Когда в 3:00 ночи Эверетт подъезжает к пансиону, в нем не видно никаких признаков жизни. В отличие от самой Коули-роуд, которая проходит всего в сотне ярдов и на которой не прекращается то, что официальные лица называют «ночной экономикой». Если отбросить в сторону его довольно потрепанный вид, пансион мало чем отличается от дома, в котором живут Доусоны, но все сходство ограничивается только архитектурой. Эта часть города всегда развивалась по своим законам, и застройщики, которые во времена королевы Виктории попытались превратить ее в некое прибыльное подобие роскошной северной части, быстро сообразили, что у них ничего не получится, и эксперимент сам собою сошел на нет. Некоторые из домов сохранились, и сейчас в них располагаются студенческие общежития, офисы или пансионы. Наподобие этого. На табличке, укрепленной над дверью, все еще можно прочитать название «Вилла Понсонби», но нынешний владелец – возможно, по чьему-то совету – поменял название на «Удобная гостиница». Эверетт вылезает из машины и тщательно запирает ее (она лучше других знает об уровне преступности в этом районе), а затем открывает багажник и достает оттуда парусиновую сумку. Констебль собрала кое-какую одежду, которой может воспользоваться Шэрон, две зубные щетки и некоторые другие вещи первой необходимости. Этого должно хватить до утра, когда откроются магазины. Верити мысленно напоминает себе о том, что ей надо позвонить соседу и попросить его накормить Гектора, а потом волоком тащит тяжелую сумку по дорожке, ведущей к входной двери. Проходит добрых пять минут, пока не появляется владелец, в нижней рубашке довольно отталкивающего вида и в заляпанных пижамных штанах, на которые Эверетт старается не смотреть. Наверху, в своей комнате, Шэрон сидит на кровати, все еще закутанная в одеяло, которое ей дали в машине «Скорой помощи». Под одеялом она одета лишь в ночную рубашку. Лео свернулся калачиком возле нее и время от времени покашливает. Лицо его вымазано в саже. Констебль начинает распаковывать сумку. Свитер, джинсы, пара маек с рукавами. Миссис Мэйсон с отвращением смотрит на все это: – Я не ношу вещи других людей. – Боюсь, что у вас не такой уж большой выбор, правда? – отвечает Верити, посмотрев на нее. – Здесь все абсолютно чистое. Прямо из стиральной машины. – Все это мне велико по крайней мере на три размера. – Шэрон бьет дрожь. – Меня в этом и разглядеть-то невозможно. Эверетт уже готова напомнить ей, что та должна благодарить Бога за то, что ее сейчас не разглядывают в гробу, но сдерживается, успокаивая себя тем, что женщина, по-видимому, все еще пребывает в шоке. – Как я уже сказала, – повторяет она ровным голосом, – выбор у вас небольшой. Утром вы сможете выйти и что-то купить себе. В конце концов, вам ведь удалось спасти свою сумочку, правда? Большинство людей в вашей ситуации остаются вообще без кредитных карточек. Шэрон пристально смотрит на констебля, а потом берет розовое полотенце, сложенное на кровати. – Я, пожалуй, приму душ, – сообщает она. *** Би-би-си Мидлендс. Сегодняшние новости Суббота 23 июля 2016 г. | Последняя редакция 07:56 Дейзи Мэйсон: Пожар в доме родителей Прошедшей ночью в дом Барри и Шэрон Мэйсон были вызваны пожарные, после того как здание, по их предположению, подожгли. Огонь быстро распространился и нанес недвижимости значительный урон, а жителей соседних домов пришлось эвакуировать. С момента исчезновения их дочери на Мэйсонов направлена широко распространившаяся в «Твиттере» компания ненависти, которая набрала еще больше оборотов после того, как выяснилось, что Барри Мэйсон посещал под вымышленным именем сайты знакомств. В последнее время появились твитты, в которых высказывались конкретные угрозы в адрес Мэйсонов. В заявлении, распространенном Криминальным отделом Управления полиции долины Темзы, детектив-инспектор Адам Фаули подтвердил, что полиция будет преследовать любого, кто попытается использовать социальные сети для насаждения ненависти или причинения ущерба, в полном соответствии с существующими законами: «Такое поведение есть одна из форм современного терроризма. Те, кто этим занимается, будут обнаружены и предстанут перед судом». «Твиттер» разместил официальное заявление, в котором осудил проявления насилия и предложил полиции всяческую помощь в преследовании повинных в нем лиц. Все, кто располагает какой-то информацией о Дейзи, должны связаться со штабом Криминального отдела Управления полиции долины Темзы по телефону 018650966552. *** – Смотрите, куда ставите ноги. Верхний слой уже погас, но под ним в некоторых местах может продолжаться тление. Воскресное утро, на часах 8:05, но я уже успел выпить слишком много кофе, что совершенно не избавляет меня от ощущения легкого бреда при виде того, что осталось от гостиной в доме Мэйсонов. Старший офицер пожарной службы медленно двигается в мою сторону по сгоревшему акриловому ковру. Основная его часть превратилась в отвратительно воняющее подобие гудрона, но есть и такие места, где можно увидеть голый бетонный пол. Пожарные все еще проливают внешние стены, по которым текут потоки воды черного цвета, но внутри здания все внутренние перекрытия уже потушены. Большинство из них выполнены из гипсокартона, и в огне у них не было никаких шансов. – Как видите, – говорю я, указывая на свои грубые ботинки, – мне это не впервой. – Так чем же я могу вам помочь, инспектор? – Полагаю, что версия поджога не вызывает сомнения? – Ни малейшего. Наверху все еще стоит запах катализатора. Сейчас мы исследуем остатки стекла – если повезет, сможем найти фрагменты бутылки, в которую он был налит. – А можно поточнее о том, как все началось? Пожарный поворачивается и указывает на зияющий провал, бывший когда-то лестницей: – Сейчас мы исходим из того, что некто забросил катализатор через заднее окно на втором этаже. – В спальню дочери? – Вам виднее – честно говоря, в том состоянии, в каком все здесь сейчас находится, определить очень сложно. – И вы действительно считаете, что кто-то мог забросить бутылку с бечевника? Тут расстояние футов в тридцать – тридцать пять. Пожарный обдумывает услышанное: – Думаю, что это возможно, но для этого надо бросать с определенной высоты, так что поджигатель или взрослый, или очень дюжий подросток. Может быть, именно поэтому до цели долетела только одна бутылка – на заднем дворе есть пара почерневших кратеров в тех местах, где, очевидно, приземлились остальные. Сейчас мы собираем осколки стекла в доме и берем образцы на бечевнике, но если фортуна окажется не на нашей стороне и мы не сможем натолкнуться на отпечатки пальцев, боюсь, что установить виновных будет практически невозможно. Там, по тропинке за домом, ежедневно проходят сотни людей, так что годных следов нет. Серьезный удар, хотя я и ожидал услышать нечто подобное. – А почему огонь распространился с такой скоростью? Вы только посмотрите – здесь же ничего не осталось… – Я уже думал над этим – ведь мы прибыли через восемь минут, но к этому времени все уже было охвачено пламенем. Возможно, это как-то связано с низким качеством строительства. Эти новомодные дома смотрятся красиво, но в них недостает надежности. Вот «викторианцы» по другую сторону канала – те будут гореть гораздо дольше. – Вы сказали «возможно»? – Ну, катализатор здесь точно не слишком помог. Тут все искусственное – вот и занялось как на Четвертое июля[59]. Хотя я все равно не понимаю, почему все произошло так быстро. – Ладно, – задумчиво говорю я. – Спасибо. Сообщите, если в голову придет что-то еще. – Обязательно. В саду на заднем дворе я вижу Алана Чаллоу. Он сидит рядом со своим открытым чемоданом, в котором лежит пачка прозрачных пакетов для вещественных улик. В них, насколько я могу видеть, какая-то одежда, в основном пальто и куртки, несколько разных ботинок и нечто похожее на вещевой мешок. Практически все почернело и обуглилось. Некоторые вещи трудно узнать. – Ну что, нашел хоть что-нибудь? – интересуюсь я. Алан выпрямляется, его бумажный комбинезон шуршит. – Честно говоря, не так уж много, да и то лишь из того, что хранилось внизу. Может быть, что-то удастся выжать из обуви… но совсем немного, если принять во внимание то, насколько постарался огонь. Наверху не осталось вообще ничего. Если ты надеялся найти что-то в спальне девочки, то можешь забыть об этом. Она могла истечь там кровью, а я даже не заметил бы этого сейчас. Мы с тобой оба понимаем, что комнату разнесло на атомы. Так что следов не осталось. – Мне надо было быть понастойчивее с этим ордером на обыск… – Не кори себя. Ты сделал все, что мог, – теперь очередь супера жариться на медленном огне… – Криминалист замолкает. – Прости. Неудачная фраза. Повисает тишина. Чаллоу качает головой и нагибается, чтобы достать из чемодана бутылку с водой. Делает глоток и корчит гримасу. – Теплая… – Что-нибудь еще? – Пожарные вынесли компьютер отца, но, по-моему, жесткий диск накрылся. – В любом случае захвати с собой. Надеюсь, что в телефоне мы найдем достаточно, но что-то может быть и в компьютере. – И вот еще одна печальная вещь. – С этими словами Алан поднимает пакет. То, что в нем лежит, когда-то имело мех. – Боже, Алан, что это, черт побери, такое? Домашний кролик? – Похоже, что Мэйсонов домашние животные мало волновали, – сухо улыбается Чаллоу. – После них, по мнению нашей сверхаккуратной миссис М., остается слишком много грязи. Нет, этот мех явно искусственный. – Он протягивает пакет мне. – Это маскарадный костюм льва. Сильно изорванный. Похоже, что молодого Лео не слишком привлекала идея маскарада. У меня перед глазами появляется Лео. Он рассказывает, как мальчишки выбрали его своей жертвой из-за имени. И как они превратили имя в оружие против него. Неудивительно, что бедняга не хотел переодеваться в короля этих гребаных джунглей. – А что насчет портфеля? – Никаких следов. – Проклятье! – Но это не значит, что его там не было – он легко мог сгореть дотла, ведь он почти наверняка был из пластика. Или они могли от него избавиться. На это у них была почти целая неделя. – Избавились от портфеля так же, как избавились от девочки… Чаллоу делает еще один глоток воды. – Похоже, тебе надо немного взбодриться. Есть один фрагмент твоей теории, который пережил пожар. Это пикап Мэйсона. Он припаркован за углом, на Уотервью-кресент. Я уже вызвал эвакуатор.