– Боже, как летит время! Мне надо отвезти Дейзи домой. Ты не позовешь ее? Джерри поднимается по ступенькам в гостиную и видит маленькую девочку, которая уже стоит на площадке. – Дейзи, – говорит он слегка смущенно, – а я тебя не заметил… И как давно ты уже здесь стоишь? – Я хотела поблагодарить вас за косметичку. Она мне очень нравится. – Говоря это, девочка вращает сумочку на короткой ручке. Она полосатая, черно-белая, а в центре у нее находится надпись: «Девчачья ерунда», выполненная вихляющимися буквами кислотного розового цвета. Джойс Чен смотрит на площадку. – Мы очень рады, Дейзи! Знаешь, очень неприятно, когда два разных человека дарят одинаковые подарки. Вернуть их очень проблематично, вот Нанкси и подумала, что, может быть, тебе захочется иметь такую же косметичку, как у нее. Вы хорошо провели время? – Очень. – Дейзи улыбается. – Это был лучший день в моей жизни. *** – Здесь нельзя курить. – Ага. Как же. Подросток, вытянувшись, лежит на диване в комнате ожидания, положив ноги на сиденье. На полу возле него стоит картонная тарелка, в которой уже скопилась дюжина окурков. Морин Джонс старается держаться от него так далеко, как это позволяют размеры помещения, а социальный работник стоит возле двери. Это Дерек Росс, тот же самый парень, который приходил к Лео. Мы обмениваемся безмолвными приветствиями, и я спрашиваю, есть ли у него идеи по части имени подростка. – Микки Маус, – отвечает парень, злобно глядя на меня. – Джордж Клуни. Далай Лама. Королева – мать твою – Виктория. Сам выбирай, свинья. – Это тебе не поможет, – замечает Росс. У него измученный голос, а ведь он провел здесь не больше часа. – Хорошо, – говорю я. – Я уверен, тебе известно, что члены семьи твоего дружка Азима недавно были осуждены за сексуальные преступления против детей. В настоящий момент мы изучаем материалы, найденные в их доме, с тем чтобы убедиться, что ничего подобного там больше не происходит. – Ты меня уже достал, свинья. Я ничего не знаю обо всем этом дерьме. Его душит кашель, и он принимает сидячее положение. – Я ухожу. И ты меня не остановишь. – Если ты на этом настаиваешь, то мне остается только арестовать тебя. – Поверь, будет лучше, если ты пойдешь на сотрудничество, – говорит Дерек мальчишке. – Я серьезно. Мы с юнцом долго смотрим в глаза друг другу, но он моргает первым. – Ну и где мой гребаный адвокат? – Я же сказал, что пока ты не под арестом. И мистер Росс здесь для того, чтобы защищать твои интересы. – Я хочу подать жалобу – этот придурок меня ударил. Ну тот, совсем наглый. Меня так и подмывает спросить его: тогда кем, в его понимании, является он сам? – Если ты хочешь подать жалобу, то тебе придется назвать мне свое имя. Подросток мерзко ухмыляется и почесывает нос: – Ничего у тебя не выйдет, свинья. Меня на дешевке не возьмешь. Я протягиваю руку за одним из стульев с жесткой спинкой и ставлю его рядом с ним. Потом сажусь, раскрываю свою картонную папку и показываю ему один из кадров записи камеры наружного наблюдения. Он с Дейзи 19 апреля. – Ты не знаешь, кто это? Парень глубоко затягивается и выпускает дым прямо мне в лицо. – Ну и что, если знаю? – Это Дейзи Мэйсон. Вот уже почти неделю ее фото во всех газетах и в Паутине. Ни за что не поверю, что ты его не видел. Юнец щурит глаза, но молчит. – Она пропала. И, может быть, уже мертва, – продолжаю я. – А за несколько недель до исчезновения она общается с тобой… – Я со многими общаюсь. Люблю общество. – Уверен, что ты всегда бываешь его душой. Только это не первый раз, когда ты с ней встречаешься, правда? – Я достаю остальные фотографии. – Двенадцатого апреля, четырнадцатого апреля, девятнадцатого апреля. А вот здесь, на фото девятого мая, Дейзи Мэйсон сидит на заднем сиденье машины, зарегистрированной на имя Азима Рахия. А на переднем сиденье, скорее всего, сидишь ты. Молчание затягивается. Парень курит. По его глазам я вижу, как вращаются шестеренки у него в голове. Он не знает до конца, что мне известно. – Ты зачем ее преследовал? – задаю я новый вопрос. – Преследовал… Да отвали ты! Это не преследование. – Тогда скажи мне, что делает подросток твоего возраста, постоянно сталкиваясь с восьмилетней девочкой, как не преследует ее? Вы с ней попали на камеру четыре раза. И в последний раз ее засняли в машине с тобой и с братом приговоренного растлителя малолетних. А потом, через несколько дней, она исчезает. Ты что, думаешь, что присяжные не смогут сделать правильный вывод? – Я не сталкивался с ней постоянно… – А что же ты тогда делал? Что еще ты мог хотеть от этого ребенка? Или в тебе заговорило материнское начало, а? А может быть, у тебя появился внезапный интерес к «Моему маленькому пони»[74]? Или ты фанат кукол Барби? На дворе две тысячи шестнадцатый год, так что мальчики вполне могут играть с девчачьими игрушками, правильно? Мальчишка опускает ноги и твердо ставит их на пол. На меня он не смотрит, но рука, в которой он держит сигарету, дрожит. – Ты ведь ее обхаживал, правда? Приучал к себе с тем, чтобы потом можно было над ней надругаться. – Это неправда. – Значит, ты отдал ее этим психам, с которым имели дело Рахия? Спорю, что они заплатили бы целое состояние, чтобы изнасиловать такую девочку. Или ты сделал это сам? Именно это случилось в тот день, да? Ты подходишь к дому с улыбкой на лице, настоящий принц Очарование. Ее матери дома нет, и она выходит поиграть с тобой. И какое-то время у вас всё муси-пуси… И только когда ты засовываешь руку ей в трусики… – Инспектор, – просит Росс, – неужели это так необходимо? – …она понимает, что́ тебе от нее надо, и начинает кричать, и тебе приходится заткнуть ей рот, но она сопротивляется, так что ты зажимаешь ей рот рукой… – Ты просто омерзителен! – кричит подросток, вскакивая на ноги. – Я до нее гребаным пальцем не дотронулся! Ты просто болен, твою мать, потому что только законченный извращенец может сделать подобное с собственной сестрой… Я набираю в легкие воздух и считаю до пяти: – Со своей сестрой? – Ну да. – Парень с трудом сглатывает. – Барри Мэйсон – мой отец. – И добавляет, тяжело опускаясь на место: – Чертов ублюдок… *** Вернувшись в кабинет, я звоню Алекс. – Где тебя носит, Адам? – отзывается она. – Мы вроде как собирались поехать к твоим родителям на ланч. Черт. У меня все вылетело из головы. – Прости. Но некоторые вещи… – Забылись. Я знаю. А меня ты еще помнишь? – Я что, действительно такой предсказуемый? – Я вздыхаю. – Когда у тебя крупное дело? Ответ – да. – Прости. Я позвоню маме. Обещаю. Послушай, я хочу, чтобы ты оказала мне услугу. Я знаю, что твоя фирма не очень сильна в оказании юридической помощи по уголовным делам, но у нас здесь один парнишка, которого видели разговаривающим с Дейзи за пределами школы. Оказалось, что он – сын Барри Мэйсона от первого брака. – Проклятье… Похоже, что кое-кто прокололся. – Знаю. Но, честно говоря, у нас не было никаких причин копаться в прошлом Мэйсона. По крайней мере, до сегодняшнего дня. Проблема в том, что мы не можем дозвониться ни до матери, ни до отчима мальчишки. На звонки они не отвечают, а их сосед думает, что они могли уехать на уик-энд. Дежурный адвокат занимается другим делом, и мы не можем найти никого, кто мог бы добраться сюда до вечера. Вот я и подумал… – …не найду ли я для тебя кого-нибудь? Я прикусываю губу.