ГЛАВА 51 – Ты очень хорошо ответила эмиру насчёт Давии. Именно такой и должна быть жена великого эмира – великодушной и доброй. В тебе есть свет. Именно им ты и привлекаешь шейха. – Мне просто жаль её. Давию. Она хотела любви, а Халим наделял своим вниманием только меня. Он поступал с ней несправедливо. Это его вина. В том, что сделала Давия. Только его. – Ты должна радоваться тому, что тебя он любит больше. А ты всё время жалуешься. Клянусь, я никогда этого не пойму, – покачала головой Саадат. Радуйся, теперь всё это принадлежит тебе, – она обвела руками пространство вокруг, имея в виду, конечно же, не только дворец. – Это только в том случае, если он не возьмёт себе ещё одну жену, – отрезала я, с облегчением ложась на постель. Всё ещё доставало головокружение. – Разве он видит хоть кого-то кроме тебя? – усмехнулась Саадат. – Ради твоей любви он и думать о других женщинах перестанет. Более того, уже перестал. Это видно по его взглядах, которыми он тебя одаривает. Ему никто больше не нужен для счастья. – Мне бы тоже этого было бы достаточно. Просто быть его женой. Без соперничества и соревнований. И уж тем более без попыток убить меня или изуродовать. Устала быть жертвой. Я хочу, наконец, почувствовать себя госпожой, как ты меня называешь. А не грушей для битья для ревнивых женщин эмира. Понимаешь меня? Саадат понимала. А может и нет. Пожала плечами, присела рядом, поправляя мне подушку. – Надави на него. Только не так, как ты делаешь это обычно. Сделай это мягко, по-женски. Стань немного хитрее. – А что с Давией? Куда он её отправил? – Точно не знаю, госпожа, но поговаривают, её увезли в тот дом, где была ты после побега. – И что теперь? Это её наказание? Сколько оно будет длиться? И когда он снова вернёт её? – я забеспокоилась. Ибо беспокоиться есть о чем. – Ей будут лечить нервы. Говорят, у неё глубокая депрессия. Больше ничего не знаю. А теперь тебе пора отдохнуть. Постарайся поспать, доктор сказал, что лучший врач для тебя – это сон. – Спасибо, – улыбнулась ей. – Но пусть сначала принесут Амира. Я соскучилась. ***** Застыв взглядом на экране компьютера, наблюдал, как она общается с Саадат. Так просто, не отводя взгляд и улыбаясь. Он хотел, чтобы она так общалась и с ним. Не смущалась, не боялась и не бледнела при виде его. Чтобы не сопротивлялась, чтобы покорилась и, наконец, стала его. Не только телом, но и душой. Полностью. Вся его. Ей принесли сына, и она дала ему грудь. Халим выдохнул, закрыл глаза. Он не видел ничего более эротичного, чем это. Видеть, как любимая женщина кормит грудью первого и единственного сына. В этот момент чётко осознал, что хочет ещё детей. Как можно больше. Только от неё. – Мой эмир, – напомнил о себе юрист, и Халиму пришлось вернуться в реальность. – Вы уже решили, что будете делать? – Ты проверил все архивы? Хотя бы один шейх до меня разводился? – Нет, эмир. Этого пожелали только вы. Но по закону… – Я знаю законы Эль-Хаджа, – прервал его грубо, припечатывая к креслу. – Тогда вы знаете, что не можете развестись с первой женой. Скажите, вам это так важно? Вы же можете дать ей хорошие отступные, подарить дом на берегу океана и забыть о её существовании. Зачем менять законы и разводиться? Какая разница, что там по бумагам? – Тебе ли не знать, что бумаги значат многое, Рахим. И нет, просто отправить Давию куда-то мне мало. Я хочу, чтобы Райхана осталась моей единственной женой. Мне это нужно. – В таком случае, эмир, я могу предложить вам лишь одно. Поменять закон. Но обществу это может не понравиться. Более того, сторонники вашего брата могут поднять бунт, это для них хорошая возможность. – Бунт легко подавить. Да и мой брат сидит за решёткой. Я всё у него конфисковал. Он бессилен. Никто не пойдёт за нищим узником. Даже его земли, доставшиеся ему от нашего отца, принадлежат теперь мне. – Вы без всяких сомнений хороший стратег, мой эмир. И говорите всё верно. Но… – Я не хочу слышать никаких «но»! Закон будет изменён. И я разведусь с Давией. Так или иначе. И любой бунт будет подавлен. Займись покупкой дома для Давии где-нибудь подальше от Эль-Хаджа. Пусть получит свои отступные. ГЛАВА 52 Его присутствие ощутила сразу же, даже не открывая глаз. Будто сильным туманом обволокло его запахом и сильной аурой. Низ живота предательски заныл. – Здравствуй, Райхана, – он сел рядом на кровать, коснулся моей щеки тыльной стороной ладони, провёл вниз, к шее, и снова вверх. Открывать глаза не хотелось, чтобы не прервать эту ласку. Но я всё же взглянула на него. – Здравствуй. – Как ты себя чувствуешь? – Хорошо, спасибо. – Прогуляемся к озеру? Полночь и Тень уже там. Он подал мне руку, поправил платье, сползшее с плеча. Склонился к губам. – Ты всё ещё хочешь стать моей единственной женой? – прошептал, заглядывая в глаза. – Хочу… – Тогда знай, что я развожусь с ней. Останешься только ты. Я на секунду застыла взглядом на его лице, губы тронула улыбка. – Ты сейчас серьёзно? – Более чем. Пойдём. Прогуляемся. Я зашагала за ним, вложив свою руку в его большую ладонь. Ощутила его тепло, пропустила волну мурашек по коже. Этот мужчина всегда будет вызывать во мне подобные ощущения. С ним просто невозможно иначе. Пантеры действительно резвились у озера. Прыгали в воду, гонялись друг за другом. Моя Полночь всё время пыталась схватить Тень за ухо, но та, будучи больше и сильнее, всё время уворачивалась и кусала Полночь в ответ. Я улыбнулась. – А они подружились. – Да. Чем-то напоминают нас с тобой. Особенно когда ты шипишь и царапаешься, – усмехнулся Халим. Я стукнула его по плечу. – Неправда! Это ты всё время кусаешь. Причём до крови. – Моя юная Райхана. Ты ещё очень молода и мало пожила в моём мире. Но думаю, ты успела уже понять, что здесь нужно родиться с клыками. А иначе проиграешь. – Моего сына ты тоже будешь воспитывать так, как воспитывали тебя? – Нашего сына, Райхана. Нашего. И воспитывать мы будем его вдвоём. Я не собираюсь делать из него монстра, если ты об этом. Возможно я и есть монстр, но у меня практически не было матери. Я воспитывался отцом и прислугой. Это накладывает свой отпечаток. – Почему ты разводишься с Давией? – я приподняла полы платья, прошла по воде к камню и присела на него. Халим присел на песке, снял обувь и закатал штаны. – Я не чувствую к ней ничего, кроме злости. Ей же лучше жить подальше от меня. Мои юристы уже ищут ей жилище за пределами Эль-Хаджа. – Только поэтому? – А этого мало? Она едва не убила тебя. И уже не впервые. Вполне логично, что я не испытываю к ней любви или хотя бы уважения. Этой женщины больше нет в моём сердце, даже если она там когда-то была. – А я? – спросила осторожно, поправляя локон волос, упавший мне на лицо. – Я есть в твоём сердце? – А ты как считаешь? – Тебе сложно сказать три слова? – тут же вскипела я. Почему-то… – Нет, не сложно. Но ты должна признать, что тоже любишь меня. Так что насчёт тебя, Райхана? Ты меня любишь? – Люблю, – ответила, не задумываясь. И застыла в ожидании того, что скажет мне он. – Я тоже тебя люблю, маленькая Райхана. Всем своим чёрным сердцем. Так сильно, насколько могу любить. У меня закружилась голова. Только на этот раз не из-за сотрясения. – Почему ты полюбил меня? За что? Ведь все же за что-то любят? – Я не знаю, Райхана, – он вздохнул, – поднял лицо к небу. – В вопросах любви я слабоват. Я не умею показывать этого, не знаю, как говорить об этом. Если тебе это так важно, научи меня. Я встала с камня и побрела по воде, к нему. Села на влажный песок, коснулась его щеки. И, взяв его лицо в свои руки, поцеловала. Он ответил. Так же жадно, одержимо, голодно. До боли прикусил мою нижнюю губу, выдохнул, когда я прервала поцелуй. – Ты умеешь любить. Только как-то не по-человечески. По-звериному. Жадно и гневно. Постарайся быть немного мягче. Ты бываешь таким, когда рядом наш сын. Словно боишься испугать его. А со мной все твои желания выходят наружу. Меня иногда это пугает, но я понимаю, что иначе ты не умеешь. Если правда любишь – не причиняй нам обоим боль. Халим нахмурился, свёл брови над переносицей. – Что я должен сделать?