Ой, да всё мне ясно! Доложат Полтоцким о молодом дворянине с созвучной фамилией, да ещё появившемся из ниоткуда в Сибири, и жди, Саша, неприятностей на свою пятую точку. – Я полностью с вами согласен. Что посоветуете? Он с полминуты пристально меня рассматривал. Блин, попой чую, пакость ведь сейчас скажет. – Тогда, к сожалению, я не в силах выправить вам документы под какой бы то ни было выдуманной фамилией. Городское дворянское собрание за этим тщательно следит и опротестует моё решение, а предоставь я в его защиту ваши бумаги, вопрос вынесут на обсуждение собрания. Поверьте моему опыту, выбор собрания будет не в вашу пользу. Не стоит ожидать даже личного дворянства. Вот если бы вас записали на отца с громкой фамилией, полагаю, никто возражать не стал бы. Также примите к сведению: после вынесения вопроса на собрание о вашей персоне обязательно узнают родственники. Чёрт, так и знал! Куда ни кинь, всюду клин. Стоп! Расслабься, Саня. Чего-то он недоговаривает, поэтому не дёргайся раньше времени. Софа вон молчит, значит, не всё потеряно. Я постарался расслабиться и внимательно смотреть ему в глаза. Минуту мы бодались взглядами, потом он улыбнулся: – Вижу, Александр, предки оставили вам в наследство изрядную долю мужества. Ага, щас я от твоей лести зарумянюсь, как красна девица, и скромно опущу глазки. – Мне помнится, вы упоминали небольшой шанс. – Да, он есть. Но не здесь. Чтобы претворить его в жизнь, надо поехать в самый отдалённый уголок Восточной Сибири и там попытаться найти человека, способного вам помочь. Должно быть, ты пошутил, ус-сатый, но такие шуточки могут тебе и боком выйти. Спокойно, Саша, спокойно, никуда он от тебя не денется. – Так что вы посоветуете? Опять улыбается, гад. А-а, нет, улыбка резко пропала, взгляд стал колючим. Кажется, мы переходим от шуточек к делу. – Неделю назад в деревне Хорвино скончался ссыльнопоселенец, дворянин Патрушев. Благодаря случайности я в состоянии записать вас как его сына. Это единственная оказия, которой я располагаю для исполнения обещания, данного мною Галине Владимировне. – Простите, как такое возможно? – Вчера сын Патрушева был найден мёртвым. – Что с ним произошло? – Заблудился в лесу и замёрз. Скрыть смерть в моих силах, родственников в Сибири у него нет. И заметьте, он был законнорождённым потомственным дворянином и звали его Александр. Охренеть! Я посмотрел на Софу – она кивнула. Ладно, нам без разницы. – Я согласен. Он немного покивал своим мыслям. – Вам и вашему опекуну придётся подписать отказ от имущественных прав на наследство. Он что, обчистил покойничков и теперь мною собирается прикрыть свои махинации? Вот жук! Краем глаза я уловил лёгкий кивок нашей старшей. А и хрен с ним! – Хорошо. Дальше пошла свистопляска из документов. Софа тщательно проверяла каждый листочек, и хоть я тоже в документации прекрасно разбираюсь, но один нюансик тем не менее разглядела она. Есть шанс на предъявление мне долговых претензий, оставшихся «в наследство». Действительно, задолжал новоявленный «папаша» кому-нибудь деньжат, а меня могут попросить отдать. Предложили внести поправочку. Пётр Иванович, подумав, согласился, и через полчаса мы всё согласовали. Знахарка, в очередной раз просматривая бумаги, побледнела. Похоже, лимит потрясений на сегодня ещё не исчерпан. Молча взял протянутую выписку из метрической книги. И что?.. Чёрт!!! Дата рождения Александра Патрушева! Она та же, что и у Александра Полтоцкого. Мистика какая-то! Глава 12 Сидя в раскачивающейся и поскрипывающей кибитке, я снова и снова пытался проанализировать и осмыслить произошедшее в Канске, но мысли, гады, постоянно разбредались и перепрыгивали с одного на другое. Силился просчитать логику действий окружающих, затем скатился к просчёту эмоций. Мазохизм душевный накатил, не иначе! Видимо, прорезалась не добитая прошлой жизнью интеллигентность с её вечными вопросами: чё за хрень и чё с ней делать. Вроде радоваться должен, с дворянством заморочки утряс, а мне паршиво. Очень паршиво. И рядом сидящая Софа вся в печали, а мыслями витает в таких далях, куда лучше и не заглядывать. Вспомнился её тихий шёпот в церкви после разборок с бумагами: «Натальюшка, я исполнила твою просьбу. Будет он дворянином». И слёзы на щеках. Ну и какая тут, на фиг, логика?! Вот кто я теперь для «мамы-воспитателя»? За кого она меня принимает? Стоит задуматься, попробовать сопоставить все факты, и крыша отъезжает, радостно помахивая флюгером. Боюсь, Саша, даже если ты проживёшь сотню лет, выверты женской психики будут ставить тебя в тупик до конца жизни. Есть, конечно, надежда, что с годами это станет происходить всё реже и реже, но… надежда слабая. Ладно, давай-ка ещё раз попробуем сложить выводы по логике и эмоциям вместе. Городничий – надворный советник Пётр Иванович Сапожников. По словам нашей старшей, лечился от импотенции у лекарки Галины. Его вылечили, но денег не взяли, а потребовали с него клятву о помощи ребёнку Натальи Полтоцкой. Не исполнит клятву – закончится действие лечения. Обалдеть! Ну Галина, ну комбинатор! Ребёнок уже несколько лет мёртв был, а она с человека обещание брала, что он посодействует в устройстве дальнейшей жизни этого ребёнка. Кассандра, едрить твою налево! Понимаю, что мне и Софе добра желала, но как же бесит вся эта мистика! Итак, Пётр Иванович. С первого взгляда становится ясно: под слоем напыщенности скрывается пройдоха, каких мало, и лекарка, полагаю, это прекрасно осознавала. Да, потеря потенции для мужика, несомненно, сильный сдерживающий фактор, но, честно говоря, посмотрев в глаза этого чиновничка, я понял: наш вопрос если и зависит от мужского потенциала и данной клятвы, то о-очень слабо. Сделай мы во время встречи что-нибудь не так – не видать нам новых бумаг, как своих ушей без зеркала. Не знаю, какую он там аферу замутил с имуществом Патрушевых, но я ему подвернулся в самый удобный момент. Боялся надворный советник вписывать меня сыном умершего, сильно боялся, в разговоре периодически проверял и подначивал, а потом следил за моей реакцией. Получается, вёл я себя правильно, и усатый всё же не смог устоять от такого лёгкого решения сразу двух проблем. А приди мы с Софой на месяц раньше или на месяц позже этой субботы, нас бы долго мурыжили и деньги вытягивали, а может, и послали бы далеко и надолго, несмотря на сложности со здоровьем. Слишком трудное и весьма наказуемое сейчас дело – раздача дворянских вольностей. И кстати, Полтоцким непременно стуканули бы. М-да, считаю, к остальным предсказаниям Галины необходимо отнестись крайне внимательно. И правильно я настоял на том, чтобы знахарка не показывала городничему напутственное письмо Натальи Полтоцкой к сыну с перечнем ювелирных украшений, оставляемых ему в наследство. Увидел бы он этот списочек, и мы бы от него легко не отделались. Читая Натальину петицию в первый раз, я даже представить себе не мог, что Софа сохранила все драгоценности, описанные в ней, с её-то скитаниями пешком, без денег. Думал, давно уже всё распродано. И когда она перед отъездом вытащила из тайника, о котором я и не догадывался, шкатулку, полную украшений, я был ошарашен. Перенести столько лишений, жить в глуши, не всегда сытно питаться и при этом старательно сберегать, по сути, то, что принадлежит уже тебе, ведь ни подруги, ни её сына давно нет в живых! Зачем? Продав содержимое шкатулки, могла бы жить безбедно до глубокой старости. Но нет! Понадеявшись на предсказания Галины, ждала какого-то неизвестного Александра, который якобы следующее рождение умершего ребёнка, а стало быть, по её мнению, прямой наследник. Не-е, моему уму это непостижимо. На мой прямой вопрос «Почему?» она тогда ответила просто: «Это не моё. Я обещала сохранить – я сохранила». Да-а, такой вот Человек Софья Марковна! Чёрт, никак не успокоюсь, мысли зайцами скачут. К каким же выводам мы пришли? С дворянством дело чисто, не стал бы иначе хитрый чиновничек отказ от наследства и документы по опеке визировать своей подписью. О прокрученной сегодня махинации он никому и слова не скажет, да и нам с Софой рты заткнул, если бы мог, хоть и понимает, что болтать не в наших интересах. К тому же нужны мы ему: вдруг кто из родственников объявится и попытается оспорить мой отказ от наследства, тут я и понадоблюсь для подтверждения. Причём усатый советник уверен: родичи обязательно должны приехать. Ну жучара! Чего ж ты там спёр такого ценного? По достижении восемнадцати лет, то есть по бумагам Александра Патрушева через полтора года, я могу поехать в Санкт-Петербург за паспортом (сейчас его разрешается получать лишь там, где родился). Хм, Александр Полтоцкий тоже оттуда родом… м-м-м… и Мишка. Круто всё переплелось. Значит, мне теперь за четверых жить придётся. О-хо-хо! Конечно, паспорт дворянину необходим только для дальних путешествий и выезда за границу, а для жизни и ведения дел вполне хватает документов о дворянстве, но лучше подстраховаться, лишняя бумажка не помешает. О семье Патрушевых нас просветили достаточно подробно: мать давно умерла, а отец с сыном пять лет в Сибири живут, и никто их за это время не навещал. Лицом я немного похож на погибшего паренька, и волосы у нас одного цвета, но есть небольшая неувязка: он был на полголовы выше. В сущности, не страшно, с моими темпами роста на обильном питании я за полгода-год таким и стану. Главное – не засветиться раньше времени перед теми, кто видел Александра Патрушева. Поэтому, кстати, Пётр Иванович настоятельно посоветовал нам уматывать из Канска, а когда узнал о предстоящем переезде в Красноярск, очень обрадовался: и подорожную моментально начирикал, и почтовую кибитку прислал всего час спустя после нашей встречи. Мы с Софой еле успели в церкви помолиться за благополучное завершение нашей авантюры. По логике встаёт вопрос: что делать с усатым дядей дальше, лет через несколько? Ну… отложим это. Полагаю, на пару лет о нём можно забыть. На второй день поездки наше настроение улучшилось, у меня мысли перестали носиться, как тараканы. От вчерашней глухой тоски осталась лишь лёгкая грусть. В конце пути и она ушла; мы ожили, начали обсуждать планы на будущее. И вот наконец-то показался так понравившийся нам в прошлый приезд Красноярск. Въезжали радостные, будто все печали по дороге растеряли. Семейство портного встретило нас как родных, да у меня и самого было ощущение приезда к близким родственникам. Весь вечер просидели, делясь новостями. Мария Львовна жалела, что мы Машку не захватили. Ха, когда привезём маленькую занозу, она ещё не раз с грустью вспомнит спокойные деньки. У строителей всё приготовлено, стройматериалы закуплены. На пустыре меж домами возвышается огромная гора камней для фундамента, а рядом свалена груда брёвен для стен. На завтра мы наметили разбивку территории под дом и дворовые постройки. И понеслись трудовые будни. Котлован потихонечку углубляется. Температура на улице уже слегка выше нуля, но земля пока не оттаяла, приходится прогревать её кострами и усиленно долбить кирками. Землекопов хватало, поэтому за три дня управились, и без задержек к работе приступили каменщики. Тут уж я с ними почти целыми днями просиживал. Подвал и фундамент – основа дома, следить за процессом их закладки надо внимательно, тем более у меня там мастерская и маленькая лаборатория запланированы. В работе местных умельцев поразило, сколько яиц используется для приготовления кладочного раствора. Мне такого количества и за год не слопать. Подозреваю, подвал получится прочнее железобетонного. В один из дней решился вопрос продажи «наследственных» драгоценностей. Ближе к вечеру я надумал сходить проконтролировать построенное за день. Пошёл предупредить хозяев, что отойду, заглянул в открытую настежь дверь примерочной и увидел осматривающую себя в зеркале тучную даму, перед которой, как кузнечик на сковородке, приплясывал портной. – Что вы, что вы, голубушка! Жемчуга не подойдут, только цепочка и брошь. Взгляните сами. – Ах, милейший Валерий Яковлевич, брошь слишком мала. В кружевах её не видно. Каприз дамы удивил и развеселил. Ничего себе, брошечку ей не видно! Да эту блямбу даже из прихожей разглядеть можно. Куда больше-то? Хотя клиент всегда прав, мне ли этого не знать. Вкусы у людей разные, иногда такую глупость жаждут, не передать словами. Чувство гармонии не у всех развито. Помню, один раз на заказ брошку в полгруди делал. Тот ещё «шедевр» получился. Но приютивший нас хозяин вроде не простой портной. Он как бы местный стилист, создатель моды, а такие люди не должны потакать несуразным прихотям клиентов. Или я чего-то недопонимаю? Впрочем, в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Чтоб не мешать творческому процессу, отошёл в гостиную, но через пару минут туда же выскочил Валерий Яковлевич. – Ах, как подводит меня Николай Михайлович, как подводит! – причитал портной, не замечая меня. Решил поинтересоваться: – Что случилось? Могу я чем-нибудь помочь? – Александр, простите великодушно, мне нужно отойти к нашему соседу-ювелиру. Он по болезни задерживает обещанные кулон с брошью, а клиентка приехала до срока и ждать не станет. Прошу вас приглядеть за ней и развлечь. К сожалению, Софья Марковна с Марией Львовной с обеда в город отошли. Замечательно! И как эту тётю прикажете развлекать? Стоп! Валерий Яковлевич к старику-ювелиру собрался, значит, он кроме одежды ещё и драгоценностями приторговывает. Оп-па! Любопытно. А не предложить ли цацки Натальи Полтоцкой? Брошка там немаленькая точно имеется. – Конечно пригляжу, Валерий Яковлевич. Но я случайно услышал ваш разговор с клиенткой о брошке и вспомнил, что намеревался распродать часть украшений, оставшихся мне от матери. Среди них есть неплохая брошь; если не сочтёте неудобным, я предложил бы её на продажу. – Ох, Александр, вы меня очень обяжете! – обрадовался портной. – А… – он на секунду замер, задумавшись, – Софья Марковна не воспротивится вашему желанию? – Что вы! Продать некоторые украшения мы давно собирались: строительство дома весьма затратное дело. – Да-да-да, вы правы. Ну, несите, несите её скорее! Я рванул наверх, пока он не передумал. Чёрт, почему сразу-то не сообразил о столь удобном варианте? Хотел всё в магазин на комиссию сдавать, а правильное решение проблемы – вот оно, под носом оказалось.