Что я, чёрт возьми, делаю? Я поклялась себе, что настало время что-то изменить. Я даже обещала себе, что изменюсь. А сейчас, стоя перед этим человеком, который по всем параметрам казался хорошим парнем, мне было легче оставаться в темноте, чем найти в себе храбрость выйти на свет. Так много сил было потрачено, чтобы просто существовать в этом мире, который никогда не останавливался. Может это мне стоило ускориться. Эти проклятые детские шажки и были той причиной, по которой я отступала всё дальше и дальше. Этот парень — и этот обед — и мог быть тем первым гигантским шагом. Что способно причинить мне боль? Правда? Те последние слова, да? Но опять же — моя жизнь в течение этих десяти лет и была управляема ими. Опасение. Вина. Ужас. Беспокойство. Одиночество. Тоска. Пришло время для новых чувств. После того как я закрыла файлы мистера Кларка одной рукой, я вставила папку на полку «Выписанные». — Знаешь, что? Мне нужен перерыв. Всё его красивое лицо будто озарилось изнутри. — Правда? — Да, — подтвердила я. — Слава богу, — выдохнул он, и его затопила странная смесь облегчения и волнения. — Мне, наверное, следует представиться, да? Он протянул руку над столом, разделяющий нас. — Привет, меня зовут Портер Риз. Я еще этого не знала. Но эти пять слов снова навсегда изменили мою жизнь. Глава девятая. Портер — Итак, правильно ли я поняла. Твой брат, очевидно, известный шеф-повар Таннер, и вы двое назвали свой ресторан «Портерхаус»? — спросила она, после того как вытащила ложку, наполненную картофельным салатом, изо рта. Я рассмеялся. — А ещё ты не сможешь поспорить с победителем «Ninja Warrior». Она прищурилась. Но её губы расплылись в потрясающей улыбке. После того как моя изнурительная — и довольно-таки ужасающая — задача убедить Шарлотту пообедать со мной была выполнена, то она провела меня через лабиринты больницы в маленькое кафе-закусочную. Никто не поздоровался с нами, пока мы проходили мимо, хотя, я не раз ловил медицинский персонал с открытыми ртами. И если Шарлотта замечала это, то не показывала. Она не отрывала взгляда от намеченной цели, не смотря по сторонам и игнорируя весь мир. Должен признать, я ей немного завидовал. Я в течение многих лет пытался этого добиться, но безуспешно. Первой моей остановкой по пути к дому — это купить огнестойкий костюм, потому что не было никаких «если», «а» или «но», ведь я собирался прямиком в ад. Я бы ещё хотел упомянуть про Тревиса или назначить встречу, которая мне была так отчаянно нужна от доктора, но я отложил это на неопределенное время. Пока не стало совсем поздно. Ведь Шарлотта Миллс была очаровательной. Она немного говорила, но и молчаливой не была. Она могла быть и в разговоре, и в одном предложении или в ироничном комментарии одновременно. Словно бы здесь и в тоже время, ушедшая внутрь себя. Пустота волнами плескалась в её тёмных глазах, изредка исчезая из виду редкими вспышками света, мелькавшего на заднем плане. Я не знал о ней ничего, кроме того факта, что она выковырнула все семена кунжута из булочки для гамбургера и налила щедрую порцию горчицы в него, когда остальные бы воспользовались кетчупом. Но меня тянуло к ней необъяснимым образом. Она словно была со мной на одной волне, хоть я и не знал, почему. В первую очередь, я здесь из-за Тревиса. Но когда она выдохнула моё имя, я осознал, что в равной степени мне нужны были и она, и Тревис. Не было ни малейшего способа выбраться из ада, если бы я ушёл из больницы, так и не назначив встречу для самого себя. Без этого больничного халата и во внерабочее время. Боже, она была такой милой. Её улыбки были сдержанными, но когда они были посланы мне, то казалось, что я смог покорить Эверест. Я не понаслышке знал, как это сложно улыбнуться. Не налепить на лицо фальшивую маску с улыбкой. А по-настоящему. Её свитер был слишком велик, к тому же на нём повсюду виднелись катышки. Но мне было всё равно, во что она одета. Естественная красота Шарлотты была для меня не более чем приятным дополнительным бонусом. Я никогда не был мечтателем, но сейчас рядом с ней чувствовал, что основная моя проблема заключалась в том, что я ещё ни разу не встречался с такими, как она. Не поймите меня неправильно. Любовь с первого взгляда не существует. Вторые половинки бывают лишь в сказках. А похоть — не любовь, и не имеет значение, как тщательно ты стараешься убедить в этом самого себя. Чувства исчезли. Одержимость перешла в другое русло. Истинные мотивы никогда надолго не бывают скрыты. Итак, хоть я и был полностью заинтригован женщиной напротив меня, но не помешался на идее, что это когда-нибудь сможет превратиться в нечто большее. Я верил в статистику. Она была одной из 3,7 миллиардов женщин на этой планете. Статистически у меня имелись огромные шансы влюбиться в овечку, чем в женщину со сломанной судьбой. Но я всё же оставался сторонником того, что люди входят в нашу жизнь по каким-либо причинам и только нам решать, почему так происходит. Да. Я собирался в ад, потому что прежде чем я позволю ей пристрелить меня, рассказав о Трэвисе, мне нужно понять, почему она здесь, в моей жизни. — Итак, как ты назовёшь свой новый ресторан? — спросила она, отщипнув кусочек бургера, прежде чем положить его к себе в рот. Таким образом, она съела почти весь свой бургер. Серьёзно. Это было чертовски мило. Я улыбнулся и откинулся спиной на мягкую обивку кабинки, мой бургер был уже давно съеден. — «Таннерхаус». Она прикрыла рукой рот и пробормотала с полным ртом. — Ты шутишь? — К несчастью, да. Всё намного хуже. Ведь слова соединили в одно. Таннерхаус. Как Портерхаус, в одно слово. Она рассмеялась, и этот звук проник мне под кожу. Трахнуть Эверест. Это было так, как будто я проложил себе дорогу к небесам. (И, да, я осознал, насколько чертовски плоха была эта мысль. Но, чёрт возьми, это чувствовалось так хорошо, когда звук её смеха вызвал из моего горла ответный смешок). Я пытался не пялиться на рот женщины, но это было бесполезно. Её губы похожи на идеальный полумесяц, розовые и пухлые. Пока Шарлотта не начала открываться мне, у меня не было сомнений, что всё в ней было таким женственным. Даже простые вещи, такие как два пальца, которыми она заправляла пряди за ухо, или как она опускала вилку после каждого укуса, были почти изящными. Когда она поймала мой взгляд, её щеки покраснели, и она отвела глаза, её длинные прямые волосы упали ей на лицо, закрывая его. Мои руки чесались от желания тронуть её за плечо, чтобы я смог снова увидеть её лицо. Как только я собирался поддаться этому желанию, она подняла голову, в её глазах искрилась доселе неведанная уверенность. — Твой брат — основатель телешоу. Я кивнул. — Если ты имеешь в виду, что, как шоумен, его жизненная цель состоит в игре на моих нервах, то да. В этом он преуспел. — Он старше или младше тебя? — спросила она, прежде чем отщипнуть ещё один кусочек от бургера. — Младше на два года. — Так значит ему сейчас двадцать пять или двадцать шесть? Значит, я был не единственным, кто флиртует за этим столом. Я делал это более открыто, тогда как она начинала издалека. Опираясь на локти, я решил её поддразнить.