Но она так и не спросила меня о самом важном – что с нашими детьми… Больше я к ней не приходил. После нашего последнего разговора она впала в кому. Через два дня врачи зафиксировали смерть мозга у Снежаны. Аппараты поддерживали жизнь её тела, но она долгое время не приходила в сознание, поэтому врачи посчитали ожидание бесполезным. И я принял решение спустя две недели. Я дал согласие врачам на то, чтобы её отключили от аппаратов. Снежана умерла… Глава 27 Дальше жизнь потекла сквозь меня как песок сквозь пальцы. Каждое моё действие было сухим, автоматизированным, не имеющим внутри себя никаких чувств. Я стал жить как робот, пытаясь понять, как справиться со всем этим грузом? Как растить самому двух детей? Как мне справиться с грудничком, требующим особенный уход? Снежану похоронили. Я не присутствовал там долго, положил цветы и ушёл, не проронив ни слова, не оставшись на поминки. Не хотел. Просто не хотел, потому что ненавидел её, понимая, что она с матерью сломали мне жизнь. Но я понимал, что должен как-то собрать себя по кусочкам, потому что у меня дети, а им нужна забота, им нужен отец. Я к матери обязательно наведаюсь, в глаза её проклятые посмотрю! Хочу, чтобы и она покаялась, призналась во всём сама. Я это сделаю, но позже немного. Когда приду в себя после похорон. Когда разберусь с тем, что мне делать дальше? Стёпа с трудом переживал потерю матери, ещё хуже стало его состояние, ещё глубже он погрузился в себя, закрывшись в комнате. Я пригласил к нему психолога, но он его не пускал. Шептал, чтобы оставили в покое. И вот я не понимал, как буду их поднимать – так тяжело морально. Одна из медсестёр подошла ко мне в больнице, зная мою историю, шепнула тихонько: – Напишите отказ от ребёнка-инвалида… Это всё… На всю жизнь. Вся её жизнь и ваша будет искалечена! Надя вряд ли сможет когда-нибудь вылечиться. – Я сам разберусь, спасибо! – резко её послал. Я думал об этом. Думал, когда мне зачитали диагноз Нади. Точнее, там было их несколько, набор каких-то медицинских терминов. Одно знакомое слово, которое я понял, это ДЦП… Я понимал, какая на мне лежит ответственность, я готов был рвать на себе волосы от бессилия, но что это даст? Я всегда буду помнить о том, что совершил. Это моё наказание. Карма. Бумеранг. Я должен это принять и жить теперь с этим, потому что заслужил. Когда я стоял у бокса малышки, по моим щекам всегда текли слёзы. Рядом проходили медсёстры, а мне было всё равно, что думают люди, что я, мужчина, плачу. Я не мог это остановить. Сердце разрывалось, зная, что этой мой ребёнок и он обречён… Врачи вообще говорили, что она может не прожить и дня. Но уже прошла неделя, кроха постепенно набирает вес, а я просто заставляю себя верить в лучшее. Хотя врачи говорят, если выдержала неделю, может не выдержать месяц, два, три, год. С её диагнозами дети в большинстве случаев не доживают до года. А я не мог её бросить. Не мог. Всё. Это было бы предательство… Я виноват в том, что Наденька родилась такой, мне и расхлебывать. Смотрел на неё – крошечную, хрупкую, слабенькую, понимал, не смогу отказаться, не сдам в детский дом. Буду до последнего биения сердца с ней. В некоторые дни я даже ночевал в больнице. Часами просиживал возле бокса. Другие мамочки смотрели на меня с сочувствием или с восхищением. Кто-то пытался поддерживать. Однажды ко мне подошла женщина в белом халате, завязала разговор и сунула в руки листок бумаги, пока я сидел как робот, глядя перед собой. – Здравствуйте, меня зовут Анастасия Алексеевна, я могу предложить вам услуги няни для… для особенных детей. Я здесь работаю, могу и вам помочь. Голос у неё был мягкий, приятный. Но у меня не хватило сил, чтобы повернуться, увидеть, что она из себя представляет внешне. – Меня очень тронула ваша история… Простите. Если что можете ко мне обратиться. Кивнул, взял листок, механически убрал записку в карман. Позже она вернулась и всунула мне в руку стаканчик с кофе: – Вам бы отдохнуть. Сколько вы здесь сидите? Вообще, я так понял она наблюдала за мной, топталась рядом, сдерживая себя. На такое несчастное зрелище было тяжело смотреть. В конце концов, проиграла терпению. Я пожал плечами. Глаза уже красные, синяки на пол рожи, я сильно похудел. Не ем практически ничего. Сплю мало. – Может вы хотите поговорить? – придвинулась ближе. – У меня второе высшее образование по специальности психолог. Можете мне довериться… Давайте поговорим. Только не молчите! Не держите всё в себе, у вас двое детей, которым очень нужен папа. Я могу вам помочь. Но, если я слишком навязчива и бестактна, по отношению к вам, просто кивните, я сразу же уйду. Я правда… тяжело не пройти мимо вас, не предложив помощь. – Спасибо, – вдруг произнёс тоже механически, и повернул голову, взглянув на девушку. Милая. Ей лет тридцать три. Голубые глаза, маленький нос, розовые губы. Немного полновата, но у неё добрый взгляд через очки для зрения. На лице практически нет косметики. Одета простенько. Длинные пшеничные волосы заплетены в толстую косу. Обычная девушка, без всяких наворотов – шмоток, накачанных губ и груди шестого размера. Вот посмотрел на нее и что-то содрогнулось внутри меня. Сжалось, как будто это был некий сигнал. Тогда я сделал глоток американо и вступил с ней в диалог. Мы беседовали как старые знакомые – сам удивился от того, что с ней было легко в общении. Анастасия была права, мне как-то легче стало. Я понял, что не должен винить себя. Для меня достаточно того, чтобы меня простили. Также я принял окончательное решение, что буду растить Надю сам и никакого детдома не будет. Хотя я понимаю, что мы не будем вылезать от врачей. Это будут бессонные ночи и постоянные нервы, но у меня нет выбора, если я действительно хочу искупить вину. Так, у нас появился хороший вариант няни. Анастасия работает здесь, подменяя других сотрудников, так что она многое знает и у неё есть опыт. Можно попробовать нам с ней сотрудничать. К тому же, она немного облегчила моё душевное состояние, у меня, на удивление, появился аппетит. Я впервые нормально поел за неделю, а потом поехал домой и выспался. Надя пока остаётся в отделении интенсивной терапии для недоношенных и пробудить здесь не меньше месяца точно. Отлежавшись дома, заметил, что мне стало лучше. Знакомый пригласил прогуляться, развеяться, я вышел из дома, чтобы выгнать машину во двор, как вдруг услышал хлопок – закрылась крышка багажника. У меня какой-то необъяснимый рефлекс сработал, я метнулся за калитку и увидел… Катю, суетящуюся возле своей машины. Вернулась!!! Безумная радость всколыхнулась во мне. Был у меня такой страх, что я её больше не увижу никогда и не узнаю, что случилось с нашим ребёнком и смысл её последней фразы, которая глубоко во мне засела, задела… Сейчас подвернулся наилучший момент, чтобы всё выяснить. Катя наконец объявилась, я уже потерял все надежды. Не видел её почти две недели, в её доме словно царила мёртвая тишина. Боже, как она прекрасна… Стала ещё обаятельней и притягательней. Новый имидж ей безумно идёт. Я так давно не видел её. Чувства вновь возродились и бешено закрутились внутри меня.