— Чё? — выпучил на меня глаза Отелло. — Караван, говорю, грабить не будем! — Ааа… Хорошо, Орк. Я тебя понял. Так бы и сказал. 29. В составе каравана Я припарковал машину на обочине и включили аварийку. Сам же вышел из неё и поднял руку, словно ловил попутку. То, что нас уже срисовали в караване, я не сомневался. Наверняка у таких подготовленных парней хватает средств слежения за окрестностями и помимо тех, что мы заметили. И, кажется, я не ошибся. В нашу сторону сорвалось, перегоняя друг друга, два мотоциклиста. Громкий и из-за этого очень непрактичный для Улья транспорт, нужно сказать. У караванщиков вакансия мотоциклистов, наверное, не закрывается. Каким бы не было хорошим прикрытие, наверняка текучка среди пикаперов и байкеров существенная. Тарахтящий мотоцикл остановился метрах в пяти от меня, водитель поднял непрозрачное забрало шлема и насмешливо крикнул. — Это кто это там нам мигает такой красивенькой машинкой? Сломались, девочки? — Отелло, ты что-нибудь слышал? — осведомился я у крестника, — Вроде кто-то только что прокукарекал из параши? Байкер в ответ расхохотался и крикнул: — Шалом, православные! — Ассаляму алейкум… — неуверенно ответил на приветствие сомалиец. — Ага, — подтвердил я, — Аллах акбар! — Чё хотели-то? — усмехнулся мотоциклист. — Прибиться к вам хотели, — спокойно ответил я, — Мы добираемся до Зимнего. Вы же туда идёте? — Ща! — обнадёжил разведчик. Он, захлопнув забрало, неразборчиво забормотал. — Чего это он? — спросил меня Отелло. — Со своими старшими связался. Сейчас решают, куда нас послать. — Что-то мне неспокойно, — пожаловался крестник, — Выперлись сюда… Торчим у всех на виду. — Соображаешь, — похвалил я его, — Точно мы на мушке сейчас у пары снайперов. Мой спутник зябко поёжился. — Зачем? Добирались бы сами… — Хочешь идти быстро — иди один. Хочешь идти далеко — ищи команду. Как это ни удивительно, но пространная фраза успокоила моего чернокожего спутника. — Хорошо, — сказал мотоциклист, подняв забрало, — Так, мужики! Сейчас ментат подскочит на козлике. Подождите тут. Мотоциклист рванул дальше по дороге, а мы остались стоять на обочине, как два тополя. Вскоре рядом с нами скрипнул тормозами УАЗ «Патриот» со станком импортного автоматического гранатомёта на крыше. Опустилось стекло со стороны водителя, и из него показался поджарый, как борзая собака, мужик с причёской ёжиком. — Кто вы такие? — спросил он. — Рейдеры мы… — Да я уж вижу, что не марсиане зелёные, — хохотнул он, — Звать как? — Я — Орк, крещён Мамбой. Это крестник мой — Отелло. — Чьи будете? — Ничьи мы, — спокойно ответил я, — Свои собственные. — Хорошо. Куда путь держите? — В Зимний. — Прекрасно, караван туда не идёт. Вам всё ещё нужно с нами? — Да, мы хотели бы с вами дальше ехать. Доберёмся с вами до ближайшей подходящей точки, а дальше сами. — Против каравана или кого-нибудь из караванщиков или пассажиров что-нибудь замышляете? — небрежно бросил вопрос ментат. — Никак нет, — ответил я, — Про караван узнали только что, ночевали на подземной парковке во-о-он того молла. Вылез поутру осмотреться вас увидел. Решили прибиться. — Из каких соображений? — Из соображений безопасности. — Поедете на своей ласточке? — уточнил поджарый. Ответил с кивком: — Да. — Сможем вас до стаба Пятьдесят Четвёртый довезти. При нападении вы обязаны защищать караван. Хавчик и топливо, если понадобится, за отдельную плату, — отбарабанил ментат заученную дежурную фразу, — За проезд три горошины. Согласны? — Согласны. Споранами возьмёшь? Поджарый согласился легко, даже рукой махнул. Мол, куда от вас, нищебродов, деваться: — Запросто. — Курс какой? — уточнил я. — Как везде, одна горошина к десяти споранам. Порывшись в кармане, я отсчитал тридцать споранов и сел за руль. — Сколько ты заплатил ему? — как бы вскользь спросил Отелло. — Тридцать… — Споранов? — Угу… — Но он просил три? — алчно блеснул глазами сомалиец. — Просил три горошины. — Ого! Вот это курс грабительский! — возмутился крестник. — Нормальный это курс… — возразил я. И задумался, что ради шутки с именем повесил себе на шею этого сомалийца. Нянчись теперь с ним. Однако тут же прогнал эти мысли из своей головы. Отелло меня тащил раненого на своём горбу. Ещё неизвестно, где бы я без него сейчас был. Наивен, да, этого у него не отнять, но, как не поверни, полезен. Ведь и когда элита на меня напала, он не вдавил педаль газа в пол, хотя сидел за рулём в это время, а выскочил и всадил в заражённого три магазина. — Спораны, горох, янтарь, жемчуг в этом мире повсеместно выполняют функции денег, — пояснил я, — В стабе Зимний, куда мы сейчас едем с тобой, деньги есть. Называются они там кредитами и существуют только в электронном виде на карточках. Курс такой: десять кредитов меняют на один споран, одну горошину меняют на пятьдесят споранов, одну черную жемчужину меняют на двести пятьдесят гороха, а красная жемчужина идёт по пятьсот гороха. Некоторое время Отелло молчал, производя в уме вычисления. Потом сдался, начал считать на пальцах и, наконец, выдал: — Но ты… Ты заплатил по курсу один к десяти, а не к пятидесяти… Я спрятал улыбку. — Да. — Пояснишь? — любопытно сверкнул белками глаз сомалиец. — Нет, — отрезал я, — Не поясню. Сам бы попросил пояснить банк Цитадели за такой курс, но не буду. Так как тот же самый банк каждому свежаку в Зимнем начисляет на его счёт подъёмный капитал в триста пятьдесят кредитов. — Это же, — расстроился Отелло, — Совсем немного… — Ну… Да. Это же подъёмный капитал. На первое время, пока к делу не пристроишься.