— Меня удивляет, что она не узнала дом. Ей было почти четыре, когда Шейла увезла ее. Она любила сидеть прямо здесь, на ступеньках, и играть со своими куклами. Он засунул руки в карманы. Я подумала, что приступ астмы у Айрин мог быть вызван подсознательным узнаванием места. — Может быть, какие-то воспоминания вернутся, когда она узнает о вас. Он посмотрел на меня с любопытством. — Как вы на меня вышли? — Через агенство по усыновлению. У них была копия ее свидетельства о рождении. Он помотал головой. — Ну, надеюсь, вы скажете ей, как сильно я хочу ее увидеть. Я уже перестал ждать, после всех этих лет. Я не надеюсь, что вы мне дадите ее адрес или телефон. — Нет, без ее разрешения. В настоящее время мне бы все-таки хотелось разыскать миссис Бронфен. Вы не можете посоветовать, где мне начать поиски? — Нет, мэм. После ее исчезновения я пробовал все, что можно — полицию, частных детективов. Я помещал объявления в газеты по всему побережью. И никогда не услышал ни слова. — Вы помните, когда она уехала? — День не помню. Это была осень 1939. Кажется, сентябрь. — У вас есть причина предполагать, что она мертва? Он немного подумал. — Нет. Но у меня так же нет причин думать, что она еще жива. Я достала из сумки маленькую записную книжку и перелистала несколько страниц. Воообще-то, я сверялась со старым списком покупок, который Диц с интересом изучал, глядя мне через плечо. — Агенство по усыновлению упоминало кого-то по имени Энн Бронфен. Это не ваша сестра? В документах не названа конкретная связь. Как я поняла, ее записали в качестве ближайшей родственницы, когда заполняли документы на удочерение. — Ну да, у меня была сестра по имени Энн, но она умерла в 1940… через три или четыре месяца, после того, как сбежала Шейла. Я уставилась на него. — Вы в этом уверены? — Она похоронена на Маунт Калвари. Большое семейное захоронение на склоне холма, прямо, как войдете в ворота. Ей было только сорок лет, ужасная вещь. — Что с ней случилось? — Умерла от родильной лихорадки. Сейчас вы этого почти не встретите, но в то время женщины иногда от этого умирали. Она поздно вышла замуж. За парня по фамилии Чапман, из Тусона. Родила трех мальчиков, одного за другим, и умерла вскоре после рождения третьего. Я заплатил, чтобы ее привезли сюда. Я не думал, что она хотела бы, чтобы ее похоронили в богом забытой деревне в Аризоне. — Нет ли возможности, чтобы она что-то знала о Шейле? Он покачал головой. — Она мне никогда не говорила. Она жила в Тусоне, когда Шейла сбежала. Думаю, Шейла могла к ней обратиться, но я никогда об этом не слышал. Теперь, ответьте на мой вопрос. Что случилось со старушкой, которая пропала из дома престарелых? Вы так и не сказали, нашлась она или нет. — Вообще-то, нашлась, вчера, около 11 вечера. Полиция подобрала ее прямо здесь, на улице. Вскоре после этого она умерла в больнице. — Умерла? Мне очень жаль это слышать. Мы прошли через процедуру прощания. Возвращаясь к машине, мы с Дицем не сказали ни слова. Он открыл дверцу и впустил меня. Когда он уселся, мы сидели в молчании. Он посмотрел на меня. — Ну, и что ты думаешь? Я взглянула на дом. — Я не верю, что он говорит правду. Он включил двигатель. — Я тоже. Почему бы нам не навестить могилы, о которых он говорил? 25 Они все были там. В этом было что-то зловещее — Шарлотта, Эмили и Энн, их могилы по порядку, от первой до последней. Их родители, старшие Бронфены были похоронены рядом: Мод и Герберт, за ними — могилы еще двух дочерей, которые, видимо, умерли в детстве. Там было одно пустое место, наверное, предназначенное для Патрика, когда придет время. Шарлотта, родилась в 1894, умерла в 1917; Эмили, родилась в 1897, умерла в 1926; и Энн, которая родилась в 1900 и умерла в 1940. Я оглядела кладбище. Маунт Калвари представляло собой серию покрытых травой площадок, окаймленных вечнозелеными кустами и эвкалиптами. Большинство могильных камней плоско лежало на земле, но были и другие секции, с возвышающимися монументами, в основном, датированными девятнадцатым веком. Дневная жара начинала спадать. Еще не стемнеет несколько часов, но уже наступит прохлада, как это бывает каждый день. Птичка пропела мне ноту с какого-то дерева. Я потрясла головой, стараясь усвоить информацию. Диц тактично молчал, но его взгляд красноречиво вопрошал: — Что? — В этом просто нет никакого смысла. Если Шейла Бронфен и Агнес Грей — одно и то же лицо, почему их возраст настолько не сходится? Агнес не могло быть семьдесят, когда она умерла. Ей было восемьдесят с чем-то. Я это знаю. — Значит, они не одно и то же. И что? Ты придумала теорию, и она не подтвердилась. — Может быть. — Черт возьми, Миллоун, брось это. Ты не можешь манипулировать фактами, чтобы доказать свои гипотезы. Начни с того, что тебе известно и дай правде шанс проявиться. Не торопись с выводами, просто для того, чтобы потешить свое честолюбие. — Я ни с чем не тороплюсь. — Торопишься. Ты ненавидишь быть неправой… — Нет! — Да. Нечего морочить мне голову… — Это все совсем ни при чем! Если они не одно и то же, пусть так. Но тогда, кто такая Агнес Грей, и как к ней попала Айрин Бронфен? — Агнес могла быть дальней родственницей или подругой. Она могла быть служанкой… — Ладно, прекрасно. Допустим, это была служанка, которая сбежала с ребенком. Но почему он не сказал нам об этом? Зачем притворяться, что это была его жена? Он убежден, что Шейла забрала ребенка, или он беззастенчиво врет, правильно? — Да ладно. Ты цепляешься за соломинку. Я села на пятки, машинально водя рукой по траве. Мое разочарование было огромным. Казалось, что разгадка так близко. Я сердито фыркнула. Я была убеждена, что Агнес Грей и Энн Бронфен — одно и то же лицо. Мне хотелось, чтобы Бронфен лгал о смерти Энн, но, похоже, он говорил правду, скотина. Краем глаза я увидела, как Диц взглянул на часы. — Черт возьми. Не делай этого. Ненавижу, когда меня торопят. Я постаралась загнать обратно свою раздражительность. — Который час? — спросила я, уступая. — Почти четыре. Не хочу тебя торопить, но нам надо двигаться. — Оушен Вью недалеко. Он поднялся и начал спускаться с холма, возможно, тоже сдерживая свое раздражение.