— Меня познакомили с ней в баре, который тогда назывался «Девилс-Батт», в одноименном городе. И я еще несколько раз видел ее там. — Когда вы встречались с Уитни? — Да. — Вы принудили Уну Феррис солгать о белом фургоне? — Нет. — Вы давали Уитни наличные деньги? — Да, я уже говорил. Примерно одиннадцать тысяч долларов. — Где сейчас эти деньги? — Я не знаю, что произошло с этими деньгами. — Где оранжевый снегоход и шлем с рисунком паука? — У меня нет оранжевого снегохода или шлема с рисунком паука. — Ваш работник Уэс Стил придумал эту раскраску и символы для вас в мастерской… — Послушайте, — вмешался адвокат Эша, подавшись вперед. Он откровенно посмотрел на часы. — Мы уже обсуждали все это. Мой клиент ответил на эти вопросы более одного раза. Вы должны либо отпустить его, либо доставить в суд и предъявить ему обвинение. Грейс тоже взглянула на часы. Судя по выражению ее лица, она была раздосадована. Отношение следовательской группы совершенно изменилось после находки человеческих останков и крошечного скелета. Дело было серьезным и многообещающим. Оно разрасталось. Теперь речь уже шла не о старом психе и самогонщике, вечно пьяном полицейском из захолустного городка, который вдруг решил покончить с собой. Речь шла об их коллеге, который не отступился от расследования нераскрытого дела более чем двадцатилетней давности. И о ребенке, который так и не появился на свет. Вышло именно так, как хотела Ребекка: к ее отцу стали относиться серьезно. Как к коллеге, погибшему во время расследования, при выполнении служебного долга. Ее цель была достигнута. Она почтила память своего отца. Она вернула ему гордость за его службу. Но теперь перед ней стояла другая проблема. Эша допрашивали по подозрению в убийстве ее отца, и он столкнулся с возможным обвинением в убийстве двух подростков, один из которых носил его ребенка, а также с вероятным убийством Уны Феррис. Ребекка встала, сняла свою парку со спинки стула и вышла из наблюдательной комнаты. Проходя по коридору, Ребекка просунула руки в рукава парки. Она вышла в предвечерний сумрак, усиленный низко висящими черными тучами. С непокрытой головой она шла среди тихо падавшего снега, направляясь к тому месту, куда ее отец некогда обращался за теплом и дружеским общением. В «Лось и Рог» в старом мотеле «Карибу-Лодж». Ей нужно было выпить. Ей нужно было увидеть знакомые лица. Ей нужно было встретиться с друзьями. Глава 56 Карибу-Кантри, 25 января, пятница Ребекка сидела за столом в «Лосе и Роге» с Солли и Дикси и с их мужьями, Люисом Мичемом и доктором Бобом Маккракеном. Они с удовольствием рассматривали новое меню с говядиной в горшке, тушенной с пивом «Гиннесс». Солли предложила им стать подопытными свинками для этого нового коронного блюда в ее заведении. Бар был наполнен музыкой, смехом и голосами, стуком столовых приборов и звоном бокалов, запахами доброй и сытной зимней трапезы. На улице падал мягкий снег и держалась минимальная плюсовая температура. Ребекка потянулась за бокалом пива и обратилась к Солли: — Здесь всегда так много народу или только по пятницам? Солли усмехнулась: — Такое бывает, когда для единственной лошади в городе есть только одна поилка. — Это, да еще и середина зимы, — добавил Льюис. — Народ хочет где-нибудь собраться и пообщаться в непринужденной обстановке. Льюис хорошо выглядел. Он еще не достиг пятидесяти лет и мог похвастаться густыми каштановыми волосами и лукавыми карими глазами. — Как в сельской гостиной, — добавил Боб, подцепив вилкой дымящийся кусок новомодного пирога с тушенкой и отправив его в рот. Бывший сельский врач заметно пополнел, а его шевелюра поредела, но он с явной гордостью и удовольствием носил свои новые полномочия городского мэра. Теперь он гораздо больше нравился Ребекке, чем в детстве. Она улыбнулась и почувствовала себя лучше. Ей было хорошо в обществе этих людей. — Вы, ребята, тоже развиваете «индустрию гостеприимства»? — обратилась она к Солли и Льюису. — Мы неплохо потрудились после смерти моего отца, — сказал Льюис, отломив кусок бездрожжевого хлеба и полив свою тарелку густым мясным соусом. — Боже, благослови его душу, но после его кончины дела пошли гораздо лучше. — Льюис! — Солли ущипнула его за руку. — Это правда, — проворчал Льюис с набитым ртом, смешливо поблескивая глазами. «Вот прохвост», — подумала Ребекка. Льюис был обаятельным, соблазнительным и приятным собеседником. Солли подняла свой бокал темного пива. — Старый Мичем был микроменеджером, одержимым жаждой контролировать все и вся, — сказала она. — Желчный по натуре, но он просто родился таким. — Ах, — грустно произнес Боб Маккракен. — Оставьте уж в покое призрак старины Мичема. Дикси положила маленькую ладонь на здоровенную лапищу мужа. И когда Ребекка посмотрела на эти две супружеские четы — все такие разные, но каждый в чем-то дополнял своего партнера, — она почувствовала укол щемящей пустоты. В понедельник Ребекка официально прекратила свои отношения с Лэнсом. Или, вернее, Лэнс бросил ее. Он сообщил ей по телефону, что попросил своего младшего партнера Хизер Уайтхолл переехать к нему. Лэнс страшно извинялся по поводу такой новости в то время, когда Ребекка боролась с утратой своего отца, но Бекка оборвала его: — Все замечательно, Лэнс. Я рада за тебя. Будь счастлив с ней. Она глотнула холодного пива, вспоминая прилив стыда, когда она глупо расплакалась в своей комнате после того, как положила трубку. Она оплакивала утрату того, чего на самом деле не хотела, но теперь она осталась совсем одна. — Ты как, нормально, Бекка? — спросила Дикси, наблюдавшая за ней. — Да. Да, я в порядке. — Ребекка сделала очередной глоток и сопроводила его куском пирога. — Просто меня немного отстранили от расследования, — добавила она, жуя мясо. — Чувствую себя заброшенной. — Я тебя понимаю. — Дикси криво улыбнулась. — Мою работу проверяют, и это тоже не подарок. — Дикси, дело так или иначе должно было перейти к RMCP после того, как нашли кетамин и дополнительные улики. Дикси потянулась за своим бокалом. — И все же. — Она подняла бокал. — Пью за ответы и объяснения. Они поддержали тост, но общее настроение изменилось. — Как это сказалось на Баке Джонстоне? — спросила Солли, подцепив последний кусок пирога на своей тарелке. — Не знаю, — ответила Ребекка. — Он точно был не рад видеть Грейс и ее команду. Но судя по тому, что я недавно слышала, к его работе нет никаких претензий. До сих пор. Кто-то хорошо поработал, чтобы инсценировать самоубийство, достаточно для того, чтобы затормозить первоначальное расследование. Если бы отец не позвонил мне, все могло бы закончиться прямо здесь. Люди за столом немного помолчали. И фигурой умолчания для них был Эш Хоген. Никто не спрашивал о нем и не упоминал его имя, хотя Ребекка знала, что весь город полнился слухами о скелете, обнаруженном в кедровом бревне, и о крошечных детских костях. Все как будто ждали развязки, подвешенные на ниточках, пока команда Грейс Паркер кропотливо продолжала расследование. Поместье Эша подверглось тщательному обыску на предмет поиска оранжевого снегохода и шлема. Насколько было известно Ребекке, пока ничего не нашли. Не нашлось и достаточных улик для ордера на обыск в ремонтной мастерской Джесса Скотта или его автомобиля, который мог иметь отношение к инциденту. Прибыла вторая группа кинологов, и поиск вокруг руин заброшенного летнего лагеря был расширен с намерением обнаружить останки Тревора Бьючемпа. Но здесь пока тоже не было никаких известий. Следователи из группы Грейс допросили Уэса Стила, который выглядел испуганным и не склонным к сотрудничеству, что лишь разожгло интерес Грейс Паркер. Уоллес Фаулер и Джесс Скотт тоже отказались сотрудничать с полицией. Как выяснилось, Уоллес тоже имел криминальную историю, связанную с хранением наркотиков с целью распространения. Много лет назад он отсидел небольшой срок за это. Грейс велела полицейским из Девилс-Батт искать другие связи: байкеров, дилеров, водителей грузовиков. Уоллес Фаулер и Джесс Скотт имели непостоянные контакты с известными членами организованных преступных группировок, которые занимались перепродажей наркотиков на севере и пользовались услугами местных курьеров из резерваций. Но вопрос о том, имели ли они какое-то отношение к исчезновению подростков или к деньгам, якобы полученным Уитни, или к ложным показаниям Уны Феррис, или к поставкам кетамина, по-прежнему оставался загадкой. Грейс также допросила ветеринара, работавшего с крупным рогатым скотом на ранчо Хогена, о его запасах кетамина, проверяя показания Эша. А Рикки вернулся к своей матери, пока Тори оставалась в надежном убежище на ранчо Броукен-Бар. — Вас не оставляют в покое, Ребекка? — осведомился Боб. — Дикси сказала, что вы приобрели новый автомобиль. Ребекка улыбнулась: — Да, отцовский уже никуда не годился. Я разбираюсь в его бумагах и выправляю дела к тому моменту, когда наконец получу его тело для погребения. — Она снова потянулась к бокалу. — Я хочу, чтобы он был похоронен здесь, на маленьком кладбище, рядом с моей мамой. Это был его город, и он служил здесь. Будет хорошо, если они окажутся вместе. За столом снова воцарилась тишина. — Кстати, о поминальной службе, — кашлянув, произнес Боб. — Вам нужно провести ее у нас на ранчо. Мы будем рады принять всех. Ной был не только моим пациентом, но и другом. — Именно так, — согласилась Дикси, вытерев рот салфеткой. — Мы будем рады провести почетную службу в его честь, Бекка. У нас очень много места. Мы можем пригласить весь город.