— Милана!.. — нервически прорывается из меня. Звонящий её телефон отвлекает нас: — Это Марк. Они с мамой поссорились. Воображаю, что он звонит, чтобы об этом поговорить. Напряжение и обеспокоенное выражение её лица, плотно утвердившееся за мгновение, заботит меня и раздражение постепенно снижается. — Если ты не хочешь, могу я ответить… — Джексон, я должна с ним поговорить, узнать про маму… Тебе лучше идти, а то нас сочтут совсем безрассудными. Аллилуйя! К ней вернулось самообладание! — Я понимаю тебя, — поглаживаю ее за плечо и, не противоречив ей, я немедленно стремлюсь к входу, в зал, который предоставили нам для подготовки к выступлению. Глава 7 Милана Условившись с Марком о беседе, с мыслями, что, наконец, узнаю, что произошло между ним и мамой, заодно изолью свою душу, я бегу на репетицию и, как только захожу внутрь, мой взор издалека натыкается на Джексона, разъясняющего родителям, как будут проходить ежедневные занятия с их детьми на протяжении нескольких дней. Я занимаю наблюдательный пост, не дав себе шагу вперед. Многие с таким теплым чувством благодарят его за предоставленную возможность для мальчиков и девочек. Ритчелл помогла нам отыскать талантливых ребят и задала идею сценария. — Джексон, а вы один будете их готовить к конкурсу? — спрашивает чья-то мамочка, с таким волнением и трепетом, переживая за свое дитя. — Нет-нет. Я же не модель. — Он улыбается. — Ребятишек основам моделинга будет учить профессионал в своем деле, Милана Фьючерс. С минуты на минуту она подойдет. — Он оглядывается ищущим взглядом, но не замечает меня. Из скромности, пока некоторые родители еще не ушли, и из любопытства я прячусь за полуоткрытой дверью, ведущей к сцене. «Профессионал в своем деле…» Теплота в душе от таких слов! «Но я потеряла уверенность в себе. Я же не настолько профессиональна. А вдруг, у меня не получится? Вдруг, я не смогу их научить чему-то?» Стоя в окружении детворы, Джексон пересчитывает их по головам и, как мы и обговаривали, ведет записи, проставляя напротив каждой фамилии галочки о присутствии. Двадцатка в сборе. Начиная знакомиться с забавной малышней и с усилением громкости непрекращающихся ни на минуту голосов всех взятых детей, болтовня которых резко переходит в баловство, Джексон заговаривает с ними строже. С элементом мужской галантности и с жестом дружеского чистосердечия он протягивает руку каждому парнишке. Настраивая карапузов с розовыми носиками на ответственную работу, он слегка припугивает, что непослушание ведет к изгнанию из группы и замены на другую модель. Дети понимающе кивают ему. «Как модно в мужчине сочетается романтик с безудержным накалом эмоций, который, кажется, растроган от порывов детских чувств, и строгий управленец, который предельно требователен и чрезмерно придирчив к сотрудникам», — раздумываю я. — Александр, зачем ты это сделал? Зачем ты дёрнул ее за косичку и посмел встрять в девчачий разговор? — слышу я, как он в предельно мягком тоне ругает какого-то рьяного мальчишку, пытающегося привлечь девчонку, никак не поддающуюся его обаянию. Я ни делаю ни шага, чтобы подслушать этот милый разговор. — А чего она не поворачивается ко мне?! — смело отвечает мальчуган, нахмурив брови. «Эта мимика мальчика так характерна Джексону, когда его что-то не устраивает в моих действиях. Второй Джексон». — Ну разве так нужно знакомиться с девочками?! — смешливо выдаёт мой зарытый в глубине души романтик, продолжая: — Так ты никогда не привлечёшь ее внимание. Всё гораздо проще! Подходишь и говоришь: «Девочка, давай дружить! Ты очень красивая и веселая! Погуляем сегодня во дворе?!» Усмехнувшись, я не верю своим ушам, что Джексон учит неизвестного ему ребенка правилам мужской этики. «Хм, когда-то он точь-в-точь в детстве предлагал мне встречу в песочнице. Но Питер был первым». Улыбка на мне увеличивается в разы, когда мальчик выдаёт: — Дядя Джексон, вы ничего не сечете в девушках! Так предлагали дружить век назад! Это уже не работает! И я не хочу с ней дружить. — Не без тени развязной самоуверенности говорится им. — Я хочу быть ее женихом! — дает противный удар Александр, малюсенькой ладошкой похлопывая по плечу Джексона, присевшего на корточки, чтобы быть подходящим к росту смышленого юноши. — В наше время девочки любят крутых парней, тех, которые не отлипают от них любыми способами! И сразу предлагают идти в кино! Джексон приходит в изумление, слегка покраснев и опешив: — Александр, что ж, я промахнулся, не подрасчитал, что ты уже сам все знаешь без чьих-либо советов. Поэтому мне придется признать свой промах. — Что? Это я слышу от Джексона? От моего Джексона? — Будешь с ней в паре выступать? — Вы не шутите, дяд… — не успевает он проговорить еще не созревшим мужским голосом, как тот его перебивает басом: — Только без «дяди»! — Спасибо, Джексон! — визжит мальчик от радости. Предельным усилием я отгоняю от себя страхи, волнение и подхожу ко всем со словами, сказанными негромко, чуть боязливо: — Как дела? Все в сборе? — Джексон вмиг оборачивается и расширяется в улыбке. — Люб… — Оговорившись, он перефразирует: — Милана! Поговорили? Я уже успел соскучиться! — пылко и еле слышно доносит он последнюю фразу, на что я изнутри вспыхиваю, как свеча. Ощущаю ту простую нежность, позволившую мне забыть, каким подчас он бывает суровым. — Да. Мы договорились о встрече. Через четыре часа. Как раз, когда закончим. — Хорошо, — и быстро громче он добавляет: — Начнем? Я с ними не управляюсь один! Это не дети, а монстры! — Спешишь? — И задаю вопрос, мучавший меня все это время: — Во сколько у вас намечен разговор с Гонсалесами? — От их семейства становится сухо во рту. — Тоже после репетиции. — И отведя от меня взгляд, он собирает мелюзгу в круг и объявляет: — Внимание! Это Милана Фьючерс, модель, ваш главный учитель, который даст вам несколько уроков и научит быть настоящими моделями! Я скромно обегаю взглядом двадцать смотрящих на меня голов, семилетнего возраста. — Слушайте ее и не обижайте! — вставляет Джексон, жестом взмахнув пальцем вверх. Легкость его выражений скрывает серьезную мысль. Я прекрасно понимаю, что он думает о другом. Острая не засыпающая чувствительность во мне подбрасывает предупреждения об ощущаемой им опасности перед общением с Брендоном, Беллой. И даже среди звонкого смеха, при котором непросто собраться, он поглощен думами, как повлияет этот разговор на его карьеру. Я и сама помышляю и задаюсь вопросом: «Заявит ли Белла массово об измене?» Пакость точно какую-нибудь сотворит. Не оставит она нас в покое так легко. Я помню, как, испепелившись ревностью, она выгнала меня из дома Джексона, помню, как ненавистным взглядом объедала меня с ног до головы, как лицемерила… — Милана? — кто-то окликает меня, оборвав от мысленной цепочки. — Это т-ты? Это девичье лицо мне где-то встречалось. Виднеющаяся из ее волос заколка, которую я когда-то дарила этой малютке в транспорте, наводит меня на мысль, что это девочка… — Я Мия, — в ход моих размышлений добавляет дитя, вылетая из кучки и обнимая меня. Мия. Ей же нет семи лет, а мы договаривались о возрастном диапазоне, что… — Мия? Эм… — столько мыслей и вопросов, что они не собираются в кучку. Джексон истолковывает: — Милана, Мия Ферро так хотела попасть к нам. По параметрам она ничем не отлична от остальных, даже рост приблизительно одинаков. Ей на той недели исполнилось шесть лет. Думаю, она справится со всеми требованиями. И по правилам конкурса проект может быть аннулирован, если родитель не дал согласия на участие его ребенка, а мы его привлекли. Мы ничего не нарушаем. Максимилиан знает об этом и возраста детей, как он мне сказал, могут быть разными, необязательно, чтобы все были на подбор. Это не будет нарушением. Сейчас дети по-разному выглядят, кому-то скажешь, что пять, когда ему семь, а кому-то десять, когда с виду все шесть. Да, таким глазам трудно отказать. — Конечно, пускай остается, — мямлю я, утопая в нежностях, не имеющих признака фальши. — Милана! Милана! Это тот самый твой принц? — весьма откровенно на всю сцену, где еще присутствует эхо, спрашивает Мия. И на меня смотрят десятки детских больших глазищ. Сильно заскромничав, я смеюсь: — Мия! Это Джексон, ваш второй учитель! — Испытываю чувство неловкости от того, что мы вдвоем с Джексоном в присутствии этих смышлёных детей, но и наслаждаюсь радостью, сознавая, что мы вместе. И продолжаю, когда дети рассаживаются по стульям, установленными Джексоном на сцене: — Ну что, мои детки! Давайте приступать к первому уроку! — Я стараюсь сказать без стеснения, идя наперекор тревожным мыслям, которые с каждой секундой разрываются во мне, как мыльный пузырь. — Да! Да! Да! — вскрикивают дети и единый пронзающий визг ложится на наши плечи, как груз. Наполняюсь верой, у нас с Джексоном получится справиться с этой задачей и обучить современных гиперактивных детей, которых, Джексон был прав, непросто утихомирить. — Милана, — осведомляет Джексон, — предлагаю сначала разбить их по парам и затем приступать. — Да! — соглашаюсь я и подбираю моделей по типажам по принципу мальчик-девочка. Александр мигает Джексону, чтобы тот не забыл о своем обещании, и оказывается, что эта самая девчонка и есть Мия. Глава 8 Джексон Вынуждаю себя забыть о висящих неприятностях и том документе, который тыкал мне в лицо Брендон. Призвав свое спокойствие, дабы построить мысленную стражу над смыслом переговоров с Брендоном, о котором Милана не должна узнать никоим образом, я разбираюсь со сценарием, перечитывая одно и то же по несколько раз. «Если я выберу путь, который подброшен мне этой гнусной бумажкой, то часть меня умрет сразу же и душе представится зияние могилы. Кто даст благой совет?» Поединок уже завязался в моей душе. И я обязан придумать на профессиональном уровне отказ, который намерен ему сообщить. «Если вчера не получилось это сделать, сегодня я обязан предпринять все, что в моих силах». Мы сидим с Миланой напротив детворы. Оттеснив все смутные беспокойства, я заслушиваюсь то, о чем толкует Милана, светящиеся глаза которой тут же ослепляют детей и завоевывают их внимание, и они с детским трепетом вдумываются в каждое слово наставницы, которую еще не совсем хорошо знают. Малыши уже очарованы ею. Она так добра! Ее нельзя не полюбить! С пленительным светом нежности, исходящим из ее существа, ибо, если она берется за дело, то вкладывает всю себя, она откровенно и так искренне рассказывает, какое значение для нее имеет работа моделью и упоминает о пережитых ею надеждах, взлетах и падениях. Будто поет музыку своей жизни, бессознательно повергая меня в экстаз упоения. Схожий свет в её глазах мне удается увидеть, когда она щебечет о своей книге. Плавно она переходит к тонкостям, которые нужно соблюсти, чтобы показать высокий уровень на сцене. И как у нее выходит выражаться простым языком, понятным детям?! Я не смог их угомонить, но эта девушка, моя девушка, в одночасье смогла заинтересовать этих детей, чтобы они, разинув рот, слушали ее с обожанием. Я внутренне ослеплен ею. Всевышний превратил её в лучезарное сияние. Ее душа отливается алыми розами. Солнце, пробирающее в оконце, вплетает в ее темно-русые волосы золотые нити. — Джексон, что скажешь или что-то хочешь добавить? Улыбкой отвечая на обращенные ко мне слова, я поднимаю голову, смотря на неё поверх листа, утопая в блеске ее светящихся любящих глаз.