— Хорошо. Продолжайте нервничать. Я приеду, как только смогу. — Как вы меня найдете? Вам не разрешат здесь околачиваться глубокой ночью. — Не волнуйтесь об этом. У меня есть свои пути. — Откуда я узнаю, что это вы, а не очередной дружок Тирона Патти? — Придумайте пароль. — Соленый огурец. Он засмеялся. — Что это значит? — Ничего. Просто пришло в голову. — Соленый огурец. Около полуночи. Будьте осторожны. Повесив трубку, я выбралась из кровати и потащилась на медсестринский пост, придерживая одной рукой полы больничной ночной рубашки. Три медсестры, клерк отделения и помощница сидели за стойкой. Все пять посмотрели сначала на меня, а потом на что-то за моей спиной. Я оглянулась. Полицейский-новичок сидел на скамейке у стены. Он застенчиво помахал рукой и покраснел. — Я попался. Вы меня засекли. Я подумал, что кто-то должен за вами приглядеть, на случай, если этот парень вернется. Надеюсь, вы не возражаете. — Вы шутите? Конечно, нет. Спасибо за заботу. — Это моя девушка, Джой… Помощница медсестры улыбнулась мне, и я была представлена по очереди остальным четырем женщинам. — Мы предупредили охрану, — сказала одна из медсестер. — Если хотите, можете сейчас поспать. — Спасибо. Детектив Роберт Диц обещал приехать сюда попозже. Скажите мне, когда он появится и убедитесь, что он один. Я сообщила им пароль и его ожидаемое время прибытия. — Как он выглядит? — Не знаю. Я никогда с ним не встречалась. — Не волнуйтесь. Мы об этом позаботимся, — сказал Ричи. Я проспала до ужина, посидела достаточно долго, чтобы съесть тарелку больничной еды, спрятанной под алюминиевой крышкой. Мои жизненные параметры были проверены, и я заснула снова, до 11.15 вечера. Периодически я чувствовала, как кто-то щупает мой пульс. Пальцы холодные, как будто на мое запястье надавил ангел. К тому времени, когда я проснулась, кто-то принес мои вещи из машины. Портативная пишущая машинка и вещевой мешок стояли у стены. Я сцепила зубы и вылезла из кровати. Когда я наклонилась, чтобы расстегнуть мешок, в голове застучало, как с похмелья. Я достала чистые джинсы и водолазку и положила на кровать. В ящике тумбочки лежало мыло, зубная щетка и паста и маленькая бутылочка крема. Я пошла в ванную и почистила зубы, благодарная за то, что все они на месте. Приняла долгую горячую ванну. В ванне были ручки во всех мыслимых местах. Мне они понадобились. Влезание в ванну и вылезание из нее осведомили меня о многочисленных болезненных местах, распределенных в случайном порядке по всему моему телу. Вытираясь, я посмотрела на себя в зеркало. В дополнение к синяку на лбу, мои глаза были обведены чернотой, с красными прожилками под ней. Идеально для Хэллувина, но до него еще шесть месяцев. Левое колено было фиолетовым, торс — темным от синяков. Расчесывание волос заставило меня морщиться и втягивать воздух сквозь зубы. Я вернулась в комнату и долго одевалась, отдыхая между предметами одежды. Процесс был изнурительным, но я была упорной. Какую бы боль я ни выдерживала, травмы брали свое. Я снова растянулась на кровати, взглянув на часы. Ровно полночь. Теперь Диц может появиться в любую минуту. Каким-то образом я решила, что он сразу же захочет уехать, что вполне мне подходило. Если у меня и было сотрясение, то слабое. Я даже не была уверена, что теряла сознание, и у меня не было амнезии, хотя, конечно, если я и забыла что-то, откуда мне это знать? Голова до сих пор болит, ну и что? Это может продолжаться неделями, а сейчас я хочу выбраться отсюда. Я хочу, чтобы кто-то взял на себя ответственность, предпочтительно, кто-то с большим пистолетом и без колебаний в его использовании. Это желание у меня появилось после известия о судье Джарвисоне. Следующим, что я услышала было мягкое гудение больничной системы оповещения и громыхание в коридоре тележек с завтраком. Было утро, и какая-то женщина обращалась ко мне. Мне потребовалась минута, чтобы вспомнить, где я нахожусь. — Мисс Миллоун? Пора измерить температуру. Я автоматически открыла рот, и она засунула холодный мокрый термометр мне под язык. Я почувствовала вкус лабораторного спирта, который не был как следует смыт. Женщина начала измерять мне давление, прижав к себе мою руку, пока надевала манжету. Она приложила стетоскоп к сгибу моего локтя и начала накачивать воздух. Я открыла глаза. Я ее раньше не видела: тоненькая мексиканка, с ярко-красной помадой на полных губах, с длинными каштановыми волосами, завязанными в хвост. Ее глаза были прикованы к шкале прибора. Я решила, что мое давление в норме, потому что она не ахнула вслух. Было бы лучше, если бы они всегда сообщали нам сведения о нас. Я повернула голову к окну и увидела мужчину, который стоял, облокотившись о стену, скрестив руки на груди. Диц. Ему под пятьдесят, рост примерно 180 см, вес — 75–80 кг. В джинсах, ковбойских сапогах и твидовой спортивной куртке, с торчащей из кармана на груди голубой зубной щеткой. Он был чисто выбрит, волосы средней длины, с сединой на висках. Он смотрел на меня серыми глазами без всякого выражения. — Я — Диц. Хрипловатый голос среднего тембра. Медсестра сняла с меня манжету и сделала запись. Освободившейся рукой я вынула изо рта термометр. — Во сколько вы приехали? — В час пятнадцать. Вы спали, как младенец, так что я не стал вас будить. Медсестра взяла термометр и изучала его, нахмурившись. — Вы его не додержали. — У меня нет температуры. Я попала в аварию. — Мне попадет от старшей медсестры, если я не измерю температуру. Я сунула термометр в угол рта, как сигарету, продолжая разговаривать с Дицем. — Вы поспали? — Здесь? — Как только придет доктор, мы сможем убраться отсюда к чертям. Мужик с ребенком останавливались со мной в одном мотеле. Думаю, нам нужно вернуться туда и расспросить клерка. Может быть, мы узнаем номер машины. — Сэр, я должна попросить вас подождать в холле. — Машину нашли. Я звонил шерифу, когда приехал сюда. Ее бросили неподалеку от Сан-Бернардино. Они поищут отпечатки, но он, наверное, слишком умен, чтобы их оставить. — Можно поискать место, где он ее взял. — Можем попробовать, но я думаю, это тупик. Медсестра начала нервничать. — Сэр… Я пыталась возразить, но Диц оттолкнулся от стены и направился к выходу. — Пойду покурю. 9 В 10.30 он помогал мне пристроить мои несчастные косточки на пассажирское сиденье ярко-красного «порше». Я смотрела, как он обошел машину и уселся на водительское место. — Вы взяли это напрокат? — Это моя. Я на ней сюда приехал. Не захотел дожидаться приятеля с самолетом. Он не мог вылететь достаточно быстро. Я пристегнулась и расположилась в низком сиденье из черной кожи. Диц выехал с парковки и включил кондиционер. В машине пахло кожей и табачным дымом. Я чувствовала себя изолированной от жара пустыни и суровой реальности. — Куда мы едем? — В мастерскую, куда отвезли вашу машину. — Она открыта по воскресеньям? — Теперь да. — Как вам это удалось? — Я дозвонился до хозяина. Он нас там ждет. Мы приехали в Браули, в автомастерскую, которая располагалась на бывшей заправочной станции, рядом с главной улицей. Мой «Фольксваген» стоял на площадке, за проволочной оградой. Когда мы подъехали, из офиса вышел хозяин, со связкой ключей в руках. Он отпер замок на ограде и открыл ворота. Диц въехал на площадку, припарковал машину и остановил мою руку, когда я хотела открыть дверцу.