Берт Спайкер ответил на звонок. — Ребекка? — послышался его высокий, гнусавый голос. — Все в порядке? — Извините за поздний звонок, Берт, но у меня есть вопрос о наличии других препаратов в организме моего отца. Я знаю, что собирались провести стандартное токсикологическое тестирование, но могло ли в ваших тестах быть выявлено что-то вроде кетамина или бензодиазепинов? Какое-нибудь вещество, усугубляющее воздействие ранее принятого алкоголя? Какой-нибудь препарат, который может оказаться в руках у медицинской сестры… Берт объяснил, что он еще не получил все результаты из лаборатории. — Разумеется, пока они не придут, мы не можем завершить отчет о вскрытии. Но, хотя другие препараты могли оказать дополнительное воздействие, на данный момент я уверен, что причиной смерти является выстрел в рот из дробовика. — Вы можете ускорить получение результатов? — Я… Есть какие-то вопросы, Ребекка? — спросил патологоанатом. — По разным причинам у меня возникли определенные сомнения. Я понимаю, что прошу о многом, но, если не возражаете, могли бы вы предоставить мне результаты так скоро, как это будет возможно? И пока что никому не говорить о моей просьбе? Молчание. Только приглушенное завывание ветра за окном. — Ребекка, я не имею полномочий… — Берт, — сказала Ребекка, — как официальный представитель органов правопорядка, я прошу сохранить мой интерес к результатам токсикологического анализа между мною и вами. Послушайте, это не моя юрисдикция, но завтра я свяжусь с отделом тяжких преступлений по причинам, которые пока что не могу раскрыть. Мне нужны эти результаты, и если вы не будете упоминать об этом до того, как мы получим убедительные доказательства, это облегчит работу группе следователей, которые возьмут дело в свои руки. Я уверена, что они оценят это по достоинству, — добавила она в попытке преодолеть его нерешительность. Он кашлянул и произнес своим странным голосом: — Нет проблем. Постараюсь. Ребекка поблагодарила его и отключилась. Луна снаружи висела над далекими заснеженными холмами, заливая пейзаж призрачным серебристым светом. Маленькие снежные бураны плясали на пустынной центральной улице, огибая дорожные знаки и светофоры. Возможно, где-то там лежали погребенные останки двух подростков. И нерожденного младенца, ребенка Эша. Ребекка скрестила руки на груди, подавленная, рассерженная и еще более решительно настроенная довести дело до логического завершения. Глава 33 Тори крепко сцепила руки на поясе Рикки, пока они мчались под луной по южной дороге вдоль озера. Он принес ей шлем ярко-розового цвета. По его словам, он «приобрел» этот шлем для нее. Тори не хотелось размышлять над смыслом сказанного, хотя очевидная незаконность ярко-розового «приобретения» приятно возбуждала ее. Как и тот факт, что Рикки сделал это ради нее. Он выглядел массивно и солидно в своем зимнем снаряжении; впрочем, Тори тоже позаботилась о теплой одежде. Несколько слоев белья, утепленные брюки, свитер и лицевая маска под шлемом. Двигатель старого снегохода кашлял и выплевывал клубы едких газов. Обледеневшие дорожные колеи были жесткими, заставляя их трястись, вибрировать и раскачиваться там, где остались борозды от покрышек снегоуборочной машины. Тори стиснула зубы, наслаждаясь ощущением скорости. Она находилась в приподнятом настроении. Сейчас, хотя бы ненадолго, она была свободна, обнимала Рикки Саймона и видела рисунок черепа на его хулиганском шлеме, поблескивавший в серебристом лунном сиянии. Лес стал гуще по обе стороны дороги. Деревья высились, как воины с черными пиками, устремленными в лунную ночь, и все ближе обступали их по мере сужения дороги. Темно-фиолетовые тени поглотили путь впереди. Лесовозная дорога внезапно свернула от озера и пошла высоко над извилистой рекой, приближаясь к ответвлению, ведущему к заброшенному летнему лагерю на дальнем краю ранчо Хогена. Тори и Рикки уже несколько раз бывали там. Еще раньше кто-то приколотил куски фанеры на старые руины, превратив их в подобие садовых беседок. В этом месте снег почти не проникал сквозь плотный лесной полог. Оно было похоже на защищенную гавань, и здесь всегда было теплее в плохую погоду из-за отсутствия ветра. Деревья как будто сомкнули руки вокруг этого места и бдительно надзирали за ним. У Рикки были свечи, сложенные в тайнике, и зажигалка в кармане. И Тори различала жесткие очертания бутылки браги под его курткой. Внезапно деревья закончились, и они выехали на отрезок дороги с каменистой насыпью слева от них и отвесным обрывом над рекой справа. Страх развеял восторг Тори, и она крепче вцепилась в Рикки. Эта часть дороги всегда заставляла ее нервничать. Но Рикки это нравилось. Он держал скорость, пока дорога не пошла по широкой дуге. Но когда они обогнули излучину, он резко затормозил. В темноте появились фары, надвигавшиеся на них. Сердце Тори тревожно забилось. Фары были очень яркими. По мере их приближения Тори увидела, что они принадлежат большому автомобилю, как и ряд поисковых прожекторов, ослепительно сверкавших на вершине кабины. Вместо того чтобы притормозить при виде их снегохода, автомобиль как будто ускорился и поехал прямо по центру заснеженной дороги. Но водитель, конечно же, видел их? Рикки снова сбросил скорость. Автомобиль продолжал приближаться. Теперь он находился на их стороне дороги. Утес справа уходил в темное ничто. Никакого ограждения. У Тори пересохло в горле. Она заморгала, словно крот, выбравшийся на солнце, ощущая тело Рикки, закаменевшее от напряжения. Как водитель этого монстра мог не замечать их? Но нет, он продолжал ехать, причем быстро. Дорога сузилась, и Рикки попытался прижаться ближе к краю. Нет, нет, нет… Прожектора внезапно потускнели, и Тори задрожала от облегчения. Водитель наконец-то увидел их! Автомобиль поравнялся с ними. Большой, черный, блестящий, с наклейкой на борту. Дальше все развивалось как в замедленной съемке. Водитель вывернул руль и жестко ударил по снегоходу. Толчок встряхнул позвоночник Тори, прошел через ее челюсть и гулко отдался в черепной коробке. Ударная волна сотрясла тело. Снегоход развернулся. Тори ударилась ногой о борт автомобиля. В колене вспыхнула резкая боль. Тори слышала рев двигателя и ощущала теплоту выхлопных газов. Крик звенел в ее ушах. Это Рикки? Или она сама кричала? Лыжи снегохода налетели на камень, на мгновение застыли в воздухе и перевалили через край обрыва. Тори почувствовала, что летит в свободном падении. Она с глухим стуком врезалась в обледеневший выступ и заскользила вниз, беспорядочно размахивая руками, пытаясь найти хоть что-нибудь, что могло бы остановить неотвратимое скольжение по крутому склону к замерзшей реке далеко внизу. Наконец ее руки в перчатках нашли опору в виде молодого деревца, выросшего между камнями. Тори крепко ухватилась за ствол, тяжело дыша. Она слышала тяжелые удары и металлический лязг снегохода Рикки, который кувыркался и катился вниз по склону, пока с грохотом не проломил лед внизу. После этого все стихло. Наступила мертвая тишина. Но холод никуда не делся. У Тори дрожали руки. Звон в ушах продолжался вместе с глухой пульсацией крови. Привкус крови ощущался и во рту. Рикки? — Рикки! — закричала Тори. Шлем приглушал звук. — Рикки! Молчание. Ее глаза наполнились слезами. Рикки погиб? Он долетел до дна? Время растянулось. Наверху в небе высыпали звезды. Стало холоднее. Ее руки и ноги онемели. Она не знала, сколько еще сможет продержаться. Внутри все болело. Наверху раздался звук двигателя. Глухие удары пульса превратились в кузнечный молот. Приближался автомобиль… или возвращался? Возможно, они вернулись, чтобы убедиться в том, что Рикки и Тори мертвы. Потому что водитель преднамеренно пытался убить их. Она была уверена в этом. Из-за того, что они видели в хижине Ноя Норда. Она должна была сказать Оливии. Она должна была сказать той женщине-полицейской, дочери старого Норда. Машина остановилась где-то высоко на дороге. Двигатель продолжал работать. Осторожно, чтобы не соскользнуть дальше по ледяному склону, Тори отодвинула голову, чтобы посмотреть вверх. Но край шлема мешал видеть ясно. Она могла различить лишь свет фар. Наверху хлопнула дверь. Луч фонарика заметался и запрыгал по склону. Они искали ее и Рикки. Она услышала громкий мужской голос. Звук под шлемом был приглушенным. В ее ушах по-прежнему громко звенело. Луч фонарика заскользил ближе. На какое-то мгновение он остановился на ней, и она плотно зажмурилась, изо всех сил желая, чтобы они не заметили ее. «Нет, пожалуйста. Нет, нет, нет». Снова крики. До нее донеслись обрывки слов. «Найди их! Покажи мне! Давай же, ищи!» Свет приблизился. Камешки и льдинки запрыгали вокруг нее, когда кто-то задвигался сверху. Тори начала отключаться. Она изо всех сил старалась не терять сознание и держаться. «Найди их!» Она снова отрубилась. Или нет? Рикки? Где же Рикки? О господи. Она готова была сделать все что угодно, лишь бы исправить это. Лишь бы вернуть его и узнать, что с ним все в порядке. Время еще больше замедлилось и исказилось; Тори почувствовала, как темнота смыкается вокруг нее со всех сторон. Движущаяся тень вернула ее к действительности. Ее глаза распахнулись. Она слышала шорох и посапывание. Ей было так страшно, что она застыла в полной неподвижности. Сопение приближалось. — Найди их! Они взяли собаку, чтобы выследить их! Боже мой, нужно было хоть кому-то рассказать о старике и пожаре, потому что теперь им конец и никто даже не узнает почему. Собака приблизилась к Тори. Обнюхала и склонилась над ее шеей. Тори почувствовала язык, лизнувший ее под воротником куртки. Теплый и влажный. Потом собака громко и сердито залаяла. Потом снова лизнула ее. Тори заплакала. Она услышала мужской голос.