— Нужно сейчас же объявить Честера в розыск, — сказал я. — Вам лучше оставаться там и создавать движуху. По моему мнению, он где-то ждёт Тоби. Ваши его приметят, вы прекрасно сможете его им описать. Пошлите за ним автомобиль группы быстрого реагирования. — Да, инспектор, — откликнулся Бассет. — Тотчас этим займусь, так что тебе лучше позвонить своему боссу, если не отзвонился ещё. Хорошая работа, Эд. Я позвонил Старлоку и всё ему вкратце изложил. Он сказал, что сейчас будет. Я ответил, что здесь он меня может не застать, поскольку я собираюсь ехать с дядей Эмом в полицейской санитарной машине, если они мне позволят, в противном случае последую за ними на такси. Вернувшись к подножию лестницы, я крикнул миссис Брэйди, как там дядя. Она отозвалась: — Норма, Эд. Без сознания, но дыхание и сердце в норме. Его только побрить не мешало бы. Я хмыкнул и вернулся к аппарату. Подходило время выяснить, не врал ли мне Оги Грейн, обещая пять тысяч долларов за нужные сведенья. Я позвонил ему и назвал себя. — Это Тоби Дэгон обжуливал вас, Оги, — сообщил я ему. — С помощью своего брата Честера, который под именем Рамы Сингха подвизался местным предсказателем. Честер подбирал для Тоби паразитов, подробности позже. — А где Тоби? — Тоби мёртв. Я его пристрелил. А Честера сейчас ищут. — Тогда, Эд, даю наводку. Полчаса назад Тоби сюда позвонили. Он сразу же ушёл, но перед этим сам позвонил куда-то. Разговора я не слыхал, но случайно расслышал номер, который он назвал телефонистке. Звонил он в муниципальный аэропорт. Если они собирались вместе дать дёру… — Спасибо, — бросил я. Пяти тысяч я не упоминал — пусть сам решает теперь, когда я сообщил ему всё, что он желал знать. Не мог же я потребовать эти деньги по закону; тут было бы просто-напросто его слово против моего, так что вымогать у него эти деньги я не собирался. Послышалась сирена; это, должно быть, подъезжала скорая помощь из полиции, но телефонного аппарата я не оставлял: нужно было звонить Бассету. Я сказал ему, что есть высокая вероятность схватить Честера Дэгона в зале ожидания муниципального аэропорта. Повесил трубку я как раз вовремя, чтобы увидеть, как санитары поднимаются в комнату Честера с намерением забрать дядюшку Эма. Они позволили мне ехать в госпиталь вместе с ними. Там, в вестибюле, я прождал, кажется, годы, пока врач не вышел и не сказал мне, что они постепенно приводят его в чувство, но пока он ещё не вполне в сознании, хотя оно скоро к нему вернётся. По словам врача выходило, что, поскольку дядя уже у них, его здоровью ничего не грозит, просто он в течение нескольких дней будет слаб от воздействия наркотиков, которые ему вводили на протяжении трёх дней. Возможно, мне разрешат повидать его на некоторое время, как только он полностью придёт в себя, а случится это не позднее чем через час. Ещё до истечения этого часа прибыл Бассет, а с ним и Оги Грейн. Улыбаясь, Оги протянул мне конверт. — Тут те билетики, которые я обещал тебе, Эд. Фрэнк позволил мне послушать, что поёт Честер. Теперь мне всё известно. А тебе расскажет Фрэнк. — Объяснив, что не станет здесь задерживаться, Оги с нами простился. — Мы взяли Честера в аэропорту, — приступил Бассет к объяснениям, — и он заговорил. Много чего наговорил, желая обелить себя и взвалить вину за убийство Карла Делла на Тоби; утверждал, что не желал убийства Карла. Но он был соучастником и признает иск и за это, и за похищение твоего дяди. И знаешь что, Эд; я думаю — не исключено, что он спас Эму жизнь. Тоби бы его убил. А вот как вся каша заварилась. Тоби долгое время обжуливал Оги — по маленькому. Его система была вполне надёжна, правда действовала лишь при небольших объёмах. Числовые билеты у него печатались в двух экземплярах (под одним и тем же номером) — печатник думал, что это часть бизнеса. Один набор Тоби сохранял у себя. Время от времени он вызывал какого-нибудь своего приятеля, — кого-нибудь, кто обязательно впоследствии поделился бы с ним, — купить билетик средней стоимости. Не имело значения, у какого распространителя его покупали или какое число вписывали. Главное, чтобы этот приятель позвонил Тоби и назвал серийный номер купленного билета, понимаешь? И когда на следующий день в газетах появлялись числа, Тоби доставал дубликат того билета и вписывал туда выигрышное число. Он подменял корешок, эту копирку, которую распространитель сдал ему накануне, своей новой. Затем отдавал оригинал — с выигрышным числом — этому приятелю. Приятель относил квитанцию распространителю, тот видел по серийному номеру, что продал этот самый билет, и когда начинались выплаты, число на квитанции сходилось с выигрышным числом на корешке, который, как казалось распространителю, он самолично вернул Тоби. Получив деньги, приятель делился с Тоби. У тебя тоже сложилась такая картина? — Примерно, — ответил я. — Только удивительно было, как срабатывало при единичном экземпляре. Дубликаты — вот ответ. Продолжайте. — Так что единственная загвоздка была в том, что такие дела годились для малых ставок, а желалось ему большого куша. Загвоздка, собственно, — в наборе нужных людей — и в достаточном количестве — которые подставлялись бы вместо него и потом делились. И он додумался привлечь своего братца-предсказателя. Честер открыл заведение в том же околотке, где действовал и возглавляемый Оги тотализатор. А для подбора нужных людей в этом оказалась весьма счастливая возможность. Предсказатель, к которому приходят пооткровенничать готовые на всё жулики, притом — мелкие! Склонные к подобным делишкам да способные помалкивать. Честер проводил время в отборе таких и ни в одном не ошибся. И вот они начали разворачиваться и приготовились сорвать большой куш. Выстроив цепочку из полудюжины лучших из тех, кого набрал Честер, они собирались приобрести полудюжину или более дорогих билетов — долларов по десять или по двадцать, за которые и выплачивают помногу, — все на выигрышное число одного и того же дня. Оги пришлось бы выплатить сполна, даже пусть бы ему пришлось закрыть свой тотализатор. Он так бы никогда и не узнал, что именно нанесло ему ущерб. Цепочка выстроилась, и был назначен день — понедельник, то есть послезавтра. Тем временем Честер пристраивал к цепочке всё новых проходимцев в преддверии решающего дня и большого куша. А Тоби действовал сообща с Оги над выяснением того, куда уплывают денежки последнего. И держал Честера в курсе всего, что они с Оги предпринимают. Честер всё знал про Ричарда Бергмана, знал также о походе Оги и Тоби в агентство Старлока и с кем они там разговаривали. Поэтому Честеру было известно, что Эм встречал Тоби и знал, что Оги водят за нос. — И тут, — продолжил я сам, — в среду после обеда Эм приходит в предсказательную лавочку к Честеру, пытаясь собрать сведенья о Томми Рейнале, который дал дёру на автомобиле. Рейнал был одним из Честеровых проходимцев; получив свою долю от выигрышного билета, он бросил жену и сбежал из города. Вот только не пойму, почему визит моего дяди к Честеру так того напугал. Ведь напугал же? — Потому что когда Эм пришёл, Честер отсутствовал. И когда Честер вернулся, то увидел, что Эм читает книгу с этажерки и как раз книгу этого Чарльза Форта — не полное издание в одном томе, а просто одну из его четырёх книг. «Книгу проклятых». После ухода Эма Честер забеспокоился, заглянул в эту книгу и увидел, что забыл изменить на титульном листе имя владельца. Книга была надписана «Честер Дэгон». Он понял, что раз Эм узнал, что его фамилия «Дэгон» — а это не вполне обыденная фамилия — и поскольку Эм беседовал с Оги и с Тоби Дэгоном, значит Эм может в любую минуту сложить два и два и получить результат — понимание того, что происходит с деньгами Оги. И если он сходит к Оги, то много чего выудит из этого небольшого фактика. И Честер вывел — из чего-то там, что он мог услышать от Эма, пока они разговаривали, — что Эм увидел-таки имя в книге, которую читал в приёмной. Поэтому он придумал план. Полностью его собственный; он понимал, что если поставит в известность Тоби, тот просто убьёт Эма. А Честер говорит, что ненавидит убийства. — Да, он мне сказал так однажды, — подтвердил я. Проговорив это, я вспомнил, что слышал это Четстерово признание лишь прошедшей ночью, только мне казалось — уже очень давно. — И ему подумалось, что если на пяток дней вывести Эма из обращения, до вторника, они с Тоби сорвут свой большой куш и сбегут, так что уже не будет иметь значения, решит ли Эм их загадку. И он придумал, как изъять Эма из обращения на пять дней. Далее тебе почти всё известно, кроме одной вещи. — Продолжайте, — сказал я. — Таких вещей две. — Он выскочил из своей конторы, арендовал машину и припарковал её поблизости от здания, в котором располагается агентство, ожидая увидеть, как Эм входит внутрь. Честер дал ему время подняться в контору и затем, из телефонной кабинки там же в здании, у лестницы на первом этаже, он позвонил и позвал Старлока; подробности разговора тебе известны. И вот… Я прервал Бассета. — Но отчего он всё это так обставил? Трюк с Амброзом Коллекционером да номер Бергмана в отеле? — Номер Бергмана он использовал потому, что Бергман трудился вместе с Оги над загадкой потери им денег. Он решил, что если рассорит Бергмана с полицией, у первого окажется меньше шансов выйти на что-либо, что можно начать раскручивать. А дело с Амброзом Коллекционером он затеял, потому что книга, которую, как он приметил, читал Эм, это была книга Чарльза Форта — правда, не та именно, в которой говорится про коллекционера Амброзов, так что Эму о таковом ещё не было известно, — а про Чарльза Форта они немного поговорили, пока Эм был там; я полагаю, Честер пытался выяснить, увидел ли Эм надписанную фамилию, и Эм мог сказать нечто такое, из чего Честер заключил, что видел. В общем, поскольку Чарльз Форт уже высунул голову (из той книги с надписью), у Честера, вероятно, пробудилось чувство юмора: захотелось самому начать коллекционировать Амброзов, используя для этого соответствующие имя и фамилию. Он, правда, утверждает другое: не поразвлечься он хотел. По его словам, он надеялся, что мы подумаем на какого-нибудь сумасшедшего изверга — в любом случае на ненормального, — а использование этой идиотской зацепки лишь быстрее наведёт нас на такую мысль. Умным оказался, чёрт его дери. — А теперь одна вещь, которая мне не понятна, — сказал я. — Как он завладел дядюшкой Эмом, когда тот вышел из здания? — Это для него оказалось проще всего. Как только Эм показался на улице, Честер вышел из машины и кинулся к нему, сделав вид, что только что подвернул к тротуару. Он сказал, что с тобой произошёл несчастный случай — машина сбила — и тебя отнесли домой, поскольку это случилось рядом с вашим домом, а у тебя имелось при себе удостоверение личности с адресом, и там теперь врач, и… В общем, он усадил Эма в машину и повёз домой, скармливая разными подробностями, звучавшими вполне правдоподобно, так что Эм не заподозрил подвоха. Некоторые детали, возможно, звучали и сомнительно — например, почему он приехал за Эмом на машине, вместо того чтобы просто позвонить, — но мне кажется, что Эм слишком встревожился, слишком торопился к тебе, и не увидел в том, что скармливал ему Честер, никаких прорех. — А когда они поднялись на наш этаж, — продолжил я, — Честер, надо полагать, стукнул дядю обтянутой кожей дубинкой. — Верно. Временно припрятал его под кроватью и только потом, вечером, как раз когда ты забеспокоился отсутствием Эма, он с твоей помощью навесил замок на дверь своего чулана, где собирался продержать Эма все пять дней, на которые следовало Эма устранить. — Чувство юмора у него и впрямь дьявольское, — сказал я. — Попросить меня помочь ему с замком! — Честер сказал, что дело в другом. Ему просто нужно было, чтобы ты видел этот его чулан, пока тот стоит пустой, и чтобы потом не думал про запертый на замок чулан в связи с Эмом, после того как обнаружишь, что тот действительно пропал, а не просто запоздал с приходом домой. — Я и в самом деле не думал. И всё это время, пока дядя считался пропавшим, я спал от него в шести футах! — Тут я вспомнил нечто худшее и хлопнул себя по лбу. — Под кроватью! У Честера, пока я смотрел, как тот прилаживает накладку! И я сидел тогда на этой кровати. На нём! Бассет усмехнулся. — Переходим к Карлу Деллу. Удалось тебе разгадать, что с ним произошло? — Знаю, что, но не знаю, как. Расскажите. — В среду Карл вернулся домой с головной болью, как и сказал тебе, и прилёг вздремнуть. Было около четырёх. В четыре-двадцать — это предположительно, поскольку Карл уже об этом не расскажет — он услышал, что пришли Эм с Честером. Он признал голос Эма и… — Четыре-двадцать! — воскликнул я. — Это число стоило мне пять долларов. Бассет рассмеялся. — А мне лишь полтинник. Наверно, я не столь азартен, как ты. А Старлоку сколько? — Два доллара. Но что дальше? Лучше не вспоминать, как мы сглупили с этим числом. — Это что касается среды; Карл, кстати, забыл про это. Всё со средой, переходим к четвергу, ко времени сразу после полудня, когда Карл сидел в свой комнате и выяснял с помощью астрологии, что приключилось с Эмом. Некоторые выкладки — неортодоксальные, если верить тому астрологу, которому мы их показали, — дали ему четыреста двадцать. Возможно, то было время, и возможно он решил, что именно в четыре-двадцать нечто и произошло с Эмом — что ведь очень близко к истине. Но думая о четырёх-двадцати вчерашнего дня, Карл внезапно вспомнил, что когда он лежал у себя, то приблизительно в четыре с четвертью или в четыре-двадцать слышал голос Эма — Эм тогда поднимался по лестнице. Карл понял, что Эм вернулся домой из конторы и был не один. Астрология астрологией, но Карл осознал, что у него для тебя чертовски важная новость, а потому он бросился вниз к телефону и позвонил Старлоку. А тут и ты отзвонился Старлоку от «Жийяра». Тем временем у Честера находился Тоби; они совещались. Я к тому времени уже повидался с Тоби, и тот знал, что нечто затевается; ему захотелось выяснить у Честера, известно ли тому, что происходит, потому он и пришёл. Честер признался ему в том, что он сделал; говорит, что сперва Тоби захотел убить Эма, но Честер не отдал ему ключа от чулана, и в конце концов он убедил Тоби, что Эм и так больше не стоит у них на пути, устранён таким способом, который даже лучше убийства и трупа на руках. — И пока они там разговаривали, — продолжил я за Бассета, — то услышали, что Карл сбежал вниз, как будто что-то случилось. Они приоткрыли дверь или даже подошли к лестнице и слышали, что он говорил по телефону. — Верно. У него всплыло это «четыре-двадцать», а они понимали, что это то самое время, когда Честер привёл Эма домой и ударил его дубинкой, при этом Честер знал, — потом ему стало это известно, — что Карл тоже был дома, у себя в комнате, в то же самое время. Они поняли, что Карл обладает чем-то таким, что приведёт нас к Честеру, как это и случилось. — Честер показал, что Тоби спустился вниз, и как только Карл, поговорив с тобой, повесил трубку, Тоби сунул ему в рёбра дуло пистолета и повёл его наверх, в комнату к Честеру. На сей раз Честер был напуган до смерти и позволил Тоби командовать собой — но клянётся, что не знал, что Тоби собирается убить Карла. Как бы то ни было, Тоби велел Честеру угнать машину и поставить её у дверей. Когда Честер выполнил, они свели Карла вниз; при этом Тоби с рукой в кармане, держащей пистолет, шёл позади. Тоби велел Честеру сесть за руль, а сам вместе с Карлом сел назад. Они проехали один-два квартала, когда Тоби велел Честеру найти где припарковаться и стать там. Честер подчинился; затем он оглянулся назад и увидел, что Карла нет. Он посмотрел вниз — Карл лежал на полу под задними сиденьями. По его словам, он думал, будто Карл всего лишь оглушён, хотя тот, скорее всего, уже был мёртв. Тоби велел Честер отправляться домой и заручился алиби — стакнуться с теми, кто поручится за него, и оставаться у них на глазах. А о Карле он позаботится. Честер отправился домой, по пути купил двух окуней на рынке, которых и предложил миссис Брэйди, рассчитывая, что она пригласит его отужинать с нею. Она так и поступила. Вот почему Честер ужинал с миссис Брэйди в то время, как автомобиль с Карлом внутри оказался брошен за десять миль оттуда. — И тогда, — опять продолжил я за Бассета, — Тоби умышленно вдавил кнопку звукового сигнала. Так Честерово алиби оказалось незыблемо. — Верно. Пришлось ему рискнуть покинуть автомобиль с трупом внутри, после того как он просунул руку через окно и как следует вдавил кнопку звукового рожка, зато он был теперь уверен, что автомобиль обнаружат почти тотчас, и на это время Честер будет обеспечен алиби. — Да, он-таки провёл нас. — Провёл. Послушай-ка, Эд. Тот конверт, что дал тебе Оги. Он и впрямь решил не отлынивать от… Я вынул конверт из кармана и раскрыл его. В нём лежали пять новеньких долларовых банкнот — банкнот с тремя нулями после, собственно, доллара. Прекрасные образчики гравировального искусства. Я взял одну банкноту и протянул её Бассету. — Возможно, они фальшивые. Пусть-ка сперва какой-нибудь полицейский чин пустит одну в обращение; он скорее избежит проблем, если появятся. Бассет посмотрел на билет, а затем на меня, словно бы не мог поверить в существование нас обоих. Секунду спустя мне показалось, что он сейчас заплачет. — Господи Иисусе, а я места себе не нахожу из-за того, что моя жена нуждается в операции стоимостью в шесть сотен долларов. Но Господи Боже, ведь это ты, Эд, раскрыл дело. Я отсиживал задницу в кабинете, когда ты позвонил и просветил меня. Нечего нам с тобой делить. — Назовём это взяткой, — сказал я. — Мы с дядей Эмом вскоре собираемся организовать собственное агентство. Нам нужен друг в головном управлении полиции. Бассет вновь промолвил «Господи Иисусе», что отнюдь не прозвучало молитвой. Он сунул банкноту в карман. Затем он достал сигарету и закурил; при этом его рука едва заметно дрожала. — Осталась лишь одна вещь, которую я не могу встроить в общую картину, и Честер не может. Зачем Тоби вернулся в комнату Честера? Игра в любом случае была окончена, ему не светило ничего сверх. Честер ожидал в аэропорту, и стоило Тоби туда прибыть, они сели бы на первый же самолёт. Почему он вернулся? Убить Эма забавы ради? — Не совсем, — ответил я. — Честер не преступник, а вот Тоби — прирождённый. Он ещё не сдался. Когда Честер позвонил и доложил ему о моём приходе в его логово, сказал, что игра проиграна и лучше им сматываться, Тоби, вероятно, сказал «О’кей» и велел Честеру отправляться в аэропорт и ждать его там. Но Тоби ещё не отступил. Он подумал, что я могу предпринять то, что я на деле и предпринял — отправлюсь домой обыскать Честерову комнату. Он подумал, что если застанет меня там, то ему удастся убить и дядю, и меня, перетащить нас в нашу же комнату, и тогда ничто не наведёт нас на след Честера, как и его самого. Если бы задуманное им сработало, — а всё к тому и шло, — он бы отправился в аэропорт и вернул Честера, вместо того чтобы им вдвоём смываться. А затаись они ещё на два дня, то сбежали бы с капиталом в четыре или пять раз большим того, что имели. Бассет вздохнул. — Мне, Эд, следовало об этом подумать. Ну вот, я немного с тобой задержался. Сейчас справлюсь у дежурной наверху и заодно позвоню оттуда. Постой-ка здесь. Через пару минут он вернулся. — Врач просил дать ему ещё полчаса. Но мне надо бежать; передай Эму, что я навещу его завтра утром. — Конечно, Фрэнк. — Да, и забыл сказать. Старлок велел передать тебе его приязнь и признательность. Он присутствовал, когда мы допрашивали Честера. Сказал, что ему нужно вернуться в контору и начать нагонять кое-какую работёнку, которую до поры задвинули в сторону; ты уж сам перезвони ему, как только удастся поговорить с Эмом. Он также собирается вечерком заглянуть сюда проведать Эма. Бассет ушёл, а спустя полчаса — уже было слегка за шесть — мне передали, что я могу подняться наверх и повидать дядю Эма. Что его состояние стабильное, но он ослаблен, а потому оставаться с ним мне надлежит лишь полчаса, но не дольше. Врач выходил из той палаты, когда я поднялся на этаж, и я с минуту поговорил с ним перед дверью. По словам врача, дяде Эму придётся остаться в госпитале на четыре или пять дней, после чего ещё неделю пролежать дома, перед тем как он сможет вернуться к своей нормальной деятельности. Дядюшка Эм поднял взгляд и усмехнулся мне, когда я вошёл. Его ещё не побрили; дядино лицо покрывала трёхдневная щетина, а кустистые усы торчали пуще прежнего. Но взгляд да улыбка у него остались теми же.