Я покачала головой. — Моя душа еще не вернулась в тело. — Вернется. Я связался с одним полицейским из Лос-Анджелеса. Хочешь взглянуть? — Ладно. Это были бюллетени полицейского департамента Лос-Анджелеса, штук шесть. Я изучила первый, разыскиваемые подозреваемые преступники. Там было десять фотографий, одна обведена ручкой. Это был он. Он был моложе. Он выглядел бледным. Он выглядел угрюмым, один из хронических правонарушителей в начале своей карьеры. Его звали Марк Дариан Мессинджер, также известный как Марк Дариан, Дариан Маркер, Бадди Мессер и Дариан Дэвидсон. Мужчина, белый, тридцать восемь лет, светлые волосы, голубые глаза, татуировка в виде бабочки на паутине на правой руке. (Я это упустила). Родился 7 июля, Рак, хороший семьянин в душе. Были перечислены номер его водительского удостоверения, номер социального страхования, номер файла в государственном центре криминальной информации, номер в ФБР, номер ордера на арест. Арест произошел летом 1981 года, за нарушение секции 20001 правил дорожного движения (наезд на человека и бегство с места происшествия, вызвавшие смерть) и секции 192(3) (а) (наезд со смертельным исходом в нетрезвом состоянии). Фотография была в виде квадратика в три сантиметра. Это помогало увидеть его уменьшившимся до лилипутских пропорций, до размера почтовой марки. Он выглядел как дешевый подонок, черно-белый снимок совершенно не был таким зловещим, как реальность в плоти и крови. Второй полицейский бюллетень гласил: арест за убийство офицера полиции, ордер на арест Лос Анджелес, Калифорниия, со списком номеров — Уголовный кодекс, секция 187(а) (убийство) и секция 664/187 (попытка убийства) и краткое изложение фактов. «8 октября 1981 года два офицера полиции Лос-Анджелеса приехали на вызов по поводу нарушения порядка, в течение которого подозреваемый выстрелил из неопознанного полуавтоматического оружия в свою гражданскую жену. Когда полицейские попытались его разоружить, он выстрелил одному из них в лицо, что привело к смерти. Подозреваемый скрылся.» Внизу были написаны имена двух детективов, которым было поручено дело, и несколько телефонных номеров для сообщения информации. Еще ниже была приписка жирным шрифтом: Будьте добры проинформировать начальника полиции Лос-Анджелеса, Калифорния. «Будьте добры убить этого гада при встрече», подумала я. На третьем бюллетене была дата меньше двух месяцев назад. «Требуется информация по делу об ограблении на один миллион долларов». И это был снова он, на собирательном полицейском портрете, на этот раз с усами, которые он, должно быть, сбрил в промежутке. Согласно показаниям пострадавшего, подозреваемый следовал за оптовым продавцом золота до пункта обмена в ювелирном магазине в центре Лос-Анджелеса 25 марта, где отнял у пострадавшего золото, которое он переносил, на сумму 625000. Подозреваемый достал пистолет и ограбил пострадавшего и другого работника, на дополнительную сумму 346000 в золотых «гранулах» и 46000 наличными. Марка Мессинджера идентифицировали по отпечаткам пальцев. Я пролистала оставшиеся бюллетени. Кажется, не было преступления, которого не смог бы совершить Марк Мессинджер, матерый преступник, специализировавшийся на убийствах, вооруженных ограблениях и нападениях со смертельным оружием. Кажется, он действовал в равной степени импульсивно и с жестокой силой. Он не занимался делами, требующими интеллекта, ничего тонкого и хитрого. Ограбление на миллион было, наверное, самым сложным его делом. — Теперь мы знаем, почему он может себе позволить низкооплачиваемое убийство, — сказала я. Диц постучал по бумаге, показывая на одну из нижних строчек. Там кратко сообщалось, что подозреваемый имеет родственников в Санта-Терезе. — Вот откуда он знает Тирона Патти. Отсюда. Они вместе сидели в окружной тюрьме четыре года назад. Думаю, они поддерживали контакт. — Полицейские говорили с его родственниками? Диц кивнул. — Безуспешно. Его отец клянется, что не разговаривал с сыном несколько лет. Возможно, врет, но с этим ничего не поделаешь. Долан говорит, что они прочли ему строгую лекцию об укрывательстве и помощи. Старик дал честное бойскаутское, что сообщит копам, если парень появится. Я почувствовала, как у меня в животе завязывается узелок страха. — Давай поговорим о чем-нибудь другом. — Давай поговорим, как с ним воевать. — Завтра, — сказала я. — Сейчас я не в настроении. — Пей чай и приводи себя в порядок. Увидимся внизу. Генри принес сытную и успокаивающую еду: сочный мясной рулет с грибной подливкой, картофельное пюре, зеленые бобы, домашние булочки, свежий лимонный пирог с меренгами и кофе. Он ел с нами, говорил мало, глядя на меня встревоженными глазами. Диц, наверное, попросил его не бранить меня за уход из дома. Было ясно, что Генри хотелось пошуметь, но ему хватало ума держать рот закрытым. Я в любом случае чувствовала себя виноватой, как будто покушение на мою жизнь было чем-то, что я сама натворила. Генри изучил полицейские бюллетени, запоминая лицо Марка Мессинджера и детали преступлений, в которых он подозревался. — Отвратительный тип. Вы упоминали маленького мальчика. Как он сюда вписывается? — спросил он Дица. — Он похитил ребенка у своей гражданской жены. Ее зовут Рошель. Она работает в массажном салоне в Голливуде. Я недавно разговоривал с ней, и она в отчаянии. Мальчика зовут Эрик. Ему пять лет. Он ходил в детский сад, недалеко от дома. Мессинджер забрал его оттуда около восьми месяцев назад, и с тех пор она его не видела. У меня самого мальчики. Я убью любого, кто к ним прикоснется. Диц ел так же, как делал все остальное, с интенсивной сосредоточенностью. Когда он покончил с последним кусочком, откинулся назад, машинально постукивая по карману рубашки, где раньше держал сигареты. Я заметила, как он покачал головой, словно удивляясь сам себе. Они перешли к другим темам: спорт, биржа, политические события. Пока они разговаривали, я собрала грязную посуду и отнесла на кухню. Набрала в раковину мыльной воды и запустила посуду туда. Нет ничего более умиротворяющего, чем мытье посуды, когда тебе необходимо изолировать себя от остальных. Это полезное и нужное дело, и успокаивает, как пенная ванна. На мгновение я почувствовала себя в безопасности. Неважно, если я никогда не выйду из квартиры. Что плохого в том, чтобы остаться прямо здесь? Я могу научиться готовить и убирать в доме. Я могу гладить одежду (если у меня будет какая-нибудь). Может быть, я научусь шить и мастерить поделки из палочек от эскимо. Я просто больше не хочу выходить из дома. Я начинала относиться к реальному миру, как к купанию в океане. У побережья Санта-Терезы тихоокеанская вода мрачная и холодная, кишащая НСО (неопознанными страшными объектами), которые могут вам сильно навредить: организмы, сделанные из желе и слизи, создания, покрытые корой, обладающие жалом и острыми клешнями, которые могут вырвать вам горло. Марк Мессинджер был таким же: злобным, неумолимым, бессердечным. Генри ушел в десять часов. Диц включил телевизор, ожидая новостей, а я отправилась в постель. Я ворочалась и дважды просыпалась, глядя на часы, один раз в 1.15, другой — в 2.35. Внизу горел свет, и я знала, что Диц не спит. Кажется, он прекрасно себя чувствовал, обходясь почти без сна, в то время как я никогда не могла выспаться. Через перила чердака лился веселый желтый свет. Любой, кто придет за мной, будет вынужден иметь дело с Дицем. Успокоенная я заснула. Учитывая уровень моей тревожности, я хорошо выспалась и проснулась с обычной энергией, которая длилась почти до момента, когда я спустилась вниз. Диц был в душе. Я убедилась, что входная дверь заперта, и собиралась околачиваться у двери ванной, слушая пение Дица, но побоялась, что он меня застукает и может обидеться. Я сварила кофе, достала молоко, коробки с хлопьями и миски. Выглянула в окно, открыв щелочку в жалюзи. Все, что я разглядела, был кусочек клумбы. Я вообразила Мессинджера через улицу, со снайперской винтовкой с десятикратным увеличением, так что он может разнести мне голову в ту минуту, когда я шевельнусь. Я отступила в кухню и налила себе апельсинового сока. Не ощущала такой угрозы с моего первого дня в школе. Диц вышел из ванной и казался удивленным, обнаружив, что я уже встала. На нем были штаны-чинос и облегающая белая футболка. Он выглядел крепким и мускулистым, без грамма лишнего жира. Он отключил сигнализацию, открыл дверь и принес газаты. Я отметила, что стараюсь держаться подальше от линии огня. Некоторые формы сумасшествия, наверное, так и ощущаются. Я выдвинула табуретку и уселась. Диц положил газеты и быстро прошел в гостиную. Вернулся он оттуда с «Дэвисом», который, видимо, извлек из моей сумки. Он положил его на стол передо мной. Налил себе кофе и уселся напротив меня. Я пробормотала — Доброе утро. Он кивнул на пистолет — Я хочу, чтобы ты его выкинула. — Зачем? — Это карманный пистолет. Бесполезный в данных обстоятельствах. Я поборола соблазн сказать что-нибудь язвительное. — Я его только что купила! — Купи другой. — Но почему? — Он дешевый и ненадежный. Его небезопасно носить с патроном в патроннике, что значит, ты должна хранить магазин полным, ствол пустым и держать его на предохранителе. Если у тебя будут неприятности, я не хочу, чтобы тебе приходилось перезаряжать его, чтобы вступить в дело. Я уставилась на него, но мой взгляд его особенно не впечатлил. Он спросил — Где ближайший оружейный магазин? — У меня нет денег. Ты говоришь о пятистах или шестистах баксах. — Скорее, одиннадцать сотен за пистолет, который ты должна иметь. — И какой это? — Хеклер Кох Р-7, девять миллиметров. Где-нибудь можно купить подержанный. Это последнее оружие яппи. Хорошо смотрится в бардачке BMW, но для тебя тоже подойдет. — Забудь об этом! В этот раз он уставился на меня. Я почувствовала нерешительность. — Даже если я куплю пистолет сегодня, нужно будет ждать две недели, чтобы его забрать. — Пока что можешь пользоваться «Дэвисом», но не с этими патронами. Тебе нужны экспансивные пули, как Винчестер Силватип, или разрывные, как Кластер Сэйфти Слаг. Я рекомендую Винчестер Силватип. — Почему эти? Вообще-то это не имело значения. Мне просто хотелось поспорить из упрямства. Он изложил свои доводы, подкрепляя их жестами. — Во-первых, это дешевле, и довольно широко используется органами правопорядка. С патронами 32 проникновение особенно важно. — Ладно, поняла, — сказала я раздраженно. — Ты этим занимался всю ночь? Сидел и обдумывал эти вещи? — Да, только этим я и занимался. — Он взял газету и просмотрел первую страницу. — Вообще-то, у меня в машине есть Кольт-45. Ты можешь потренироваться стрелять из обоих пистолетов, когда поедем на стрельбище. — Когда поедем? — После того, как откроется оружейный магазин, в десять часов. — Я не хочу выходить из дома.