Я пожал плечами: — Наверное, я бы остановился… Или попытался вернуться, но ты упускаешь, что это Улей. Его вполне могли уже сожрать. — Давай исходить из того, что машина в пригодном состоянии. Даже если есть несколько царапин, так ты всё равно хотел его доводить до ума. Водитель нам же не нужен. Так? Творить беспредел и обижать свежаков не хотелось, но отрицать правоту крестника было глупо. Оставалось надеяться на нашу удачу. Мы вернулись на дорогу, по которой вошли в город по утренним сумеркам. И действительно вскоре увидели тот самый красный грузовик. Не веря в удачу, приблизились к нему, и я, достав пистолет, постучал им в дверь. Закономерно, в окне показался всклокоченный мужик. — По голове себе!… Постучи!… Железкой своей!… — экспрессивно посоветовал он по-русски, — Чего надо? Я улыбнулся ему. Мужик вздрогнул и отпрянул. Проняло. Да и как не пронять? Улыбка кваза мало кого оставит равнодушным. Для усиления произведённого эффекта достал из-за спины пистолет и направил его на водителя. — Я рыбу везу, — засуетился он, — У меня холодильник. Деньги только личные в кошельке и на карте. Всё отдам. Не убивайте. — Открыл дверь, — с нажимом приказал я, — И пересел. Водитель подчинился. Через десять секунд я уже сидел за рулём на его месте. С обратной стороны забрался Вождь. — Мужики, что происходит? — задал вопрос перепуганный водила, — Вы кто такие? — Извини, что так резко начали общение, — ответил я, — Мы — рейдеры. Происходит то, что нам нужен твой грузовик. Мы его реквизируем, а взамен предлагаем бесценную информацию о том, что творится вокруг тебя сейчас. — Я не согласен, — слабо запротестовал водитель, — Нечестный и неравноценный обмен. — У тебя нет выбора, — подмигнул я ему и расплылся в улыбке, — Машина принадлежит тебе? — Нет, что я, буржуй какой, что ли? — обиделся водитель, — Совхозный транспорт… Приборная панель передо мной больше бы подошла космическому кораблю, чем грузовику дальнобоя. На секунду я даже пожалел, что купился на это чудо техники. — Совхозный? Я посмотрел на водилу. Крепкий, невысокий, чернявый, в майке-тельняшке, на плече татуировка с парашютом. — Угу… — Так чего ты переживаешь так? — усмехнулся я, — За то, что пистолетом пугали — извини. Сам понимать должен, добрым словом и пистолетом быстрей результат появится, чем просто добрым словом. Тебе мы ничего не сделаем. Машиной только воспользуемся. — Распереживаешься, пожалуй, когда в нос пушкой тыкают! — недовольно хмыкнул он, — Утром выехал, а дороги нет. Верней есть, но не та, что вчера была! Зачем вам моя машина? — Раненых нужно срочно вывезти… Как завести? — Раненых? — охренел водила, — Дай я сам! Оживившийся мужик перебрался на место за баранкой. — Показывай, куда ехать надо. И мы, наконец, поехали. Вождь собрал автоматы и задремал. Явно не был он никаким репортёром, как заявлял. Потому как заснул почти моментально, но, словно старый кот, контролировал окружающую обстановку, просыпаясь при любом непонятном звуке. С водителем мы познакомились. Звали его Филипп. Фил, как обычно, проснулся утром и поехал на своём рефрижераторе собирать по рыбным хозяйствам улов со всего острова Кадьяк. Маршрут привычный, знакомый, как свои пять пальцев. Тумана он не видел, но слышал какие-то раскаты грома. Однако в его тягаче «Зубр», производства Минского Автомобильного Завода, никакие бури не страшны, так что это его нисколько не обеспокоило. Что интересно, в этой реальности Аляска не была продана Российской Империей, и сейчас остров Кадьяк являлся территорией Союза Советских Социалистических Республик. Естественно, что никаких «Зубров» в моей реальности не было, как и Советской Республики Аляска, поэтому выслушал я Фила с академическим интересом. В свою очередь он осторожно расспросил меня о том, что происходит, и почему я такой урод. Мои ответы ему не понравились, но, когда пара глотков живуна сняли головную боль и дурноту, вроде успокоился, но всё равно до конца мне не поверил. Увы… Фил, несмотря на принятую дозу живуна, на глазах начинал заговариваться. Голос водителя всё сильней грубел, словно тот подхватил простуду. Движения его постепенно начинали становиться всё более и более несогласованными и нескоординированными. Он раздражался на каждую мелочь, внимательность напротив уменьшалась. Водила то дело уходил в себя. Всё это были первые ласточки общих признаков заражения. В таком состоянии он может проходить от нескольких минут до недели, но итог будет один — человек переродится кровожадной тварью, желающей только тёплого свежего мяса других людей. Последние часы жизни Фила в облике разумного существа истекают. Если конечно не случится чудо, и у нас не появится белая жемчужина. Это средство способно сделать потенциального заражённого иммунным, но откуда…? Откуда нам здесь взять полулегендарную белку, добываемую из редкой и опасной твари, даже имя которой под запретом? Правильно. Неоткуда нам её взять, а потому славный парень Фил рано или поздно заурчит. Как и остальные девяносто процентов перенёсшихся в Улей людей. — Эй? — прикрикнул водитель. Я понял, что он мне: — Чё? — «Чё» — по-китайски «попа», — усмехнулся он, — Дорога закончилась… Заблудились? Куда дальше, спрашиваю? — Прямо, Фил, — ответил я, — Держись направления. — По бездорожью? — Ага… Он пожал плечами и съехал с грунтовки. Электротягач «Зубр» уверенно тянул на низких оборотах в условиях полного отсутствия дороги. Увы, с Филом ничего не вышло, так, может, хоть детище мрачного белорусского гения, которым он управляет, нам службу сослужит… На обратном пути не встретилось ни одного заражённого. Это было и хорошо — мы не отвлекались от обратного пути к нашим, и плохо — запас споранов не пополнялся. Ближе к обеду мы увидели «наших». Зрелище было откровенно жалким. Два десятка тяжело раненых брели, ни на что не надеясь, в указанном мной направлении. Их количество изрядно сократилось. Вместо двух с небольшим десятков я насчитал всего девятнадцать. Рефрижератор, прицепленный к «Зубру» и оказавшийся пустым, выключили и помогли погрузиться в него измученным раненым. Однако обратный путь прошёл уже без компании Фила. Пока мы с Вождём грузили раненых, со стороны кабины прозвучало первое, пока ещё неуверенное, но отлично знакомое любому иммунному в улье захлёбывающееся урчание, исполненное словно бы на вдохе. Я выругался и с шелестом вытащил нож. Мой жест остановил Вождь. — Не надо, — покачал он головой, — Я сам его исполню… Я благодарно кивнул и влил живун в пересохшие губы раненому чернокожему американскому мужичку. Спустя двадцать минут «Зубр» уже вёз нас назад в Алюриик. 14. Топтун На обратном пути Северо-Восток показал себя во всей красе. Небо заволокли тучи и зарядил пусть мелкий, но непрерывный дождь. Из-за этого тундровые мхи размокли, а тяжёлый тягач хоть и с пустым, но всё равно имеющим вес рефрижератором полз на низких оборотах. Я несколько раз уже усомнился в своём решении завладеть этим чудом техники, но, несмотря на сомнения, «Зубр» ни разу не «сел», хотя мы и ободрали на бездорожье все защитные надколёсные арки, продолжая исполнять своё глобальное назначение. А какое оно у автомобиля? Правильно! Доставить человека из точки «А» в точку «Б». Вождь, сидевший рядом на пассажирском сидении, молча посматривал на небо и хмурился. Кроме него в кабину взял ещё одного мужчину из числа раненых, уверенно державшего автомат. Ему осколком оторвало четыре пальца на ноге. Откликался он на имя Саня, и было ему хорошо за пятьдесят, но был он физически крепок и смотрелся на фоне остальных лишенцев если не орлом, то точно коршуном в курятнике. Оказалось, он из наших, перебравшихся за границу. Служил пожарным, пока не вышел на пенсию. Отличала его полностью лысая голова и бородка «эспаньолка». Что также было признаком свежака — тут народ все больше ходит либо заросшим до бровей диким волосом, либо выбритыми. Нет времени поддерживать всякие там изыски, не до того. Вождь молчал, но его напряжение передавалось и нам. Незаметно для самого себя я тоже начал озираться по сторонам и поглядывать на мониторы с камер заднего вида. Покряхтев, скорей для вида и порядка, индеец перевёл свой FFV-890 в режим одиночного огня и полез на крышу кабины «Зубра». — Всё нормально? — спросил Саня. Вести задушевные разговоры не хотелось. — Да… — А чего тогда Вождь полез мокнуть на крышу? — Предчувствие… Наверное, — нехотя ответил я, — Видимость из-за дождя упала. Вот он и дёргается. — Может, нам стоило переждать непогоду? — Двигаться необходимо. Улей не любит, когда сидишь на одном месте долго, — ответил я, не отвлекаясь от дороги, — Вы оставили хорошо читаемый след. Кровь заражённые унюхают почище акулы. Нет. Лучше тянуть пятнадцать километров в час, чем на одном месте торчать. После того как мы снова выехали на грунтовку, дождь закончился, сквозь низкую облачность проглянуло светило. Скупые лучи почти не грели, однако этого оказалось достаточно, чтобы всё вокруг утонуло в клубах тумана, густого как молоко. И нет, это был не кисляк, а самая обычная взвесь холодного и липкого водяного пара. — Фары бы включить… Это Саня решил голос подать. — Ага, — кивнул я, — Противотуманки. Тогда уж и музыку надо погромче врубить, чтобы нас сразу обнаружили. Дурные предчувствия охватили и меня. Я даже приоткрыл окна, чтобы иметь возможность если не увидеть, то хотя бы услышать приближение заражённых. Однако туман не только критически снизил видимость, а ещё и скрадывал звуки. Наш красный грузовик двигался через белёсую хмарь в неестественной тишине, что только добавляло мне нервозности. — Слышишь? — спросил я. — Что это было? — ответил вопросом на вопрос Саня. — Не знаю… — БПЛА это был, — пояснил Вождь с крыши, — Прошел в стороне от нас и улетел на север.