— Мейсон, давай не будем и… — Он причинил тебе боль? Его догадливость и дотошность начинает раздражать меня. — Мейсон, мы дошли до места, — глубоко выдыхаю я, понимая, что не придется выдумывать причины уйти от разговора. — Я буду ждать. Запиши мой номер. — Да. Мы обмениваемся контактами. — Мне нужно идти. — Я касаюсь ручки двери. — Мила-а-а-на… — зовет бегущая Джуана, — подожди меня. Сердце прокалывает. Джуана обводит прищуренным взглядом Мейсона. Глава 14 Милана — Кто этот странный тип, что за тобой увязался? — говорит с рьяным любопытством Джуана, как только мы входим в фойе агентства. — Не поклонник ли? Со смешком отвечаю: — Сын мужчины, с которым встречается моя мама. Джуана восторженно восклицает: — Твой сводный брат… «О май гад», — её голос взлетает на несколько октав. Невозможно не прыснуть от такой реакции. — О котором я узнала день назад, — подмечаю шуточно я. — Он такой, такой качок… — Так боксер же. — Я хохочу от реагирования подруги. — Но будь на чеку с ним, уж больно он нагловат с виду, — усиливает значение фразы указательным пальцем. — Если припомнить случай с Дже… Я прерываю её мысли, так как не хочу обсуждать этого парня, до которого мне нет дела и из-за этого лишний раз терзаться мыслями о маме, которая сегодня должна отыскивать родителей Беллы Гонсалес. «И говорить с ней о Джексоне». — Джуана, идем-ка в зал. Там уже все собрались. Мы заходим, улыбка взрастает на лицах моих знакомых при виде меня. Обнявшись с моделями, переговорив в течение пару минут о делах, мы усаживаемся в кресла. Максимилиан подмечает меня взглядом и расползается в улыбке, кивая мне. Спустя минуту слышится, как он отчитывает единственных парней в нашей команде, двух близнецов, опоздавших на совещание. — Сколько мне еще раз указывать в ваши дряблые мозги, что опоздание НЕ входит в список ВАШИХ ПРАВ И ОБЯЗАННОСТЕЙ! — рычит он, почесывая усики над губой. — СКОЛЬКО РАЗ?! — Его пронзительный противный голос производит отвращение, даже несмотря на то, что он изменил своё отношение ко мне или изменил лишь на то время, пока мы работаем с Джексоном над проектом? — И да, совсем забыл, Вам вынесли выговор за то, что ВЫ без спроса модельера изменили прически. Причем оба. — Я удерживаю себя в порыве смешка, лезущего наружу, вникая в смысл слов начальника. Я могу его понять, если бы парни подстриглись налысо или перекрасились в зелёный цвет, но они всего-навсего подравняли спадавшие им на глаза волосы с челки. Считаю, его претензии безосновательными, выстраивающие им тропу негативного отношения к себе с их стороны, что уменьшает тягу к работе в этом заведении. — Мы же извин… — высказывает Сет, являя собой смелого юноша, нежели его брата Элиота. — Всё! — шипит он, проводя лихорадочно несколько раз ладонью по лысой голове. — Я насытился по горло вашими извинениями! Перегорело желание докладывать оптимистическую новость в рамках предстоящего события!.. — продолжает выплескивать гнев. Мы с Джуаной толкаем друг друга ногой о ногу, шокируясь его очередной выходке. — Я распустил вас! Распустил! — В его мыслях и действиях — одна и та же песня. Неужто самому не надоело возникать по каждому не имеющему пристального значения поводу?! Я вздыхаю, осознавая, что не прям я и соскучилась по этому месту, Максимилиану с его категорическим отношением ко всему. Сидящие перешептываются друг с другом, выстраивая на сей счет недовольства, что из-за поступка, к которому было обращено внимание со стороны руководителя, лишаются новости. Но внезапно я ощущаю в себе какой-то порыв выступить в роли защитников. — Максимилиан, можно мне сказать? — говорю с испугом, уже жалея, что начала впихивать своё мнение. Джуана округляет глаза, пихнув меня в руку: — Ты чего? — шепчет с ужасом она. Начальник поднимает на меня суровый взгляд из-под бровей, словно рысь, жадно смотрящая на добычу, и с грубым акцентом выдает: — Я слушаю, Милана. «Если было сообщено «Милана», а не «Фьючерс», значит всё не так плохо». Я встаю, держась руками за грядушку сидения, занимаемого скромной тихоней, двадцатилетней Анастасией Ивановой, моделью из России, девчонке, которой труднее всех в модельном по двум причинам: сложности в языке и в общении с коллективом. Её Максимилиан тоже невзлюбил. Но что привлекло внимание к ней скаутов агентства — истинно русская красота, русый, как солнце, цвет волос, достигающий её пояса, небесно-голубые глаза, полные неизъяснимой чистоты, юной наивности, естественный румянец на щеках, прямой маленький нос, пухлые натуральные губы с розовым отблеском… Она само очарование. Фотосессия, проведенная в прошлом году, в стиле «Народные традиции разных национальностей» запомнилась мне тем, что именно эта девушка показала наивысшую силу русской женской души, выражающуюся в её естественной внешности, которой и не нужны косметические эликсиры. — Максимилиан, возможно, мне не следует говорить, но я все же скажу. — Он молча, пряча злость в глазах, опускает голову вниз. — Нам всем известны правила, которые мы должны соблюдать. Требования, которые предъявляет к нам агентство, заставляют нас быть дисциплинированнее, терпимее к своим потребностям, но… мы же такие юные, — говорю от внутреннего человечка, с которым мы часто ведем диалоги. — Нам хочется чуть больше свободы, к которой мы стремились все годы, нам хочется учиться на своих ошибках. И я считаю, что человек не является таковым, если не ошибается. Ошибка — это не повод к критике, а повод к тому, чтобы извлечь из неё опыт, из которого складывается вся наша жизнь. Совсем недавно я тоже перешла границу дозволенного, но я признала это, признаю и постараюсь сделать так, чтобы такого больше не повторилось. — Со смелостью во мне сочетается боязнь, как бы не сделать, не сказать чего-то лишнего. — Но, пожалуйста, давайте признаем, что, не нарушив правила, мы не сможем познать их смысл… И… — смотрю на Сета и Элиота, стоявших рядом, по левую сторону от меня. — Сет и Элиот опоздали, как они уже сказали по причине поломки двери квартиры, но они же ни разу не опаздывали?! Да, они же не посоветовались у прекрасных стилистов, работающих в агентстве, стричься им и как стричься, так как в правилах, насколько я помню указано, что каждая модель имеет право стричь волосы без учета мнения специалистов до трёх сантиметров. Давайте не будем обращать на такие мелочные случаи, которые могут произойти с каждым из нас?! — Страшно, жутко страшно, пока я не верю, что все, что говорится сейчас, говорится мною. — Каждый из сидящих, уверена, любит свою работу и каждый гордится тем, что попал в лучшую команду, — с улыбкой произношу я, — с замечательным руководителем, профессиональными мастерами, занимающихся нашей внешностью и творящих из неё образы, в которые мы никогда не могли и предположить, что облачимся. Будем ценить это и стараться следовать обязанностям, под которые подписались? — молвлю, обращаясь ко всем. Через долю секунды раздаются ответные голоса: — Да! — Согласна! — Конечно! Максимилиан, смотревший все это время в окно, в момент моего вещания, на которое я решилась, сама того не ожидая, замирает, положив руки за спину. — Извините ещё раз, что я сказала. Должно быть, тоже совершила ошибку, — осматриваю его спину, скрывавшую истинное лицо, которое он отдает сейчас солнечному свету и через пару секунд усаживаюсь, чувствуя, как легкая боль охватила ноги от напряжения. — Где ты набралась смелости, Милана? — распахнутыми от удивления глазами шепчет Джуана. — Я поражена такой убеждающей речовкой… Я бы никогда в жизни ему ничего подобного не сказала. Её шепот так звонок и слышан, как крик, в этой нагнетающей мертвой тишине, в которой создаётся ощущение, что никто не дышат. — Тише ты! — шепчу ей пересохшими губами. — Как думаешь, я уже уволена или еще нет? — Смею согласиться с мисс Гарсией, — доносится его голос все в той же стоящей им позе. Я дергаюсь, сглатываю, упираясь взглядом на него. Проходит еще одна минута молчания. Я так взволнована. Замерев на этом месте, как статуя, словно его приклеили ногами к полу, он заверяет: — Через три дня состоится ежегодный официальный аукцион — маскарад, на который приглашаются все желающие, в том числе наше модельное агентство. Некоторым из вас выпадет возможность быть субъектами съемки. Местом проведения маскарада будет один из залов «Королевской фабрики гобеленов». — Счастье, появившееся после этих слов, во мне облекается в жизненную форму. Я слышала про это символичное здание Мадрида с живописными садами, где часто проходят пышные свадьбы. — На аукционе будет присутствовать делегация из Бразилии и Аргентины. Выглядеть требуется строго в вечернем стиле с использованием карнавального украшения — маски. Вести себя требуется соответствующе. Маскарад будет в следующем порядке: приветственные слова представителей разных стран, фуршет, аукцион, фотосъемка моделей и затем застолье. Совещание окончено. Каждому на почту вышлю пригласительные. В день маскарада я сам выберу тех, кого будут фотографировать для журнала. Все зависит от того образа, в котором вы будете. Все свободны. После этих слов зал пустеет, все сметаются на обед. Максимилиан, кивнув мне с мрачным выражением лица, как бы на прощание, выражает, что я тоже могу уйти. Со странным смятением внутри, я ухожу в коридор. — Миланка, спасибо тебе большое! Мы теперь должники, — благодарят братья-близнецы. Я улыбаюсь: — Я просто высказала своё мнение. — Ты сделала многое, поверь, — благодарит Сет. — До встречи на маскараде. Кивком указываю ответ. — Милана, как тебе удалось? Он враз замолчал и… — Джуана изумляется. — Что-то внутри меня подтолкнуло к этому, — смеюсь я. Щеки до сих пор пылают. — Потом поболтаем, пойду за кофе и на занятия. — Да, и мне пора, — говорю я, скользя глазами по окошку входной двери. Мейсон оказался упорным мужчиной, ждущим меня целый час у выхода. Джуана ухватывает мой взгляд, зависший, как Мейсон, засунув наушники в уши, мотает головой в такт песни. — Аа, да, тебя уже тоже ждут, — подмигивает мне глазами. — Даже не смей! — указываю я пальцем. — Он всего лишь вызвался помочь мне на репетиции и всё.