– Чего? Чего ты хочешь? Говори! – Хочу тебя! – Детка, любой каприз для той, которая носит чулки! – кружевные трусики потянули сильнее, и я услышала треск гипюра. Возмущение застряло в горле, когда одним толчком Зверь оказался внутри, взрывая силой своего напора любую мыслительную деятельность. Взявшись за поручни, закусила губу, стараясь не кричать от глубокого, немного болезненного проникновения, как заколдованная, не имея сил оторвать взгляда от развернувшейся передо мной картины. – Смирнова, какая же ты зараза, – зарычал Андрей, больно схватив меня за бёдра, не позволяя хотя бы немного отстраниться. На удивление, дискомфорт стал приносить удовольствие не меньше самых сладких поцелуев. Слишком длинный член доставал, казалось, до чего-то сокровенного, ноющего от желанного поцелуя головки, который, наконец, совершился! – Господи… –перед глазами поплыли яркие круги. – Котёнок, у тебя кровь на губах, – хрипло прошипел Зверев, замедляя толчки. –НЕТ! Не смей останавливаться!!! Я тебя убью! Гортанный смех начальника спровоцировал дрожь в ногах. – Как скажешь, моя тигрица. Оргазм не заставил себя ждать, сотрясая меня своей силой. Уверена, если бы не крепкие руки Андрея, я бы стекла лужицей на пол к его ногам. Пара фрикций, и стритрейсер присоединился ко мне, блаженно застонав, когда пульсация головки внутри меня разрядилась спермой. – Катя, а ты та ещё штучка, – хмыкнул Зверев, осторожно всё ещё эрегированным достоинством. – Похоже, мы никуда не поедем. – Вот ещё! – фыркнула, точно рассерженная кошка, подхватывая пальто и сумочку с папкой, быстро одёргивая юбку и с кривой улыбкой поднимая порванные трусы. – Стоп! – перехватил ни на что не годный гипюр начальник, ловко сунув кружева в карман своего пиджака. – Это моё. – Серьёзно? Ты собрался его носить?! – моё хихиканье переросло в громкий хохот, который остановить смог только сам виновник смеха, мягко притянув к себе в объятья. – Ты не собираешься кричать и обвинять меня в падении Олимпа? – Я и в прошлый раз бы не кричала, если бы ты честно признался, что помолвлен. Настроение плавно скатилось на «нет». – Я испугался, – внезапное признание Андрея удивило меня. – Решил, что ты, такая вся правильная и миленькая, станешь шарахаться от меня, если узнаешь о дурацкой помолвке. Заметь, на момент нашего знакомства уже незначительной для меня! Договорённость моего отца с родителем Королёвой стала пустой и бессмысленной, когда я увидел тебя в приёмной отдела кадров. – Зверев? Ты мне, что ли, в любви сейчас признаёшься? – я опешила настолько, что свой вопрос еле сформулировала. Стритрейсер нахмурился, застегнув ремень на брюках. – Вечно ты, Смирнова, всё портишь! Рта раскрыть не даёшь! Перебиваешь! Как спелась с Дементьевой, просто на удивление быстро стала наглой заразой! – Я.. я… я… – И вообще! – Андрей решил продемонстрировать мне оскорблённую невинность, наигранно всплеснув руками. – Я – ранимый человек, которому отказали уже дважды, и теперь не собираюсь первым признаваться в своих чувствах! А ты, как честная женщина, просто обязана выйти за меня замуж! – Дурачок, – буркнула обиженно, понимая, что Зверев опять прикалывается. – Не дурачок, а умный! – повернув ключ на панели лифта, Андрейрасплылся в коварной улыбке. – Дурак бы не переоформил документы на заселение будущей тёщи на сегодняшний день… и не заказал бы для женщины личный самолёт… – Что? – Мда… хотел в машине сказать… – Зачем? Мама всё равно же сегодня уезжает на поезде! – Быстрее прилетит… и моя совесть будет меньше болеть. – А у тебя есть совесть? Андрей прекратил мои нервные хихиканья, крепко обняв и прошептав в губы: – Кажется, да. Мягкий, нежный поцелуй, полная противоположность недавнему крышесносному сексу, будто раскрывал последние скорлупки на моём сердце, насильно вталкивая в обманутый когда-тохрупкий орган восторг и ласку, способную излечить любую рану. Когда дверцы лифта пришли в движение,Андрей уже прервал поцелуй, но я не могла пошевелиться, чувствуя себя в мужских объятьях, как дома. Внимательно рассматривая каждую чёрточку на лице любимого, ощущала счастье. – Я… я, кажется, люблю тебя… «Господи! Что ты несёшь!?» – мой испуг стритрейсер встретил с усмешкой. – Кажется? Смирнова, когда казаться перестанет, ты обязательно дай мне знать! – подталкивая меня твёрдой рукой в сторону подземной парковки, куда нас доставил лифт, начальник не перестал меня удивлять. – Я тебе столько скажу приятностей, что у тебя уши в трубочку завернуться, а твоя киска будет умолять меня слова претворить в жизнь! – Ты всё выворачиваешь в сторону секса. – Мы – молодые люди. Это нормально. А романтиком я уже раз с тобой был! Помнится, так нервничал, что нажрался, как идиот! Потом ты меня отшила… не призналась, что спала со мной… «Ага. И наличие ребёнка скрыла…» – Да, я повёл себя, как козёл. Психанул, женился на… впрочем о женщине говорить плохо другой – не комильфо, поэтому оставим эту законченную для меня историю. Поверь, ничего приятного этот период мне не принёс! Если бы я знал, что ты такая же, как я, чокнутая, и кинешься в объятья другого, никогда бы не позволил себе того идиотизма! Твой декрет стал для меня ударом… «Вот он этот момент! Давай!» – подсказал разум. – Моя мама боится летать, – прошептала совсем не то, что хотела, застыв возле двери чёрной «Maserati», которую передо мной распахнул чему-то довольный стритрейсер. «Я просто не хочу его расстраивать…» – трусость внутри меня сжалась в тугой комок. – Что ж. Тогда моя совесть будет страдать, пока Эльвира Игоревна не окажется в санатории… – заметив моё напряжение, Андрей захлопнул дверь обратно и подтолкнул меня к машине, успокаивая своей близостью. – Детка, ты же не против моего переезда? Сглотнув, подняла глаза на нависшего надо мной начальника: – Нет. – Тогда не пугай такой быстрой сменойсвоего настроения. А то я подумаю, что ты меня просто используешь, – снова драматически вздохнув, словно тургеневская девушка, мужчина странным образом поднял мне это самое настроение. – Поцелуй меня, помощница! – строго приказал босс, быстро становясь серьёзным. Робко положив ладони на его серое пальто, поднялась на носочки и стала медленно приближаться к губам своего начальника, утопая в его взгляде. – Ты хочешь моей смерти, – утвердительно пробормотал Зверев, моментально сокращая расстояние между нашими губами с отчаянным стоном. «Божеее… кто бы мне сказал, что простой поцелуй может оказаться таким блаженством?! С ума сойти!» – Надо закругляться, иначе итальянцы улетят на родину ни с чем! Заскакивай живей! – усадив меня на пассажирское сидение, Зверев пристегнул ремень, коварно усмехнувшись. – Смирнова, если до тебя ещё не дошло, то ты в лифте дала мне… добро на серьёзные отношения. Я запомнил про твоё «кажется», так что не думай увильнуть от своих слов, пусть и сказанных с перепуганным лицом! У тебя нет вариантов, как просто попытаться смириться и признаться мне в любви. Я нахмурилась, в очередной раз, поражаясь самомнением и наглостью некоторых личностей. То, что стритрейсер во всех отношениях был прав, я старалась игнорировать, боясь окончательно поплыть. «Нельзя терять голову. Вот, когда между нами не останется ничего, что мешало бы мне полностью открыться Звереву, тогда, так и быть, первой признаюсь в любви, после того, естественно, как вывалю на несчастного самоуверенного мужчину новость об отцовстве! Главное, чтобы он мне дал о любви сказать… а то… мало ли, какая реакция будет у любителя быстрой езды?» Глава 21 Встреча с итальянцами заняла остаток дня. Как и говорил Андрей, ехать нам пришлось за город, точнее в Пулково, только не затем, чтобы встретиться там с представителями автомобильного бренда Италии, а чтобы забрать двух мужчин из аэропорта. Для меня стало приятной неожиданностью: Зверев безупречно, как и я, изъяснялся на итальянском языке… и ему не требовался переводчик! Конечно, я не берусь говорить, что мне известно всё о хватком бизнесмене, приступившем к ненавязчивым переговорам прямо на обратном пути к отелю, куда мы направились из аэропорта, но года два назад, помню, что мои знания именно этого языка внезапно понадобились начальнику во время подобного приезда итальянцев. Тогда он не блистал такими возможностями речи! И не надо мне говорить, что за два года можно выучить чужой язык! Можно! Сама знаю! Но произношения, практически родного, ничем не отличимого от произношения самих итальянцев добиться за два года просто не реально! «Ох, и Андрюша…» – исподлобья сверлила начальника с места пассажирского сидения, слушая занимательную экскурсию Зверева, решившего показать итальянцам достопримечательности Питера. – E questo è unmonumentoaidifensorieroici…