— Правильно. Возможно, что ее удерживали где-то против ее воли. Вы можете проверить, у кого есть парники или сараи для выращивания саженцев. Я взяла образцы почвы из-под ее ногтей, и мы можем установить совпадение. У нее еще были подозрительные ссадины и ушибы на спине. Я на прошлой неделе видела ребенка с подобными отметинами на бедрах и ягодицах. Его били вешалкой для пальто… кроме всего прочего. — Вы говорите, что ее били? — Возможно. — Лейтенант Долан об этом знает? — Он и полицейский фотограф присутствовали при вскрытии, так что он видел то же самое, что и я. Дело в том, что не было внутренних травм, и повреждения были слишком слабыми, чтобы послужить причиной смерти. — В чем же ваша теория? — Не-а. Нет, пока я не сделаю проверку. Позвоните мне днем, или лучше я сама позвоню, когда увижу, что получится. К этому времени вы тоже можете что-нибудь узнать. Она повесила трубку. Я положила трубку на рычаг и уселась, в задумчивости. Диц наблюдал за мной. К окончанию разговора он понял, что что-то изменилось. — Что случилось? — Давай заберем твою машину и поедем к Айрин. Я хочу поговорить с Клайдом. Я быстро позвонила им и предупредила, что мы приедем, потом вызвала такси. Объяснила Дицу ситуацию по дороге в отель, с коробкой на коленях. Когда мы приехали в Эйджуотер, Диц обследовал свой «порше», проверяя мотор и электронную систему. Дежурный по парковке был другой, и, хотя он клялся, что к машине никто не подходил, Диц отказывался ему верить. — Я сомневаюсь, что Мессенджер отличит задницу от локтя, в том, что касается бомб, но сейчас не время для сюрпризов. Я ждала, пока он проверит днище, растянувшись на дорожке. Видимо, там не оказалось ни посторонних проводов, ни динамитных шашек. Удовлетворенный, он поднялся, отряхнулся и усадил меня на пассажирское сиденье. Завел машину и отъехал от стоянки. Единственный раз он ехал медленно, с озабоченным лицом. — О чем ты думаешь? — Я думал о Мессенджере и о том, что неплохо бы поговорить с его бывшей женой. — В Лос-Анджелесе? — Или вызвать ее сюда. Мы знаем, что Эрик с ним, по крайней мере, был вчера вечером. Она, наверное, ухватится за возможность вернуть ребенка. Может быть, мы сможем ей помочь, а она поможет нам. — Как? Диц пожал плечами. — Я пока не знаю, но это лучше, чем ничего не делать. — Ты знаешь, как с ней связаться? — Я думаю, что завезу тебя и поеду поговорить с Доланом. — Звучит хорошо. Давай так и сделаем. Мы остановились у дома Гершей. Диц держал коробку, пока я выкарабкивалась с низкого сиденья. Поднявшись на крыльцо, он положил коробку возле двери, а я нажала на звонок. Мы договорились, что я буду ждать здесь, пока он вернется и заберет меня. — Постарайся побыстрей, — пробормотала я. — Мне не хочется застрять здесь на весь день с Айрин. — Сорок пять минут, максимум. Если дольше, я позвоню. Будь осторожна. Он прижал меня к стене и поцеловал так, что я совершенно растаяла, помахал рукой и пошел к машине. Джермайн открыла дверь и отступила, пропуская меня внутрь. Я все еще приходила в себя после поцелуя, стараясь выглядеть как серьезный частный детектив. Мы с ней обменялись приветствием. Где-то зазвонил телефон. Джермайн тоже его услышала и повысила голос, будто обращаясь к большой аудитории. — Я подойду! Она извинилась и потрусила по направлению к кухне с неожиданной грацией. В доме было тихо, гостиная была погружена в тень от кустов можжевельника, росших вокруг дома. Я подошла к столику и включила лампу. Огляделась по сторонам. Айрин сидела за маленьким столиком на крытой веранде, рядом с гостиной. Маленький радиоприемник играл классическую музыку и, должно быть, поэтому она не слышала звонка. Она была одета в купальный халат и шлепанцы и выглядела хуже, чем вчера вечером. Ее лицо, всегда бледное, было, как будто бы, обесцвечено клейкой лентой. Видимо, она много плакала и мало спала. Накладных ресниц не было, и глаза были опухшими и безучастными. — Айрин? Вздрогнув, она подняла глаза и обвела взглядом комнату в поисках источника звука. При виде меня она поднялась, используя столик для опоры. Направилась в гостиную на трясущихся ногах, протянув ко мне руки, как ребенок, делающий первые шаги, издавая мяукающие звуки, как будто каждый шаг причинял боль. Вцепилась в меня, как делала раньше, но с добавленной нотой отчаяния. — О, Кинси. Слава Богу, я так рада, что вы здесь. У Клайда встреча в банке, но он обещал вернуться, как только сможет. — Хорошо. Я надеялась поговорить с ним. Как вы себя чувствуете? — Ужасно. Я никак не могу собраться и не могу оставаться одна. Я отвела ее к дивану, пораженная силой ее зависимости. — Похоже, что вы не выспались. Она утонула в подушках, отказавшись отпустить мои руки. Она цеплялась за меня, как пьяная, от нее пахло горем, как алкоголем. — Я просидела здесь почти всю ночь, чтобы не беспокоить Клайда. Я не знаю, что делать. Я пыталась заполнить мамино свидетельство о смерти и обнаружила, что ничего о ней не знаю. Я не могу ничего вспомнить. Я не могу этого переносить. Это так стыдно. Моя собственная мать…. Она снова начала всхлипывать. — Эй, ничего страшного. С этим я могу помочь. Я подняла руку, ладонью к Айрин. — Просто посидите. Успокойтесь. Эта форма там? Она немного собралась и молча кивнула, глядя на меня с благодарностью. Я прошла в соседнюю комнату, взяла со столика ручку и квадратную форму и вернулась к дивану, размышляя, как Клайд терпит ее зависимость. Какое бы сочувствие я ни испытывала, его перевешивало ощущение на плечах непосильного груза. 20 — Относитесь к этому, как к школьному тесту. Мы сначала ответим на легкие вопросы, а потом перейдем к сложным. Давайте начнем с «Имени умершего». У нее было второе имя? Айрин покачала головой. — Я никогда не слышала. Я написала «Агнес….Грей.» Мы с Айрин сидели, голова к голове, тщательно занося скудную информацию, которой она располагала. Это заняло немного больше минуты и включало расу (белая), пол (женский), службу в вооруженных силах (нет), семейный статус (вдова), род занятий (пенсионерка). Айрин очень огорчало, что она не знает год рождения матери и не имеет понятия о том, где та родилась и как звали ее родителей, факты, который любой, обладающий хоть каплей интереса, должен знать назубок. — Ради Бога, хватит мучать себя, — сказала я. — Давайте начнем сначала и посмотрим, что можно сделать. Может быть, вы знаете больше, чем думаете. Например, все говорили, что ей восемьдесят три года, так? Айрин неуверенно кивнула, возможно желая, чтобы в анкете были вопросы с вариантами ответов. Я чувствовала, что она еще мучается от сознания собственной тупости. — Айрин, вы не можете завалить этот тест. Что они могут сделать, отказаться ее хоронить? Мне не хотелось быть грубой, но я надеялась, что Айрин отвлечется и перестанет жалеть себя. Она ответила: — Я просто не хочу делать ошибки. Это важно, заполнить все верно. Это самое меньшее, что я могу сделать. — Я понимаю, но конец света не наступит, если вы оставите что-то незаполненным. Мы знаем, что она была гражданкой США, так что давайте это запишем… Остальную информацию мы можем получить из вашего свидетельства о рождении. Там должно быть место рождения ваших родителей и их возраст на тот год, когда вы родились. Вы сможете его найти? Она кивнула, высморкалась в носовой платок и убрала его в карман. — Я почти уверена, что оно в ящике, вон там. Она показала на веранду, которую использовала как кабинет. — Там папка, в верхнем ящике, на ней написано «Важные документы». — Не вставайте. Сидите здесь. Я найду.