– Если же тебе не очень хорошо, то, возможно, полегчает у реки, где стирают белье. Я отведу тебя туда, и ты поможешь прачкам. Карина едва удержалась, чтобы не скорчить гримасу. Стирку она ненавидела. Запах щелока днями держался потом на руках. Да еще и стирали в кипящей воде. И у реки ей прохладнее не будет. Но что-то подсказывало девочке, что обо всем этом миссис Олтвуд знает так же хорошо, как и о марблах. – Да, мэм, – поджав губы, сказала Карина. – Спасибо, мэм. Миссис Олтвуд улыбнулась. – Идем, дитя мое. Одежды в стирку много. * * * – Он не виноват, – упиралась Карина, следуя через поле за миссис Олтвуд, которая тащила ее за собой. – Другие мальчишки украли у него марблы, а потом дразнили за завтраком. Джеймс не заслужил, чтобы их у него отнимали. – Я поговорю с другими мальчиками, – сказала миссис Олтвуд. – Но ты не должна заниматься этими глупостями. А самое главное – должна научиться держать свой язычок за зубами. В мире много людей куда более влиятельных, чем мистер Конуэй. Будешь перечить им – окажешься в тюрьме. Юная леди должна знать свое место. Карина вырвала руку из цепких пальцев наставницы. – Я не юная леди, – обиженно фыркнула она. – Я – сирота. Миссис Олтвуд вздохнула. – Даже сироты могут превратиться в благовоспитанных юных леди. Но если ты не научишься прикусывать язык, то учить тебя уму-разуму придется только плеткой. Они подошли к реке. Деревенские женщины и старшие приютские девочки уже работали: скребли и отбивали грязное белье. – Я всего лишь заступилась за Джеймса, – не унималась Карина. – Мальчишки насмехались над ним, украли марблы, а потом их забрали смотрители. Джеймса все обидели. Где же здесь справедливость? – Рано или поздно каждый получит по заслугам. – Миссис Олтвуд остановилась и взяла девочку за плечи. – Восстанавливать справедливость – не твое дело. Твое дело – держаться подальше от неприятностей и вырасти юной леди, как и хотел твой отец. Тебе понятно? При упоминании об отце девочка притихла. Миссис Олтвуд, единственная из смотрителей, знала, сколь много значит для Карины человек, давным-давно оставивший ее на крылечке далекого приюта. Упрямица надула губки, но потом все же кивнула. – Вот и хорошо, – сказала миссис Олтвуд. – А теперь бери стиральную доску и приступай к работе. Сердито топая, Карина направилась к реке, прихватив по пути доску. – Ну и язычок у этой девчонки, – заметила одна из женщин, подойдя к смотрительнице со стопкой белья. – Хорошая порка пошла бы ей только на пользу. – Может быть, – кивнула миссис Олтвуд. – Но сердце у нее там, где ему и положено быть. По-моему, всегда лучше направить огонь куда надо, чем его гасить. – Она кивнула в сторону костра, над которым в котле кипятилось белье. – И тогда когда-нибудь от него будет польза. – Если только он не обожжет вас раньше, – заметила женщина. Миссис Олтвуд усмехнулась. – О, в этом я не сомневаюсь. Если я и знаю что-то о Карине Смит, так это то, что характер у нее такой же яркий, как звезда в небе. Глава 2 – Ну что, сильно влетело? – шепотом спросил Джеймс. Все вместе, втроем – он, Карина и их подруга Сара, – дети сидели на своем любимом месте, под большим деревом на краю окружавших приют полей. Разумеется, выходить из дома в неположенное время воспитанникам не разрешалось. Но эта троица частенько ухитрялась выскользнуть незамеченной. – Не так уж и сильно. – Карина прислонилась к дереву. – Мистер Конуэй хотел меня высечь, но миссис Олтвуд вместо порки отправила стирать. – Она высунула язык. – А как по мне, так плетка лучше. Сара тихонько хихикнула. – Конечно, мисс Карина Смит предпочла бы геройское наказание, а не то, которое определяют для прислуги. Сара была на три года старше Джеймса и Карины и в приюте провела всю свою жизнь. Будучи старшей, она почитала своей обязанностью указывать подруге ее место. – Дело не в этом, – сказала Карина. – Просто я терпеть не могу запах щелока, и миссис Олтвуд это знает. – Извини, что попалась из-за меня, – виновато вздохнул Джеймс. – Говорил же, что вляпаемся в неприятности. Карина пожала плечами. – Могло быть и хуже. И тебе было важно вернуть свой медальон. Джеймс достал мешочек и высыпал марблы на ладонь. Десять гладких шариков, вырезанных из разных пород дерева. Они с Кариной были из числа везунчиков, которых оставили с особыми предметами, по которым их могли опознать родители, если надумают когда-нибудь вернуться. Таких детей в приюте было не так уж и много – всего около двадцати. Карина слышала рассказы о приютах побольше, находящихся возле Лондона, но те назывались работными домами. В глубинке, вдалеке от городов, легче было представить, что мир совсем позабыл об их существовании. Как будто время шло, а они стояли на месте в ожидании кого-то, кто придет и заберет их. – Может, мой отец плотник, – задумчиво сказал Джеймс. – Вырезать такие непросто, надо кое-что уметь. – А может, и не он их сделал, – заметила Сара. – Это нечестно. – Карина посмотрела на подругу. – Ты же не знаешь точно. Надо быть добрее. – Хорошо говорить, когда у вас что-то есть, – с легкой завистью сказала Сара. – А вот мои родители ничего мне не оставили. – Может, они умерли, – предположила Карина. – Со мной так и было. Моя мама умерла, так что отец положил меня на ступеньки приюта. – Но он хотя бы дал тебе это, – напомнила Сара, переводя взгляд на книгу в руках подруги. Все трое уставились на крышку переплета, в центре которой мерцал под звездным светом кроваво-красный рубин. – А ты действительно не помнишь, где он тебя оставил? – спросил Джеймс. – А я должна помнить, как родилась? – хихикнула Карина. – Нет, не помню. Я была во многих приютах. Но никто не знал, откуда я взялась. – А что ты помнишь? – спросила Сара. Взгляд Карины затуманился. – Какие-то обрывки… мгновения… Помню детей в других приютах. Помню, как плыли на корабле. А еще песню… что-то о путеводной звезде или каком-то свете. – Карина снова посмотрела на книгу, которую держала в руках. – А еще я постоянно вижу сон, и во сне говорят, что книгу надо хранить. Что отец дал ее мне не просто так. Что это – мое наследство. – А прочитать ты ее можешь? – поинтересовался Джеймс. Карина покачала головой. – Миссис Олтвуд говорит, что она на итальянском. По-моему, в ней рассказывается про звезды. – Она раскрыла книгу и перевернула несколько страниц, заполненных астрономическими диаграммами. Детям эти схемы напоминали паутинки с запутавшимися в них клубочками света. – Просто надо найти кого-то, кто научил бы меня итальянскому, – решительно объявила Карина. – Или уж самой научиться. – Ты могла бы ее продать, – заметила Сара. – Этот рубин стоит, должно быть, целое состояние. Любая семья в деревне с радостью примет тебя в свой дом, если будет знать, что им достанется такое сокровище. Карина потрясла головой. – Нет, я никогда с ней не расстанусь. Мой отец хотел, чтобы книга была со мной. А раз так, то в ней должно быть что-то важное. В темноте вдруг хрустнула ветка. Друзья тут уже умолкли и насторожились. – Если нас найдет кто-то из смотрителей, от плетки не отвертеться, – прошептал Джеймс. – Наверно, просто кролик, – сказала Сара, всматриваясь в обступившие их тени. – Я никого не вижу. – Тогда давайте-ка вернемся, – предложил Джеймс. – С меня приключений на сегодня хватит. Тихонько поднявшись из-под дерева, друзья вернулись в комнату, где спали все дети. И никто из троих не заметил любопытных глаз, наблюдавших за ними из темноты. Глава 3