Казалось, что они продирались сквозь кусты, заросли ежевики и болотистую грязь как минимум полчаса, и Марен могла поклясться, что они в третий раз только что миновали один и тот же валун. – Анри, ты водишь нас по кругу? – крикнула она. – ALLEZ LES VACHES![29] – крикнул Анри откуда-то сверху. – У кого-нибудь из вас сегодня было занятие прикладного искусства? – спросила Марен, стряхивая со лба комара. – Учительница заставила нас разбирать копии скульптур Клео Монклер, а затем Кармелла оценила, насколько хорошо мы справились. – Как они посмели? – Хэлли отцепила от рубашки колючую зелёную ветку. – У меня был семинар по программированию, но, вместо того чтобы учиться программировать, мы учились взламывать кодовые замки. – Да, это даже более странно, – согласилась Марен. – Ты думаешь, это странно? – тяжело дыша, спросил Амос, когда наконец догнал их. – У меня работал виртуальный кран. – Виртуальное что? – не поняла Хэлли. – Кран, – сказал Амос. – Ну, вы знаете, такие высокие механизмы на строительных площадках, которые поднимают тяжёлые грузы. У нас не было настоящих кранов, и мы делали всё в виртуальной реальности. Марен обернулась через плечо, чтобы убедиться, что Амос не шутит. Но нет, его лицо было серьёзным. – Как всё это связано друг с другом… ой! Она налетела прямо на Хэлли, которая застыла на краю поляны. В центре её стояла выцветшая красная палатка. Марен не узнала палатку: она могла принадлежать как Лиште, так и любому случайному туристу или бездомному, живущему в лесу. Или сбежавшему убийце с топором. Анри вылетел на поляну и приземлился перед палаткой. – Анри, ты уверен, что это… – прошептала Марен, её сердце бешено колотилось. – BONJOUR, BONJOUR![30] – закричал попугай. – МАРЕН ПАРТРИДЖ – ТРУСИХА И ОБМАНЩИЦА! Застёжка-молния на палатке скользнула вверх, и Марен и Хэлли прижались друг к дружке. Но через пару секунд наружу выглянуло лицо Лишты. – Привет, Анри, – произнесла она. – Что ты сказал о Марен? – Он сказал, что она трусиха и обманщица, – сообщила Хэлли, выходя на поляну. Лишта слегка вздрогнула, но затем лучезарно улыбнулась обеим внучкам и их другу и вылезла из палатки. – Вас привела сюда моя прелестная птичка? – спросила она. – Не знаю насчёт прелестных, – сказала Марен. – Но да, он нас сюда привёл, что весьма любезно с его стороны, так что, – она мысленно простонала, – спасибо, Анри. – BARBE SALE D’UN BUCHERON![31] – крикнул Анри. Он умудрился где-то найти солёный крекер и теперь крошил его клювом. – Анри, дорогой, давай не будем называть никого грязной бородой лесоруба, – сказала Лишта, поспешно обнимая внучек, а заодно даже Амоса. – Вам, наверное, интересно, почему я здесь. Произошло нечто ужасное. – Я знаю, – сказала Марен. – Я подслушала весь твой разговор с Мелвином и Келвином. – Жалкие, глупые ничтожества. – Глаза Лишты сердито вспыхнули. – Почему ты не сказала им правду? – спросила Хэлли. – Потому, дорогая, что, когда я подала заявление о приёме на работу, я использовала вымышленное имя, – сказала Лишта. – И я хочу, чтобы они немедленно обо мне забыли, а не начали копать глубже. Боюсь, этот ужасный Келвин прав. Если бы сюда нагрянула полиция, они бы просто увидели лагерь, полный дремлющих детей, занимающихся вещами, которых они не понимают, и поверили бы этим глупым директорам, что всё в порядке. За исключением одной леди, которая солгала о своём имени и личных данных. Боюсь, как бы меня за это не арестовали. – Мы только что разработали план, как прикрыть эту лавочку, – сказала Марен. – Если это сработает, завтра за детьми приедут родители. Седые брови Лишты поползли вверх. – Знаете маленькое офисное здание в центре лагеря? – сказал Амос. Лишта кивнула. – Там есть телефон, а также личные дела всех детей. Мы собираемся проникнуть туда сегодня вечером, обзвоним всех родителей и скажем им, что в лесу прячется беглый каторжник, и им нужно немедленно приехать за своими детьми. – Будем надеяться, что никто не пойдёт искать вашего каторжника и не обнаружит вот это. – Лишта ткнула узловатым большим пальцем в палатку. – Кстати, – сказала Марен, – верно подмечено. Лицо бабушки сморщилось в улыбке. – Всё в порядке, дорогая. Я спрячу палатку в машине. И это идеальный план. – Она благодарно ущипнула Марен за щёку. Хэлли уклонилась от её пальцев, а Амос явно занервничал. – Я звонила вашей маме, – продолжила Лишта, – и она завтра приедет. Она будет здесь к обеду. Если по какой-то причине вам не удастся убедить всех родителей приехать и забрать своих детей, мы позвоним в полицию и будем надеяться на лучшее. Сердце Марен запело от облегчения. Когда мама окажется рядом, они будут в большей безопасности, даже если родители не приедут и им придётся взять на себя Келвина и Мелвина и неким образом убедить полицию, что в лагере есть проблема. Ей не терпелось обнять маму, и как можно крепче. – Мой план на сегодняшний вечер: приготовить очень сильные антисонные противоядия всех видов, чтобы выяснить, какое работает лучше всего, – сказала Лишта. – У меня внутри палатки устроена миниатюрная фабрика. Вам нужна помощь с телефонными звонками? – Спасибо, мы как-нибудь справимся, – сказала Хэлли. – Там только один телефон, поэтому нам не нужно много людей. – Что ещё более важно, чувствуете ли вы себя в безопасности, делая это сами? – спросила Лишта. – Абсолютно, – ответила Хэлли, и Марен наклонилась чуть ближе, надеясь проникнуться уверенностью своей сестры. – Ну что ж, – сказала Лишта. – Я отправлю Анри следить за вами с деревьев. Он получил строгое указание, что, если что-то случится, лететь прямо ко мне. – ILS PUENT COMME UN PET DE RHINOCEROS![32] – крикнул попугай. – Здесь никто не пахнет какашкой носорога. – Лишта неодобрительно посмотрела на свою птицу. Попугай нахохлился, но не выказал ни капли раскаяния. – А если нужно, чтобы Анри прилетел и нашёл меня, мы будем использовать пароль. Слово «чепуха». – САЛЯМИ! – крикнул Анри. – МОРТАДЕЛЛА! – Чепуха, – твёрдо повторила Лишта. – А пока мне нужно, чтобы вы трое уничтожили как можно больше снов в лагере. Остановите лунатизм до того, как он начнётся. – Я знаю, где хранятся сны, – сказала Марен. – В коробках в помещении прачечной. – Прекрасно, – сказала Лишта. – Это будет просто: откройте коробки и налейте внутрь воды. А если вам хватит храбрости, попробуйте проделать что-то подобное с киоском снов – из шланга или с помощью разбрызгивателей. – Сейчас он закрыт, – сообщила Хэлли. – Интересно, – сказала Лишта. – Будем за ним следить. А теперь самая сложная часть: раздобыть сны, которые уже есть у отдыхающих. – Мы можем проскользнуть обратно в наши домики и намочить все сны, какие только найдём, – предложил Амос. – Отлично, – сказала Лишта. – Но будьте осторожны, мои дорогие. И на всякий случай сегодня вечером вам лучше спать с нейлоновым чулком на лице. При мысли о том, что, пока она спит, кто-то вкладывает ей в рот сны, у Марен похолодело внутри. – Ты думаешь, это действительно нужно? – Бережёного бог бережёт. – Лишта забралась внутрь палатки и вернулась с тремя мягкими чулками странного бледно-голубого оттенка. Амос с сомнением взял свой двумя пальцами. – Что мне с ним делать? – Объясню на обратном пути, – сказала Марен, думая, что умрёт, если кто-нибудь из её соседок увидит, что она спит с этой штукой на лице. А для Амоса это было бы в сто раз хуже. Какое счастье, что есть балдахины. – Нам пора назад, – сказала Хэлли. Марен очень хотелось остаться с бабушкой подольше, сидя под тихими деревьями вдали от лунатиков и хаоса, но Хэлли была права. Им предстояло много дел, и она хотела проверить Кендалл. – Хорошо, мои дорогие, – сказала Лишта. – Будьте осторожны. Запомните кодовое слово. – LIVERWURST![33] – крикнул Анри. 26 Марен попрощалась с Хэлли и Амосом и, прячась в длинных предвечерних тенях, прокралась к своему домику, где, приоткрыв скрипучую сетчатую дверь, проскользнула внутрь. – Эй! – раздался голос из глубины комнаты.