– Чирик-чирик, неплохо получается, а? – О нет, опять ты… – А ты хотела увидеть миленькую маленькую малиновку? Послушай, твой дед… – Убирайся! Сьюзен закрыла окно и задернула шторы. Повернувшись к окну спиной, она попыталась сосредоточиться на комнате. Это помогало думать о… нормальных вещах. В комнате стояло страшдественское дерево, правда небольшое, намного меньшее, чем в гостиной. Сьюзен помогала Гавейну и Твиле делать для него бумажные игрушки. Да. Точно. Именно об этом и будем думать. Вот бумажные гирлянды. А вот веточки остролиста, не использованные в гостиной, поскольку на них мало ягод. Но проблема была успешно решена, и теперь, украшенные яркими глиняными ягодками, они торчали со всех полок. Два чулка висели у камина, над невысокой решеткой. А еще были рисунки Твилы, на которых изображались покрытые кляксами синие небеса, ядовито-зеленая трава и красные дома с четырьмя квадратными окнами. Все правильно. Это самые что ни на есть… …Нормальные вещи. Стоя по стойке «смирно», она смотрела и смотрела, а непослушные пальцы выбивали барабанную дробь на пенале с карандашами. Внезапно дверь распахнулась. Сьюзен оторвалась от созерцания и увидела державшуюся за дверную ручку Твилу. Волосы девочки были взъерошены. – Сьюзен, чудовище снова залезло под мою кровать… Сьюзен перестала барабанить пальцами. – …Я слышу, как оно там шевелится… – Сьюзен тяжело вздохнула. – Хорошо, Твила. Я сейчас. Девочка кивнула, вернулась в свою комнату и с расстояния запрыгнула на кровать, чтобы когтистые лапы ее не схватили. С металлическим звоном Сьюзен сняла кочергу, висевшую на бронзовой стойке, на которой также обитали щипцы и небольшая лопатка. Еще раз вздохнула. Нормальность – это то, что ты сам творишь. Зайдя в спальню, Сьюзен склонилась над постелькой, как будто хотела поправить на Твиле одеяло, но ее рука вдруг скользнула вниз, ухватила чью-то спутанную шерсть и сильно дернула. Страшила вылетел из-под кровати, как пробка, и, даже не успев понять, что произошло, оказался притиснутым к стене с заломленной за спину лапой. Наконец ему удалось повернуть морду – чтобы увидеть всего в нескольких дюймах глаза Сьюзен. Гавейн радостно запрыгал на своей кроватке. – Прикрикни на него! Прикрикни! – просил он. – Пожалуйста, не надо на меня кричать! – взмолился страшила. – Тресни кочергой по башке! – Только не кочергой! Только не кочергой! – Это ведь ты, да? – спросила Сьюзен. – По-моему, мы сегодня уже встречались… – Кочергой, Сьюзен, кочергой! – настаивал Гавейн. – Нет, нет, только не кочергой! – Ты что, недавно в городе? – шепотом уточнила Сьюзен. – Ага, – ответил страшила и непонимающе нахмурился. – Но почему ты меня видишь? – Тогда вот тебе мое дружеское предупреждение. Подарок на страшдество, понял? Страшила попытался пошевелиться. – И это ты называешь дружеским предупреждением? – Хочешь попробовать недружеское? – Сьюзен сильнее заломила ему лапу. – Нет, нет. Дружеское меня очень даже устраивает! – Этот дом под запретом – усек? – Ты что, ведьма? – простонал страшила. – Я просто… кое-кто. Итак, ты здесь больше не появишься, верно? А то в следующий раз накрою одеялом. – О нет! – О да. И я это серьезно. Мы накроем твою голову одеялом. – О нет! – На нем вышиты пушистые кролики… – Не-ет! – Тогда проваливай. Страшила, чуть не падая, заторопился к двери. – Нельзя же так… – бормотал он. – Ты не должна нас видеть, ты же не мертва и с волшебством никак не связана, это нечестно… – Попробуй дом номер девятнадцать, – сказала ему вслед Сьюзен, немного смягчившись. – Тамошняя гувернантка не верит в существование страшил. – Правда? – с некоторой надеждой спросило чудовище. – Хотя она верит в алгебру. – О! Здорово. И страшила широко улыбнулся. В доме, где никто из взрослых не верит в твое существование, можно устроить такое… – Тогда я пойду, – махнул лапой страшила. – Э-э… счастливого страшдества. – Возможно, – кивнула Сьюзен, провожая его взглядом. – В прошлом месяце было веселее, – пробормотал Гавейн, забираясь обратно под одеяло. – Помнишь того, которому ты пинков надавала, ну, прямо в верхнюю часть штанов… – Засыпайте оба, – оборвала мальчика Сьюзен. – А наша прошлая няня говорила, что чем раньше ты заснешь, тем быстрее придет Санта-Хрякус, – заметила Твила. – Ага, – согласилась Сьюзен. – Уж и не знаю, к счастью или к сожалению. Они не поняли ее последнего замечания. Она и сама не поняла, почему с ее губ сорвалась подобная фраза, однако Сьюзен привыкла доверять своим чувствам. Она им доверяла – и ненавидела их. Ох уж эти ее предчувствия… Они способны разрушить всю жизнь. Но этот «дар» был у нее с самого рождения. Дети снова улеглись спать. Она тихонько притворила дверь и вернулась в детскую. Что-то изменилось. Сьюзен посмотрела на чулки. Висят как висели. Зашуршала бумажная гирлянда. Она перевела взгляд на страшдественское дерево. Оно было обернуто мишурой и украшено криво приклеенными игрушками. А на самой макушка сидела кукла, похожая на… Сьюзен скрестила руки, воззрилась на потолок и нарочито тяжело вздохнула. – Опять ты? – спросила она. – ПИСК! – Ты, ты, кто ж еще. Звездочка на косе еще не делает тебя миленьким страшдественским ангелочком. Смерть Крыс виновато повесил голову. – ПИСК! – Ты в самом деле думал, я тебя не узнаю?