Я: «Потому что весело наблюдать за твоими словами». Портер: «Ты смеёшься?» Я: «Да». Портер: «Тогда это заслуживает моего смущения». Да. Хорошо. Мы говорили о поедании тако в постели (что было не менее ужасающим, чем сидеть на одной и той же стороне в кабине), но будь я проклята, если не позволю этому теплу снова заполнить меня. Я: «Пойти в «Энтожитос» было бы здорово. Утром мне нужно поработать в офисе, поэтому мы могли бы встретиться там в полдень». Портер: «Супер. Сладких снов». Я: «Тебе тоже». Я так мечтательно вздохнула и уже потянулась к тумбочке, чтобы положить на неё свой телефон, как снова появилось сообщение: «Портер набирает текст…». Я ждала. Ещё и ещё. От скуки я чуть не просверлила отверстия в своём телефоне, ожидая не менее трёх минут, пока, наконец, не появилось его сообщение. Портер: «Исповедь: Хотел бы я поцеловать тебя сегодня вечером». Моё сердце остановилось, и в животе что-то бухнуло вниз, я прочитала его смс трижды, прежде чем нашла в себе мужество ответить на него. Я: «Ты поцеловал». Портер: «Нет. Не так. Я говорю о том, где ты проведёшь остаток этой ночи, касаясь своих опухших губ, и я потрачу свою, отчаянно пытаясь запомнить их вкус». По всему телу прошло желание, от кончиков пальцев до сосков, заполняя пространство между ними. Сладкая боль возбуждения. Я откинула голову назад на подушку и уставилась в потолок. На протяжении многих лет я находилась рядом с мужчинами. В конце концов, секс был сильнее похож на биологию, чем на эмоции. Но, когда оргазм исчезал, мой интерес к другому человеку тоже. Оглядываясь на эти знакомства, я вспоминала о тех кратких моментах свободы, когда я позволила себе отпустить ситуацию и почувствовать что-то с другим человеком. За эти десять лет меня не раз целовали. Я была уверена в этом, тем не менее, этого было недостаточно, чтобы вызвать отголоски чувств в моей памяти. Но я здесь сейчас, глядя на текст, описывающий поцелуй, которого не было, без тени сомнения осознала, что никогда его не забуду. Я: «Исповедь: Хотел бы я, чтобы ты тоже это сделал». Портер: «Завтра, Шарлотта». Это было обещание. И всё, о чём я мечтала, это позволить Портеру это сделать. Я провела утро в офисе, разгребая гору документов, которая образовалась, пока я пробиралась через весь ад седьмого марта. Я была так погружена в работу, что это было чудо, что я смогла видеть письмо в папке «входящие». К десяти тридцати я всё ещё тонула в файлах, но у меня получилось, наконец, привести в порядок своё рабочее место, поэтому я засчитала это как победу и оставила остальное на следующий день. Документы могли подождать; Портер нет. Ну, я думаю, что он, вероятно, подождал бы, но я этого не хотела. Или, если быть точнее, я с нетерпением хотела встретиться с ним. Я едва закрыла дверь офиса, когда телефон в моей руке начал звонить. Имя Риты высветилось на экране, напоминая, что мне нужно основательно поговорить с ней о её роли свахи в моей жизни. — Просто человек, с которым нужно поговорить, — ответил я. — И тебе привет, — ответила она своим обыкновенно сладким голосом. — Что ты делаешь в это прекрасное воскресное утро? Прижав телефон между плечом и ухом, я открыла дверь своей машины и забралась внутрь. — Выхожу из офиса. — Да, хреново. — Ага. Разгребаю завалы по большей части. По крайней мере, это более продуктивно. Всё, что я могу говорить тебе в течение следующих нескольких дней, так это то, что пока я воздержусь от погребения твоего тела. — О, боже. Что я сделала на этот раз? — Портер Риз, — многозначительно ответила я, от простого упоминания его имени на лице расплылась улыбка. Повисло молчание. — Дерьмо. Ты говорила с ним? — спросила она. — Ага. — И? — И я иду с ним на ужин. — Да ладно, — выдохнула она. — Он что держит тебя на мушке? Я тихо рассмеялась. Затем закрыла глаза и опустила голову на подголовник. — Я в ужасе. — О, Боже! — закричала она. — Пожалуйста, скажи мне, что он на самом деле не приставил к твоей голове пушку. — Нет. Я добровольно согласилась. Сегодня мы ещё и обедаем. — Твою мать. Ты себя хорошо чувствуешь? — Да, — просто согласилась я. Но в этом не было ничего простого. Портер ошибался. Я была эмоционально закрыта. Потому что позволить людям приблизиться к себе, это значит рискнуть потерять их. Мои опасения по поводу свидания были не из-за боязни разделить с кем-то еду. А скорее не выдержать разрушения моих тщательных воздвигнутых стен и позволить взрывоопасным чувствам, бушевавшим во мне, заполнить меня. Что, если бы я запаниковала и не смогла вернуть бы их обратно? Или если это даст реальности ещё один шанс уничтожить меня? Но, опять же, что если это сможет заполнить непоколебимую пустоту в моей груди? И что если в какой-то момент за прошедшие годы солнце снова поднялось, а я просто слишком осторожничала, чтобы увидеть его рассвет? — Чёрт возьми! — воскликнула Рита. — Как, чёрт возьми, он смог убедить тебя покинуть монастырь? — Он … убедительный. — Я прикусила губу, чтобы смех не вырвался наружу. А потом он умер у меня в горле. — Значит ли это, что ты будешь лечить его ребёнка? Всё тело дернулось, а в желудке что-то упало. Не бухнулось. И даже не трепыхнулось. Это был огромный комок, тянущий живот. — Прости. Что? — Я сказала ему, что ты не собираешься этого делать. Но я клянусь, этот человек не знает слова «нет». Пот проступил на моем лбу. — Его ребенка? — Подожди… разве он не сказал об этом? — Нет, чёрт возьми, он ничего такого не говорил! Я не была глупа; у большинства мужчин моего возраста были дети. И, по понятным причинам, они и были камнем преткновения. Но, опять же, раньше и проблемы такой не было. По крайней мере, не та, которую я хотела бы решить.