— Мы не позволим ему так влиять на твою жизнь. Его серые глаза встретились с моими. — Хорошо? — Я боюсь. — Почему, думаешь, мы это делаем? — А как насчет банкета? — Думаю, мы должны пойти. Он теперь не появится несколько дней. Он хочет, чтобы ты думала о своей смерти. Он хочет, чтобы твоя тревога росла, пока ты не начнешь подпрыгивать от телефонного звонка. — Я уже это делаю. — Поешь что-нибудь. Тебе станет легче. Я насыпала себе хлопьев и налила молока, погруженная в тяжелые раздумья. Диц прервал молчание, глядя на меня поверх газеты. — Я хочу еще раз кое-что сказать, так что слушай внимательно. Настоящий профессиональный убийца убивает или с близкого расстояния, или с очень большого. Для небольшого расстояния он наверное бы выбрал запрещенное длинноствольное ружье 22 калибра с тяжелыми пулями. Для большого расстояния — снайперскую винтовку 308. Мессинджер, может, и крут, но он любитель. Я до него доберусь. — А что, если он до тебя доберется первым? — Не доберется. — Он вернулся к спортивной странице. Клянусь Богом, мне стало легче. 15 Мы с Дицем сначала направились в офис. Я проверила автоответчик (никаких сообщений), пока Диц просмотрел вчерашнюю почту (никаких бомб). Я заперла дверь, и мы вошли в соседнее помещение Калифорния Фиделити, где только что появилась Вера. На ней был костюм из красного парашютного шелка. Длинная, развивающаяся юбка, блузка с длинным рукавом и красный пояс на талии. Со вчерашнего дня она успела стать блондинкой и носила авиационные очки с голубыми стеклами. Как всегда, она выглядела как женщина, с которой любой мужчина был бы счастлив спрыгнуть с самолета. Эффект, который действовал и на Дица. Она держала какую-то одежду на вешалке, закрытую мешком для мусора. — Ой, привет! Ребята, вы идете сегодня? — Это мы и пришли сказать. Мне нужно позвонить в отель? — Я уже позвонила. Я решила, что вы придете. Это для тебя, — она указала на мусорный мешок. — Пошли в мой офис и посмотришь. Это девичьи дела, — сказала она Дицу. — Вы до сих пор не курите? — Третий день. Я и не знала, что он считает. — А у меня седьмой. — Ну и как вы? — Не так уж плохо. Я чувствую маниакальную энергию. Наверное, никотин меня притормаживал. А как вы? — Я в порядке, — сказал он мягко. — Мне нравится делать разные вещи, чтобы испытать себя. — Могу поспорить, что да, — сказала она и засмеялась грудным смехом. — Мы вернемся через секунду. Она устремилась в свою комнату. — Это было что-то непристойное, что ты ему сказала? Звучало как непристойное. Она взглянула на меня через плечо. — Послушай, деточка, когда я перейду к непристойностям, у тебя не останется никаких сомнений. Она повесила вешалку на стенку и вставила в рот незажженную сигарету «Вирджиния Слим», пытаясь ей затянуться. Закрыла глаза, как для молитвы. — О, Боже, за огонь…за дым…за первую затяжку… Она открыла глаза и помотала головой. — Ненавижу делать что-то полезное для себя. Почему я решила это сделать? — Ты кашляла кровью. — Ой, да. Я об этом забыла. Ну, ладно. Посмотри. Она сняла мешок с вешалки. Под ним был черный шелковый комбенизон с полосками-спагетти и маленьким пояском. К нему прилагался жакет со стоячим воротничком и длинными рукавами. — Что ты думаешь? — Выглядит идеально. — Хорошо. Убедись, что тебе как раз. Если нет, позвони, и я поищу что-нибудь другое. Можешь принести это с собой к шести и переодеться в моей комнате. Я сняла комнату в Элджуотер, чтобы не надо было ехать домой. Ненавижу следить, сколько алкоголя я употребила. — Разве у тебя не будет кавалера? Я думала, ты придешь с Неллом. — Я встречаюсь с ним там. Так он сможет делать все, что захочет. Я принесу украшения и, может быть, помогу тебе сделать что-то с твоими волосами. Вижу, что мне придется тебя одевать. — Вера, я не настолько беспомощна. — Конечно, ты не беспомощна. Ты совершенно невежественна в том, что касается одежды. Уверена, ты никогда не определяла свои цвета. Я уклончиво пожала плечами, стараясь выглядеть так, как будто определяла свои цвета дважды в неделю. — Не волнуйся. Ты- Лето. Можешь сэкономить пятьдесят баксов. Ты не должна носить черное, но черт с ним. Ты будешь выглядеть прекрасно. — Она замолчала, изучая мое лицо. — Очень тебе идет, все эти синяки… особенно этот, зелененький. Она начала натягивать пластиковый мешок на вешалку с одеждой, незажженная сигарета болталась в углу ее рта. — Как ты себя чувствуешь, проводя двадцать четыре часа в обществе такого лакомого кусочка? — Это ты о Дице? Вера вздохнула и сделала страдальческие глаза. — Нет, я о Доне Ноттсе. Не бери в голову. Он, наверное, нравится тебе своей компетентностью, да? — Ну да. Разве не в этом дело? Но знаешь, что меня удивляет? Как получается, что все вокруг хотят мной командовать? Рози, Диц, Генри… теперь ты. — Ты прелесть, ты это знаешь? Ты думаешь, что ты очень крутая. — Да, я крутая, — сказала я, защищаясь. — Неллу ты очень понравишься. Ты ему еще не звонила? — У меня не было возможности. Мы только что вернулись. — Он придет сегодня только ради встречи с тобой. Только запомни: ничего не ешь. — Это еще почему? Это ведь званый ужин, или нет? — Допустим, ты захочешь отправиться с ним в постель. — Не захочу. — Но, допустим, что захочешь. — А при чем тут еда? Вера начинала терять терпение, но остановилась, чтобы объяснить. — Никогда не ложись в постель с мужиком после плотной еды. У тебя будет урчать в животе. — Зачем мне ложиться в постель с мужиком, с которым я даже не смогу до этого поесть?