– Вам повезло. Я не намерена забирать у вас книгу – только взять на время, чтобы, как вы говорите, изучить ее. – Но как? Если меня отошлют… – Вопреки тому, что велит здравый смысл, я разрешу вам остаться в Гановер-Холле с сохранением прежних обязанностей. Взамен я получу право пользоваться этой книгой в течение неопределенно долгого срока. Такое случалось с ней редко, но Карина действительно не знала, как поступить и что сказать. – Я… Но… Книга ведь на итальянском, – пробормотала она. Разумеется, этого не могло быть, но ей показалось, что в глазах ее светлости мелькнул веселый огонек. – Значит, вы с легкостью допускаете, что я изучаю звезды, но сомневаетесь, что я умею читать на итальянском? Ответа у Карины не нашлось. Леди Девоншир решительно закрыла дневник. – Полагаю, мы достигли понимания. Вы незамедлительно возвращаетесь к своим обязанностям. Но зарубите себе на носу: если я услышу или узнаю, что вы снова переступили черту, прощения не будет. Это понятно? Карина кивнула. – Да, миледи. – Хорошо. Моя служанка доставит письменные распоряжения относительно этой книги, к знакомству с которой я намерена приступить сейчас же. Живительно, но стражи каким-то образом догадались, что пора открыть дверь. Они вошли, но теперь Карина уже не боялась их. Леди Девоншир кивнула. – Это все. * * * – Ты даже не понимаешь, как тебе повезло! – шепнула Селия, когда они собрались вечером в комнате. – Здесь так заведено, что тот, кого увольняют, уже не возвращается. Никогда! – Я и сама не вполне понимаю, что случилось, – призналась Карина, чувствуя себя не в своей тарелке из-за расставания, пусть даже и временного, с дневником Галилея. Ощущение было такое, словно отняли кусок ее самой. Тем не менее сомневаться в намерениях леди Девоншир не приходилось. А если при этом сохранялся пусть даже малейший шанс побывать в обсерватории… – И что ты о ней думаешь? – нетерпеливо спросила Селия. Карина ответила не сразу. – Неприятной или грубой я бы ее не назвала. Резкой – да. И… – девушка вспомнила гневный блеск в глазах хозяйки поместья накануне вечером, – ее как будто мучает что-то. Селия кивнула, словно поняла, о чем идет речь. – Но ты же знаешь о ней больше, чем я. Расскажи, что здесь случилось. Почему леди Девоншир стала такой, какая она есть? Ответить Селия не успела – в комнату вошла миссис Росси. – Я себе такие вольности, как ты, позволить не могу. Мне второго шанса точно не дадут. Пройдя дальше, миссис Росси поставила на пол большую корзину с бельем для глажки. – Надеюсь, мы сможем поладить, – сказала Карина, выбрав тон чуть более враждебный, чем следовало бы. Миссис Росси посмотрела на нее. – Думаете, мне есть до вас какое-то дело? Карина не знала, что сказать. – Моя забота – моя работа. И у вас должно быть так же, – продолжала миссис Росси. – Ваша судьба тревожит меня лишь постольку, поскольку она касается моей. То есть в малейшей степени. Миссис Росси вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. – Она не такая уж плохая, – сказала Селия, помогая Карине разобрать белье. – Раньше у нее были друзья, но сейчас никого не осталось, и она по большей части предпочитает одиночество. – Да, я заметила, – согласилась Карина, вспоминая предыдущие три месяца унылого однообразия. – Похоже, перемены здесь никому бы не помешали. – Что ты собираешься делать? – полюбопытствовала Селия. – Мы слышали, ты сказала, что хочешь изучать звезды. Думаешь, получится? По губам Карины скользнула знакомая лукавая улыбка. – У меня есть план. Глава 14 Инструкции, переданные леди Девоншир через ее личную служанку, были короткими и четкими. Каждое утро Карине надлежало доставлять ее светлости дневник Галилея вместе с чаем. Вечером книга будет возвращаться владелице через ту же служанку. В случае если ее светлость пожелает оставить дневник на ночь, она известит Карину об этом вечером соответствующей запиской. В отношении всего прочего действовали прежние правила. Карине не разрешалось видеть ее светлость. Не разрешалось заговаривать с ней. Единственное изменение сводилось к ежедневной передаче книги. Но Карине и этого было пока достаточно. Начала она с простенькой записки. Клочка бумаги, положенного под переднюю обложку. «Прошлой ночью Андромеда была особенно яркой, правда?» В тот вечер девушка ожидала возвращения книги с особым нетерпением. И, едва взяв дневник в руки, пролистала все страницы – посмотреть, нет ли ответа. К ее огорчению, ответа не было. Однако ж и ее записки тоже не было. За первой, через несколько дней, последовала вторая, похожего содержания. «Сегодня вечером появится Орион. Что вы думаете о том пассаже у Галилея, где речь идет о фазах Венеры? На мой взгляд, гелиоцентризм вполне здравая теория». Каждый вечер книга возвращалась без ответной записки, но и без написанной ею утром. А еще Карина заметила, что когда в ее послании говорилось о каком-то предстоящем небесном явлении, то в тот же вечер леди Девоншир извещала, что оставит книгу у себя до следующего дня. Прошел месяц, и Карина решила, что время настало. Записка, положенная в дневник в то утро, отличалась от предыдущих. «Вы дошли до Карты, Что Мужу Не Прочесть?» В тот вечер она ожидала возвращения книги с особым волнением и, когда в дверь постучали, едва не слетела с кровати. Карина открыла дневник, и сердце пустилось вскачь. Маленький клочок бумаги выпорхнул из-под обложки и упал на пол. «Да». По лицу Карины расползлась широкая ухмылка. План сработал! Пришло время для последнего послания. На следующее утро, когда она писала свою любимую строчку из дневника, ее рука дрожала: «Tutte le verita saranno comprese quando le st-esse si saranno derectus». В тот день у нее все валилось из рук – с таким нетерпением она ждала возвращения книги. Казалось, прошла вечность, прежде чем в дверь наконец постучали. Но, открыв, Карина увидела не служанку леди Девоншир, а дворецкого. – Ее светлость просит вас пожаловать в гостиную, – объявил он. – Следуйте за мной.