– Что, черт возьми, это было? Я подошла и забрала сумасшедшее животное. – Прости. Ты в порядке? Это кот Иззи. Он нечасто выходит из своего убежища. Пугливый. Хантер потер макушку, потом обратил взор на кота. Его глаза расширились. – Он что… одноглазый? Я погладила котика по макушке. – Ага. Был бездомным, Иззи подкармливала его, когда жила с матерью. Должно быть, он вступил в бой и проиграл. У него и хвоста нет. – Какой уродливый кошак. – Эй, будь повежливей. У Котперника тоже есть чувства. – Котперника? – поднял брови Хантер. – Иззи увлекается астрономией. Сокращенно Кот. Ему нравится спать в кладовке. Бедняга зарывается в кучу ненужных шмоток в ее комнате. Думаю, на воле ему пришлось нелегко. Я поскребла ногтями голову Котперника. Тот извернулся, лизнул меня в запястье и начал мурлыкать. – Удачливый кошак, – пробурчал Хантер и опять нырнул под раковину. Через пятнадцать минут все было готово. – На самом деле не знаю, как тебя отблагодарить. – Без проблем. Он помыл руки и взял второй пакет. Только сейчас я заметила, что он был все еще полон. – Купил дополнительные детали на случай, если потребуются? – Нет. У тебя имеется отвертка с плоской головкой? – Конечно. Я подошла к ящику, где хранилась всякая всячина, и вытащила отвертку. Хантер тем временем вытряхнул содержимое другого пакета. Внутри был внушительный дверной замок и набор ключей. – Пока я здесь, поменяю тебе замок. А то этот придурок в один прекрасный день зайдет, когда ты будешь в душе. Никогда раньше не думала об этом. Но сейчас эта мысль укоренилась в моей голове. Если бы Хантер не поменял замок, наверняка не смогла бы заснуть. – О, конечно! Спасибо. Это здорово. * – Мне пора. – Хантер прикончил пиво, которым я угостила его после починки раковины и врезки нового замка. Поскольку Иззи написала, что после матча собирается зависнуть с друзьями, делать мне сегодня вечером было решительно нечего. – Не хочешь остаться, посмотреть киношку или что-нибудь в этом роде? Могу приготовить поздний ужин, ведь обед у нас был поздний. Хантер подошел, выкинул бутылку и убрал прядь волос с моего лица. – Надо идти. Рука Хантера задержалась на моей щеке, большим пальцем он погладил мой висок. Наши глаза встретились. Боже, я желала его до боли. Как же хотелось, чтобы этот парень взял обеими руками мое лицо, как он всегда делал во время наших поцелуев так нежно и так страстно. Но, как всегда, страх удержал меня от признания в чувствах. Хантер прочитал этот страх в моих глазах и с грустной улыбкой наклонил голову. – Мне определенно пора. В молчании мы подошли к двери. Когда Хантер открыл ее, меня охватила безудержная паника. – Ты собираешься завтра на ужин к моей маме? Она ведь пригласила тебя? – Да, пригласила. Но скажу ей, что не могу прийти. Вместо меня тебе нужно взять парня, с которым встречаешься. С которым встречаюсь? У меня было ноль желания тащить Маркуса к матери. На самом деле у меня было ноль желания и к самому Маркусу. В отличие от мужчины, который стоял напротив. – Я увижу тебя снова? – Я пробуду здесь еще два месяца. Если тебе что-нибудь понадобится, звони. К тому же надо следить за профессиональным ростом Иззи. В первый раз, вместо того чтобы поцеловать меня, как он обычно делал, Хантер протянул на прощание руку. – Дружим, не трахаемся? Это было не такое заманчивое предложение, как просто секс, не любовь, но все же это было что-то. Я вложила свою ладонь в его. – Дружим, не трахаемся. Глава 17 Наталья – Выглядишь потрясающе. Глаз не могу от тебя оторвать. Моему другу не понравится, что смотрю не на его картины. К свиданию с Маркусом я готовилась изо всех сил. После ухода Хантера провела ночь в черной меланхолии. А потом подумала: может, если буду неплохо выглядеть, так и свидание пойдет получше. К сожалению, не сработало. – Благодарю, – выдавила я из себя улыбку. Мы переместились к следующей картине, и тут я в первый раз улыбнулась по-настоящему. Друг Маркуса оказался талантливым живописцем. Большинство его работ, выполненных в сюрреалистической манере, посвящалось предмету из какой-нибудь классической кинокартины. На полке под каждым полотном стояли коробки с вдохновившими художника фильмами. Эта была по культовому фильму ужасов «Птицы». В коробке – стая птиц, летающая вокруг головы испуганной женщины. На картине же изображен мужчина в панике и падающий на него рой скворечников с торчащими в виде когтей гвоздями. – У меня есть друг, который будет в восторге от этой картины. Как думаешь, твой приятель не станет возражать, если я сделаю снимок? – Что ты, конечно нет. Рядом с дверью висит табличка с надписью, что художник приветствует расшаривание, но не репродукции. Выудив из сумочки телефон, я сделала несколько снимков. Пошлю их Хантеру позже. Я не замечала, что все время улыбаюсь, пока Маркус не вернул меня к действительности. – Какая у тебя заразительная улыбка. Тебе это о чем-то напоминает? – Мой друг Ха… – в самый последний момент я осеклась, чтобы не произнести имени Хантера, вспомнив, как Маркус сказал, что на обоих наших свиданиях все время говорила о нем. – У одного моего друга был неудачный опыт со скворечником. После этого все оставшееся время я ходила по выставке с опущенными плечами. Чувствовала, что нужно дать Маркусу от ворот поворот. Никакими усилиями не могла заставить себя влюбиться в него. Кое-кто свел их на нет. К тому же Маркус был слишком милым парнем и не заслуживал неуважения. Так что я дожидалась окончания нашего похода на выставку. Маркус, зная, что я собираюсь на традиционный воскресный ужин к маме, предложил проводить до дома. – Ты очень хороший парень, Маркус, – начала я. Его улыбка тут же увяла. – Угу. Звучит как комплимент, но не хотелось бы слышать такие слова на свидании. Я чувствовала себя ужасно, но так было лучше. – Прости, пожалуйста. Ты отличный парень и заслуживаешь женщину, которая хочет отношений и будет счастлива с тобой. – И эта женщина – не ты? – Нет, – я отрицательно помотала головой, – не я. Прости. – У тебя есть другой? Наконец я могла не врать. По крайней мере, в физическом смысле. – Нет. Маркус запустил руку в свою шевелюру. – Ладно. Потом посмотрел на землю. – Друзья, полагаю? – Мне бы этого хотелось.