Морган показал что-то вроде удостоверения. На лицевой стороне красовался орел, ниже – свастика в кругу, выше – буквы СА. – Что это значит? – Это значит, дружище, что ты в Берлине меньше дня, а мы уже убили штурмовика. Глава 6 – Кого? – не понял Пол. – Члена Sturmabteilung. Штурмовиков. Коричневорубашечников. Они вроде партийной гвардии. Считай, гитлеровская банда. – Морган покачал головой. – Нам это ничего хорошего не сулит. Этот тип не в форме, значит он из коричневой элиты, из верхушки. – Как он узнал обо мне? – Не уверен, что он искал именно тебя. Он стоял в телефонной будке и приглядывался ко всем прохожим. – Я его не видел, – отозвался Пол, злясь на себя за то, что не заметил слежку. Все здесь было не так, непонятно, на что обращать внимание, на что – нет. – Едва ты свернул в проулок, он двинулся за тобой. По-моему, он просто решил проверить, что ты, чужак, делаешь в этом районе. Каждая группа контролирует определенный район. Вероятно, это его территория. – Морган нахмурился. – Вот только настороженность его непонятна. Почему высокопоставленный штурмовик следит за прохожими? Такое рядовым поручают. Может, их оповестили об опасности? – Морган снова взглянул на труп. – В любом случае у нас проблема. Когда полиция обнаружит его, они не успокоятся, пока не разыщут убийцу. Искать они умеют. В городе их десятки тысяч. Они как тараканы. Шок от выстрела прошел, инстинкты восстанавливались. Из ответвления-тупика Пол вернулся в основную часть Дрезденского проулка. Она по-прежнему пустовала, в окнах свет не горел, двери не открывались. Пол жестом велел Моргану молчать, дошагал до начала проулка и глянул из-за угла на пивную. Немногочисленные посетители выстрела явно не слышали. Пол доложил Моргану, что все тихо, и спросил: – Где гильза? – Какая еще гильза? – Стреляная, от твоего пистолета. Оба осматривали мостовую, пока Пол не заметил маленький желтый цилиндр. Он поднял его, вытер носовым платком, на случай если остались отпечатки пальцев Моргана, и бросил в водосток. Гильза подребезжала и с плеском упала в воду. – Мне говорили, что ты хорош, – кивнул Морган. Хорош, а в Штатах попался полиции. И все из-за такой вот гильзочки. Морган раскрыл старый перочинный нож и сказал: – Срежем с его одежды все этикетки и знаки отличия. Потом уйдем отсюда, и побыстрее, пока они его не нашли. – Кто такие «они»? – В Германии это все, – невесело рассмеялся Морган. – Штурмовики делают татуировки? Свастику, например, или буквы СА? – Вполне вероятно. – Тогда ищи татуировку, – сказал Пол. – На груди или на плече. – А если найду? – хмуро спросил Морган. – Что с того? Пол показал на нож. – Ты шутишь? – не понял Морган. Судя по выражению лица Шумана, он и не думал шутить. – Я не смогу, – прошептал Морган. – Тогда смогу я. Это необходимо. Нельзя, чтобы его опознали. Опустившись на колени, Пол расстегнул пиджак и рубашку убитого. Он понимал слабость Моргана, только киллер – та же профессия. Либо отдаешь ей себя целиком, либо подыскиваешь новую. Крошечная татуировка порой определяет, жить тебе или погибнуть. Впрочем, отметин не обнаружилось, кожу срезать не пришлось. Крик. Оба замерли. Морган оглядел проулок и взялся за пистолет. Пол тоже взял парабеллум убитого штурмовика. Снова крик. Потом воцарилась тишина, нарушаемая лишь шумом транспорта. Секунду спустя Пол уловил жуткий вой сирен. Вой звучал все ближе и ближе. – Уходи! – велел Морган. – Я сам с ним закончу. – Он задумался. – Встретимся через сорок пять минут. К северо-западу от Александерплац на Розенталерштрассе есть ресторан «Летний сад». Один мой информатор добыл сведения об Эрнсте. В ресторане мы с ним и встретимся. Возвращайся к пивной, там поймаешь такси. Трамваи и автобусы частенько проверяет полиция, поэтому лови такси или, если получится, ходи пешком. Смотри прямо перед собой, в глаза никому не заглядывай. – «Летний сад», – повторил Шуман, поднял портфель, отряхнул от грязи и спрятал в него парабеллум. – Дальше давай говорить по-немецки. Меньше подозрений. – Отличная мысль, – по-немецки отозвался Морган. – Ты говоришь хорошо, лучше, чем я думал. Только «г» смягчай, у берлинцев оно мягкое. Снова крик. Вой сирен совсем близко. – Шуман… если я не приду через час… Гордон говорил тебе о рации в посольском здании?.. Пол кивнул. – Позвонишь Гордону и скажешь, что тебе нужны новые указания. – Морган невесело засмеялся. – Заодно сообщишь, что я погиб. Ну, иди! Смотри вперед как ни в чем не бывало. Что бы ни случилось, не беги. – Не бежать? Почему? – В этой стране слишком много людей побежит лишь потому, что бежишь ты. Ну, иди скорее! Морган принялся работать перочинным ножом с ловкостью портного. Грязный, помятый автомобиль притормозил у проулка, который охраняли трое шутцполицейских, шупо[19], в безукоризненной зеленой форме с оранжевыми пластинками по углам воротников и в черно-зеленых киверах. Немолодой усатый мужчина в бежевой льняной тройке встал с пассажирского сиденья, и оно, освободившись от его внушительного веса, тотчас поднялось на несколько дюймов. Голову – волосы старательно зачесаны назад – он прикрыл панамой и вытряхнул тлеющий табак из пенковой трубки. Мотор захрипел, кашлянул и, наконец, заглох. Инспектор Вилли Коль спрятал желтеющую трубку в карман и раздраженно посмотрел на машину. Командиры СС и следователи гестапо разъезжали на «БМВ» и «мерседесах», а инспекторам крипо, то есть уголовной полиции, даже старшим вроде Коля, полагались автомобили концерна «Ауто унион». Логотип концерна – четыре перекрещивающихся кольца, символизирующие материнские компании: «Ауди», «ДКВ», «Хорьх» и «Вандерер». Разумеется, Колю предоставили двухлетнюю «ДКВ», авто скромнейшей из четырех марок. Машина, нужно отдать ей должное, ездила на бензине, но чувствовалось, что изначально компания производила паровые двигатели. Конрад Янссен, как и многие инспекторы-кандидаты, гладко брился и шляпу не носил. Он слез с водительского сиденья, застегнул двубортный пиджак из зеленого шелка, достал из багажника портфель и фотоаппарат «лейку». Коль похлопал себя по карманам, проверяя, взял ли блокнот и конверты для вещдоков, и зашагал к полицейским. – Хайль Гитлер, инспектор! – поприветствовал старший из троицы. Прозвучало довольно фамильярно. Коль не узнал его и стал гадать, встречались ли они раньше. Шупо, городские патрульные, порой помогают инспекторам, но структурно не находятся в подчинении у крипо. Коль пересекался с ними лишь периодически. Он поднял в ответ руку наподобие партийного салюта, затем спросил: – Где труп? – Здесь, герр инспектор, в Дрезденском проулке. Двое полицейских помладше стояли чуть ли не по стойке смирно. Не охрана, а сама осторожность! Шупо отлично ловит нарушителей правил дорожного движения и карманников, блестяще сдерживает толпу, когда Гитлер едет по широкому бульвару Унтер-ден-Линден, а вот сегодняшнее убийство требовало проницательности. Если убийца – вор, следовало бдительно караулить место преступления, а если это дело рук члена СА или СС, следовало поскорее исчезнуть и забыть увиденное. – Расскажите, что вам известно, – потребовал Коль у старшего. – Конечно, герр инспектор, только рассказывать почти нечего. В тиргартенский участок поступил звонок, и я сразу примчался сюда. Первым оказался. – Кто звонил? – Спрашивая, Коль шагнул в проулок, обернулся и нетерпеливо махнул рукой: за мной, мол, скорее. – Женщина. Не представилась. Сказала, что слышала здесь выстрел. – Когда это было? – Около полудня, герр инспектор. – А когда вы сюда прибыли? – Как только мой командир сообщил мне о звонке. – Когда вы сюда прибыли? – повторил Коль. – В двадцать минут первого. Или в половине первого.