sotheby’s за триста тысяч фунтов стерлингов, напрочь игнорируя другие напитки… После того, как Резак сгрузил свою добычу на тот самый, единственный в комнате столик, предварительно освободив его от рюкзака Бурого, Паломник мысленной командой вернул интерьер к прежнему состоянию. Раздвижные панели тут же захлопнулись и комната приобрела прежний необжитой вид. По правде говоря инвалид чувствовал себя неуютно в окружении массы ненужных вещей. И предпочитал пустое пространство вокруг себя. — Ну и зачем тебе столько бутылок, — поинтересовался у партнера Бурый, который и сам несколько офигел от всего случившегося, но вида старался не подавать Резак снизошел до объяснения. Указывая на восьмидесятилетний вискарь, стоящий отсторонь он пояснил: «Да за одну эту бутылку нам Седой половину долга за Малыша спишет». Откуда у человека, судя по манерам выходца из не самых благополучных слоев общества, такое знание в этой области, осталось тайной великой. Паломник, со слов Бурого, знал, как готовится живчик. Необходимо было в любой крепкий спиртной напиток опустить спораны, из расчета один споран на сто миллилитров спирта, ну или на двести пятьдесят граммов водки, чтобы считать легче было. Потом дождаться растворения споранов и процедить полученный раствор сквозь несколько слоев ткани. С тем чтобы убрать ядовитые примеси, возникающие при растворении споранов. Но одно дело, знать, а другое уметь. И сейчас он внимательно наблюдал за процедурой изготовления главного дара Стикса. Можно сказать напитка жизни. И это безо всякого преувеличения. Поскольку без приема живчика любой иммунный загнется в считанные дни. А Резак буквально священнодействовал. Он вылил содержимое сразу трех бутылок в серебряное ведерко для охлаждения шампанского и достал из-за пазухи весящий на шее холщовый мешочек, в котором хранилось валюта Стикса. Добыча извлеченная из споровых мешков зараженных, убитых в ходе нынешней охоты. Резак аккуратно высыпал на стол содержимое мешочка. Получилась этакая небольшая горка. Свою добычу трейсер до сих пор не сортировал. Поэтому среди споранов шариками покрупнее выделялись горошины, составляющие как бы не четверть добычи. И украшением всему служила Черная жемчужина, размером с крупную виноградную ягоду, буквально притягивающая к себе внимание. Полюбоваться жемчужиной захотел и Бурый, который все это время возился со своей винтовкой. Он сделал шаг к столику, как вдруг страшный удар буквально потряс весь этаж. Бронированная плита, отделяющая помещение от лестницы выгнулась во внутрь и после следующего, такого же по силе удара, вырвалась из направляющих разворотив при этом добрую часть стены и со свистом влетела в помещение, похоронив под собой Резака. Последние слова, вернее выкрик трейсера был: «Элитник, блядь!!! Таки нашел!!!» Лужа крови стремительным потоком вытекающая из-под придавленного бронированной плитой Резака, не оставляла сомнений касательно его ближайшей участи. Впрочем, перспективы у пока еще целых Бурого и Паломника, выглядели не намного радужнее. Поскольку в раскуроченный проем ввалилось настоящее чудовище, четырехметровая тварь, тот самый элитник, которого подстрелил Бурый. Глядя на валяющуюся у его ног монстра, Паломник в который раз подумал о том, что от смерти спасло его буквально чудо. А как иначе еще можно назвать ту фантастически невероятную цепочку событий, которая привела к смерти Элитника. Монстр ворвался в комнату с такой скоростью, что никто толком и отреагировать на его появление не успел. По дикому стечению обстоятельств Бурый все это время возился со скобой своей монструозной гаубицей, незадолго перед тем поменяв магазин на полностью снаряженный. Вот только привлеченный видом Черной жемчужины сделал шаг вперед, не выпуская оружие из рук. Причем дуло винтовки смотрело в сторону входной двери. Так что не удивительно, что после своей мгновенной смерти, последовавшей после одного небрежного взмаха когтистой лапы Монстра, пальцы охотника рефлекторно сократились и прозвучал выстрел. Выстрел отбросил Элитника назад, разворотив при этом ему грудную клетку. По ходу падения монстр задел Рубца и тот умер едва ли не быстрее Бурого. Элитник мотая головой перевернулся на живот, пытаясь приподняться. Рана, оставленная пулей калибра 12,7 миллиметров, затягивалась буквально на глазах у последнего живого свидетеля этой скоротечной битвы. Перевернувшись на живот Монстр выставил на обозрение Паломника свой Споровый мешок. Судя по всему, элитник был тем самым, которого незадолго перед своей смертью обсуждали трейсеры. Таки Бурый попал монстру в споровый мешок, вот только по касательной, сорвав по ходу дела костяную броневую пластину, защищающую самое уязвимое место монстра. И хотя регенерация элитника выходила за все разумные рамки, о чем свидетельствовали ребра, развороченные пулей массой в почти в 700 гран и в настоящее время практически восстановившиеся, но вот с броней Защищающей Споровый Мешок дела обстояли не так радужно. Да и то, что винтовочная пуля, пусть и предназначенная для того, чтобы одним выстрелом уложить слона, смогла нанести Элитнику такой чудовищный ущерб, свидетельствовало лишь о том, что повреждение Спорового Мешка не пошло для монстра даром. И он все еще не восстановился в должной мере. Голая плоть, грязно пепельно цвета, выглядывала наружу в том месте, откуда была сорвана броневая пластина. И тогда Паломник, который по идее должен был бы прибывать в шоковом состоянии от всего случившегося, мысленным усилием поднял один из свои дронов, таящимся до сей поры в схроне. А после того, как квадрокоптер завис над загривком ворочающегося Элитника, активировал шокер, встроенный в дрон. Тонкий металлический тросик вынырнул из под брюха летательного аппарата. А потом разряд в двести киловольт и мощностью в полтора киловатта буквально прошил тварь насквозь. Будь защитные пластины на Споровом Мешке у монстра в порядке, он скорее всего ощутил бы разве что неприятную щекотку. А так Элитника выгнулся дугой и он практически мгновенно умер. Приблизительно так же быстро как и Бурый, после того, как лишился головы. — Все таки в том, чтобы быть параноиком есть определенный смысл, — решил инвалид глядя на мертвую тушу у себя под ногами. Этот дрон со встроенным шокером, способным при необходимости поджарить носорога, он заказал и подключил к Система МУПУ после того, как его насторожил взгляд патронажной сестры, выполняющей с его телом утренние гигиенические процедуры. И тогда ему в голову пришла очередная дурацкая мысль, навеянная все той же паранойей. При всем своем богатстве, охране и службе безопасности, готовой по приказу порвать любого, пользуясь услугами продажных юристах из адвокатской конторы, представляющей его интересы, прожженной и беспринципной братии, которая при достаточном финансировании способных доказать, что человек задержанный на месте преступления с окровавленным ножом в руке на самом деле не убийца, а жертва, так вот при наличии всей этой многочисленной публики его жизнь постоянно находится в чужих руках. И ежели та же патронажная сестра захочет свернуть ему шею, то никто ей в этом не помешает. А сам инвалид и пальцем не сможет пошевелить в защиту своей жизни. Вот тогда он и заказал этот дрон убийцу. Отчетливо понимая, что никакая это не защита, поскольку задумай кто-нибудь из медперсонала его убить, он и пикнуть не успеет. Не говоря уж о том, чтобы сконцентрироваться и сформировать у себя в мозгу нужный ритм, способный запустить столь сложную процедуру, связанную с управлением дрона убийца. Вот только инвалид давно понял, что его психика далеко ушла от общепринятых человеческих норм и с удовольствием лелеял собственную паранойю. Одно из немногих чувств, которое оставалось ему все еще доступным. И нате вам, именно это совершенно ненужное, более того, идиотское устройство и спасло ему жизнь. Не будь он убежденным агностиком, непременно бы сказал нечто наподобие: «Чудны дела твои, господи». Так что сейчас на полу, прямо у ног Паломника, валялась мертвая Тварь Стикса, четырехметровый Элитник, внешне чем-то напоминающий Тираннозавра Рекса. Во всяком случае, если принять во внимание многочисленные мультфильмы, посвященные динозаврам. Чуть в стороне расположились еще два биологических объекта: отдельно тело Бурого в большой луже крови и отдельно его же голова. Бурый продолжал сжимать в своих руках свое самое большое сокровище, монструозную винтовку, не имеющую аналогов в прежнем мире инвалида. А вот Резак своего сокровища лишился. Непосредственно перед атакой монстра он высыпал себе на ладонь часть добычи сегодняшнего дня, с тем, чтобы похвастаться ее перед Бурым, а заодно и все пересчитать. И теперь сотни споранов, десятки горошин, и самое главное — Черная жемчужина извлеченная из матерого кусача, практически созревшего к перерождению в элиту, валялись по всему полу, будучи выбитыми из рук Резца в момент столкновения с Элитником. И если на все остальное Паломнику, по большому счету было наплевать, то Черная жемчужина буквально приворожила его. Он отчего-то убедил себя, что если сможет проглотить это сокровище, в дальнейшем все у него будет хорошо. Паломник вспомнил слова Бурого о том, что употребление Черной жемчужины без контроля Знахаря, может привести к превращению в Кваза. Вот только Его это мало пугало. Пусть Квазы и напоминают обликом тех же зараженных, из числа покрупнее, размером с кусача. Зато сохраняют разум и их физическим данным, силе, выносливости и ловкости, можно только позавидовать. К тому же, с точки зрения Паломника, самым большим достоинством Кваза являлось то, что он умеет ходить. Ради этой возможность, думать и ходить, инвалид готов был превратиться даже в человекообразную обезьяну. Правда немного подумав, Паломник решил, что Кваз будет пострашнее той же гориллы. Единственным неудобством при этом Паломник видел в том, что Квазы лишены Даров Улья. Чудодейственные способности им заменяют незаурядные физические кондиции. Опять же, по словам Бурого, вероятность трансформации в Кваза, при потреблении жемчужины, возрастало пропорционально времени, прошедшего с момента извлечения этой самой черной жемчужины из спорового мешка зараженного. А поскольку жемчужина, которую Паломник мечтал употребить, еще буквально пару часов тому назад принадлежала вполне себе живому рвачу, то она без сомнения относилась к разряду свежих. Осталось только понять, каким образом, не будучи в силах даже пошевелиться, он сможет осуществить свою мечту. Глава шестая. Неутешительные перспективы Новый обитатель Стикса по имении Паломник, а именно так отныне инвалид решил себя даже в мыслях именовать, подчеркивая тот непреложный факт, что к прежней жизни возврата нет и не будет, впрочем ничуть об этом не сожалея, вторые сутки сидел в своем кресле и пытался понять — есть ли у него хотя бы малейший шанс продлить свое существование хотя бы на относительно продолжительный срок. По всему выходило, что такого шанса нет. И пусть всего-то ничего, не прошло и трех суток, как он собственными руками, вернее применительно к его случаю — собственной головой, собирался прервать свое бренное существование. Вот только с тех пор многое изменилось. И самое, пожалуй главное, что обязательства по самоубийству он взвалил на себя совершенно в другом мире. Что называется: «Свадьбу отменить, Пельмени разлепить. Невесту считать девушкой». — Мир да не тот, — нелепо скаламбурил Паломник, который никогда, впрочем, не отличался склонностью к изящной словесности. — А вот интересно, моего оригинала на Земле уже похоронили, или городской благотворительный фонд, под руководством самого мэра, которому я поручил в своем завещании проведение траурных мероприятий, решил развернуться на полную катушку и по максимуму освоить бюджет. Пожалуй с моей стороны было ошибкой не ограничивать суммы затрат. Оговорив что остаток уйдет на нужды местного детского дома. Зная способности нашего мэра вполне допускаю, что детишкам ничего и не достанется. На самом деле Паломнику было глубоко наплевать на то, что происходит в его прежнем мире. Он полностью осознал свою принадлежность Стиксу, а всяческие досужие размышления являлись не более чем остаточными эманациями, позволяющими ему на секунду отвлечься с тем чтобы попытаться взглянуть на стоящую перед ним проблему свежим взглядом. Рассуждая логически, сама проблема и яйца выеденного не стоила, поскольку проблемой и не являлась будучи однозначно детерминированной и имеющей всего-то одно решение. И это решение подразумевало неизбежную смерть Паломника в относительно недалеком будущем. Правда касательно не сути, а формы, в этом вопросе у него существовала возможность выбора из нескольких вариантов. Во-первых, можно было воспользоваться заготовкой, подготовленной еще в прошлом мире. Механизмы, обеспечивающее открытие проема в ограждении террасы, выдвижение пандуса в виде этакого трамплина в никуда, продолжали функционировать, будучи подключенными к автономным источникам питания. А сама инвалидная коляска, по утверждению тех же забугорных разработчиков, обладала запасом хода на встроенных аккумуляторах безо всякой подзарядки, чуть ли не в пятьсот километров. По этому показателю мало чем уступая той же Тесле. Вот разве что скорость подкачала. Не превосходя сорока километров в час. Это при том, что у Паломника никогда и в мыслях не было совершать путешествия в столицу на это шедевре инвалидпрома. Смысл в подобных наворотах заключался разве что в том, чтобы оправдать ее цену, сравнимую по стоимости с Суперджетом. Впрочем Паломник никогда не жалел денег, когда дело касалось его собственного благополучия. Вот и в этом случае отнесся к пожеланиям разработчиков инвалидной коляски с должным пониманием. К тому же Система МУПУ — Мозгового Управления Периферийными Устройствами работала как бы не лучше, нежели раньше. После того как прием живчика снял головную боль, способность к концентрации и генерации нужных паттернов мозговой активности как бы не возросла по сравнению с прежним временем. Давно уже он не ощущал такую ясность и четкость мышления. Опять же тестовый прогон — открыть стенной проем и выдвинуть пандус показал, что в этом плане все ОК. Достаточно разогнать коляску и вуаля. В перспективе короткий но запоминающийся на всю оставшуюся жизнь, да и сколько той жизни после этого останется, в лучшем случае секунд пять-шесть, полет с двадцать пятого этажа. С последующим приземлением на брусчатой мостовой, выложенной перед входом в Башню Инвалида по указанию ее владельца. Вариант вполне рабочий, но его Паломник решил оставить про запас. Второй вариант, рассматриваемый Паломником в качестве возможной ближайшей перспективы, выглядел следующим образом: Существовала вероятность того, что многочисленные твари, превратившие улицы города в кровавую вакханалию, доберутся и сюда, наверх. После чего банально сожрут его обитателей. Как живых, так и мертвых. Несмотря на то, что в момент перезагрузки кластера быть праздничный, нерабочий день, отдельные несознательные граждане смогли все же просочиться в здание. И теперь затаились, в ожидании чуда, которое вернет их жизнь в прежнее русло. За исключением этих маргиналов Башня Инвалида была девственно пуста. А на этажах свыше пятнадцатого и вовсе в качестве живого обитателя наличествовал один только Паломник. Из мертвых числились: Бурый, Резак и Элитник. Вот только после обдумывания этого сценарий Паломник пришел к выводу, что он ничтожен. Судя по картинкам, отображающимся на экране монитора, пришлые твари не слишком-то охотно подымались наверх. Полностью удовлетворяясь более доступными жертвами, А немногочисленные люди, прячущиеся в здании, в большинстве своем если и переродились, то никакой опасности не представляли. Поскольку после перерождения им понадобится значительное время для того, чтобы отожраться на своих соседях и начат экспансию наверх. Можно было бы, конечно, надумать, что какой-нибудь кусач энтузиаст почует элитника и захочет полюбопытствовать, а что это его старший собрат делает на последнем этаже полупустого здания, когда другие дома под завязку набиты вкусной и здоровой пищей. Вот только в этом случае все происходит с точностью до наоборот. Запах элиты напрочь отпугивает любую другую тварь рангом пониже, работая надежной охранной системой. По словам того же Бурого, кластер, в котором находился сейчас Паломник, относился к разряду Нестабильных, и процесс перерождения человека в Тварь Стикса в нем мог занимать от нескольких часов до недели. Причем предугадать заранее по какому сценарию пройде перерождение было невозможно. Впрочем, определенные прикидки все же можно было сделать. Исходя из скорости превращения людей в тварей можно было грубо оценить время обновления самого кластера. Длительное время перерождения — большой срок обновления. И наоборот. Если судить по тому что первые пустыши, зараженные начального уровня, стали появляться на улицах города уже к вечеру того же день, когда осуществился перенос города в Стикс, можно было с определенной долей достоверности предположить, что на этот раз процесс пошел по сценарию Быстрого Кластера. А это значило, что в нынешнем виде городу осталось существовать считанные дни. Паломник еще раз проанализировал всю эту цепочку рассуждений, прекрасно понимая, что от того, насколько правильно он все рассчитал, зависит вероятность еще одного способа его неизбежной кончины. Поскольку в случае обновления кластера он просто прекратит свое существование, будучи вычеркнутым из реальности. По непроверенным слухам предварительно став на короткое время ничего не соображающим, пускающим слюни идиотом. О чем говорить. Не самая завидная судьба. Опять же, несмотря на то, что прошло почти три дня с момента переноса в Стикс, и то что по прикидкам, будь он не иммунным, давно бы утратил способность взаимодействовать с Системой МУПУ, возможность того, что он таки сам превратится в тварь была далеко не нулевой. Не даром же Бурый настаивал на том, что от Нестабильного Кластера любой фортель можно ожидать. Правда самого трейсера в этом плане отчего-то больше всего возмущало то, что нормальный кластер всегда имеет строго очерченные границы. А вот в случае с городом, являющимся местом обитания Паломника, это правило опять же не работало. Границы кластера раз от раза гуляли, причем на значительное расстояние. Во всяком случае Бурый, для которого этот город являлся знакомыми охотничьими угодьями на монстров, впервые столкнулся с Башней Инвалида. Которая раньше никогда в зону переноса не попадала, поскольку отстояла от привычной границы кластера километрах в двух. При том, что и Бурый и Резец посещали этот город не в первый раз. С учетом вышесказанного, у Паломника еще оставалась возможность переродится в Тварь Стикса. И это открывало перед ним новое окно возможностей. Превратиться в монстра и тем самым продлить свое существование. Впрочем не надолго. Поскольку на начальном этапе пустыши, а именно так Бурый называл перерожденцев первого уровня, критически нуждались в пище. Без которой впадали в спячку и в конечном счете погибали, будучи не в силах покинуть кластер к началу его нового обновления. Так что самый вероятный исход для Паломника, если пустить все на самотек, сводится к тому, что он встретить собственную кончину сидя в этом самом кресле и наблюдая процесс перезагрузки кластера. По всем прикидкам, это должно произойти в где-то течении недели с момента предыдущей перезагрузки. Так что жить ему осталось еще от силы дней пять. В сравнительно комфортных условиях, Это при условии того, что живчика, которым его снабдил Бурый, хватит на такое время. В противном случае снова запредельная жажда, головная боль и спутанность сознания, которую он не собирался терпеть предпочитая полет вниз. Ощущение голода как и впрочем другие чувства, обеспечивающие физиологические потребности нормального человека, уже много лет как атрофировались у него. Даже чувство жажды, сигнализирующее о потребности организма в живчике, стало для него откровением. Пусть и неприятным, но привлекающим давно забытыми ощущениями.