«Tutte le verita saranno comprese quando le stesse si saranno derectus». Карина медленно произнесла эти слова про себя. Лежа на кровати, она изучала оставленную отцом книгу. Все дети в общей комнате уже давно спали на своих кроватях. Она прошлась глазами по буквам на странице. Понятного в книге было немного. В приюте смотрители учили воспитанников читать на английском, но итальянский был ей совершенно чужд. И попросить кого-то о помощи в изучении незнакомого языка она не могла. Миссис Олтвуд была единственной из смотрителей, кто знал о книге, и она постоянно напоминала девочке, что ее лучше никому не показывать. Такого, чтобы ребенок владел ценной на вид вещью, да еще и украшенной рубином, в приюте не случалось. «…le stesse si saranno derectus», – повторила Карина. Пусть она и не понимала итальянский, но прочитать книгу решила твердо. И тогда, к тому времени, когда она выучит язык, каждое слово уже отложится у нее в памяти. «А читал ли сам отец эти слова? – Девочка провела пальцем по съехавшей строчке. – Может, он еще жив и ищет меня? Может, он очень умный. Мало кто оставит своему ребенку книгу со звездными картами. Может, он ученый». Бережно, словно сделанные из спрессованных цветочных лепестков, Карина переворачивала страницы и остановилась, дойдя до самой первой. На ней красовалось написанное чернилами имя: ГАЛИЛЕО ГАЛИЛЕЙ Галилео Галилей ее отцом не был, это она уже знала. Ее фамилия была Смит. Смотрители, у которых Карина спрашивала о Галилео Галилее, только качали головой или прогоняли ее, советуя заняться делами, более приличествующими благовоспитанной девочке. Тем не менее в дальнем уголке памяти, вместе с обрывочными воспоминаниями о кораблях и песне, хранился невнятный намек на то, что Галилео Галилей был человеком науки. – Галилео Галилей, – прошептала Карина. – Звучит как имя ученого. – Внимание! – Строгий голос разнесся по комнате. Дети тут же вскочили и вытянулись по струнке. Первым вошел мистер Конуэй, за ним – двое смотрителей. С проворством и быстротой кролика Карина сунула книгу в наволочку. Мистер Конуэй сурово оглядел испуганно замерших воспитанников. – Сегодня мне стало известно, что в приюте имеются краденые вещи. По комнате пронесся тревожный шорох. Мистер Конуэй улыбнулся. – Вещи, украденные воспитанниками приюта. Ваши принадлежности подвергнутся досмотру. Каждый, у кого будут обнаружены пропавшие ценности, подвергнется самому суровому наказанию. Смотрители тут же взялись за дело. Жалкий детский скарб высыпали на пол посредине спальни. Кучка получилась небольшая. Кукла, вырезанная из кукурузного початка. Плетеное одеяло. Кое-какая запасная одежда. Игрушечный обруч. Пока шел обыск, дети в страхе переглядывались. Воровство в приюте наказывалось поркой или даже отправкой в работный дом. Карина видела, что некоторые морщат лоб, стараясь припомнить, нет ли в их мешочках чего такого, чего там быть не должно. Смотрители дошли до кровати Джеймса и перевернули матрас. Карина ахнула. Мешочек упал, и марблы раскатились по полу. Но мистер Конуэй как будто ничего не заметил. И смотрители как будто не заметили. Более того, Карина чувствовала, что все это время мистер Конуэй не спускает глаз именно с нее. Ее кровать была следующей. Смотрители перевернули матрас, встряхнули комковатую подушку и швырнули на пол запасную сорочку и драгоценную книгу. – Ну-ну, что у нас здесь? – Мистер Конуэй подошел ближе и одним быстрым движением поднял книгу с пола. – Столь редкий и ценный фолиант определенно не может принадлежать девочке-сиротке, не так ли, мисс Смит? – Это моя книга! – крикнула Карина и рванулась вперед, но смотрители удержали ее, крепко схватив за руки. – Отец оставил ее мне, когда я была еще ребенком! – Тише, девочка, – цыкнул мистер Конуэй. – Хочешь избежать плети, придумай историю получше. Даже твои друзья знают, что ты лжешь. Он бросил взгляд на Сару. И та, покраснев, опустила голову. – Сара? – У Карины перехватило дыхание. – Она не лжет. – Джеймс сделал шаг вперед. – Эта книга у Карины всю жизнь. – Хочешь разделить наказание с подружкой? – Мистер Конуэй устремил взгляд на мальчика. Шорох юбок у двери ветерком колыхнул воздух. – Что здесь происходит? – требовательным тоном спросила миссис Олтвуд. – Что случилось с детьми? – А то случилось, – ответил мистер Конуэй, пряча книгу в карман, – что мы обнаружили среди нас воровку. – Он забрал мою книгу! – воскликнула и отчаянии Карина. Смотрители держали ее все гак же крепко, и руки стало покалывать, как будто в них воткнулись крошечные иголочки. – Мистер Конуэй, я могу засвидетельствовать, что книга была у девочки с собой, когда ее доставили сюда, – сказала миссис Олтвуд. – Точнее, она у нее с самого рождения. Карина не лжет: книгу оставил ей отец. Об этом говорилось в сопроводительном письме, полученном от смотрителей прежнего приюта. – Значит, книгу украл ее отец, – сердито заявил мистер Конуэй. – Какой разбойник оставит столь ценную вещь? – Отец оставил ее мне, чтобы я училась по ней! – выпалила Карина. – Книгу написал Галилео Галилей, ученый. Секретарь медленно повернулся к ней. – Осторожней, девочка. Иначе в будущем тебя ждет кое-что похуже плетей. Но Карину уже было не остановить: – Вы обвиняете меня во лжи, а на самом деле вор здесь это вы! – Хватит! – крикнул мистер Конуэй, и дети вздрогнули от этого крика. – Отведите ее в мой кабинет. Я лично прослежу за тем, чтобы она ответила за свое преступление. Смотрители потащили Карину к двери. Миссис Олтвуд повернулась и торопливо вышла из комнаты, снова всколыхнув юбками воздух. В последний момент Карина успела бросить взгляд на Сару, которая по-прежнему стояла, понурив голову. А потом дверь спальни захлопнулась. Глава 4 Часы в углу кабинета мистера Конуэя отстукивали секунды с показательной суровостью. Карина в упор смотрела на секретаря. Он сидел за столом, в такт часам постукивая пальцами по обложке книги. – Скажи мне вот что, дитя. Если книга принадлежала твоему отцу, то где он взял ее? – Я не знаю, сэр, – процедила Карина. – Не знаешь? Но зато уверена, что она не краденая. – Я не крала. Отец передал книгу мне как наследство. Хотел, чтобы я изучала ее. По губам мистера Конуэя скользнула язвительная улыбка. – Твоего отца звали… – он открыл первую страницу, – Галилео Галилей? Девочка покачала головой. – Моя фамилия – Смит. – А известно ли вам, мисс Смит, кто такой Галилео Галилей? Она помедлила с ответом. – Он… ученый. – Был. – Секретарь закрыл книгу, и рубин вспыхнул, отразив падающий из окна свет. – А заниматься наукой девочкам запрещено. Содержание этого дневника предназначено строго для мужчин. Будешь продолжать в том же духе, и тебя примут за ведьму. У Карины перехватило дух. – Так это дневник? Улыбка на губах мистера Конуэя обратилась усмешкой. – Я говорю, что тебе угрожает опасность прослыть ведьмой – такое преступление карается смертью, – а ты спрашиваешь, не дневник ли эта книга. Забавно. Девочка промолчала. – Я окажу вам любезность, мисс Смит, – продолжал мистер Конуэй. – Забудьте о книге, и мы будем считать случившееся делом прошлым. Тут уж Карина не выдержала. – Я не уйду без нее! Это мое наследство. Вы хотите украсть ее из-за рубина!