По иронии судьбы два дня назад Иззи назвали лучшим игроком, и моим первым порывом было сообщить об этом Хантеру. Мелочь, но потребовалось целых две секунды, чтобы вспомнить: у меня больше нет причин писать ему. Но моя первая подсознательная реакция позабавила меня, хотя остаток вечера и был омрачен. Почувствовала грусть, а не радость. Не позволяла себе анализировать, почему это так сильно повлияло на меня. А Хантер как припечатал: жизнь – это человек, которому ты хочешь рассказать о хороших новостях. – Хантер был опечален, что не может позвонить своему брату? – вздохнула я в трубку. – Вовсе нет. Он говорил о тебе, Нат. – Ничего не понимаю. Думала, ты говоришь о том, что он расстроен из-за смерти брата. – Да, именно. Это-то и странно. В одну минуту он жаловался, что скучает по тебе, а в следующую уже говорил о своем брате. Похоже, вы оба как-то связаны в его сознании. Я зацепилась за слова, сказанные мгновение назад. – Он сказал, что скучает по мне? – Сказал, что ему насрать на повышение, потому что не может поделиться этим с тобой. Мое сердце бешено заколотилось о грудную клетку. – Не понимаю. Никогда не понимала. Если он хочет делиться со мной чем-то, зачем устраивать прощание? – Именно так я его спросила. – И что же он ответил? – Сказал, что это для твоего блага. – Что он имел в виду? – Не смогла раскрутить его на разговор. Хантер бесконечно наполнял стакан и остаток ночи болтал о всякой всячине. – Например, о чем? – Практически все время о незначительных мелочах. Например, как хочет насыпать корм в птичьи кормушки во дворе. Иногда пускался в воспоминания о своем брате. Наверное, скоро у Джейса день рождения. Честно говоря, понятия не имела, что брат Хантера покончил с собой. Думаю, мне никогда не удавалось разговорить Дерека на эту тему, потому что он был близок с обоими – и с Хантером, и с Джейсом. Я знала, что Джейс умер совсем молодым, но когда спросила, от чего именно, Дерек ответил, что у того было генетическое заболевание и он болел очень долго. Вчера вечером, когда Хантер замертво рухнул на наш диван, спросила мужа, почему он солгал. – И что же он ответил? – Сказал, что он не врал. Что Джейс был действительно болен и что он предпочитает помнить, от чего тот умер на самом деле, а не о том, как технически оборвалась его жизнь. Господи Иисусе. – Так он был болен и поэтому совершил самоубийство? – Да. И Хантер так до конца не отошел от этого. Они с братом были очень близки. Анна молчала несколько мгновений, и тогда мы обе осознали чудовищность ее слов. – Он повесился, Нат. В собственной ванной. Грудь начала содрогаться от рыданий. Терять близких от тяжелой болезни и так непросто, но если их уход омрачен трагедией самоубийства… оставшимся в живых зачастую нелегко справиться с чувством вины. – Ты в порядке? – спросила Анна. По дрожанию в голосе я поняла, что она тоже плачет. – Нет. – Да, знаю. Ужасно думать обо всем этом. Даже не могла злиться на Дерека за то, что скрыл от меня такое. Потому что, после того как он раскрыл правду, пожалела, что узнала. Теперь из головы не выходит. Мы с Анной проговорили еще больше двух часов. Я заставила подругу трижды рассказать о вчерашнем вечере, вспоминая каждую деталь. К тому моменту, когда мы расстались, голова раскалывалась, но боль под черепом не шла ни в какое сравнение с болью в груди. Так хотелось сорваться в Калифорнию и поддержать Хантера, пока он горюет о своем брате. Не имел значения даже тот факт, что сейчас не было никаких нас. Просто хотелось побыть рядом с ним. Ночью я без конца ворочалась в постели. В мозгу пролетали миллионы мыслей. Была ли та давняя потеря Хантера причиной, по которой он отказался от наших отношений? Стал ли он бояться привязанностей после такой душевной раны? Он потерял маму и брата в таком юном возрасте. Может, эти потери оставили незаживающие следы в его сердце, которые заставляют бояться борьбы за свои чувства? Хотя Анна пролила свет на психику Хантера Делусиа, я еще больше заблудилась в темных закоулках души этого человека. Почти в полночь я схватила лежащий на ночном столике телефон. Пальцы зависли над именем Хантера. На западном побережье только девять – не слишком позднее время для звонка. Но если позвоню сейчас, Хантер легко сложит два и два и поймет, что звонила Анна и рассказала о вчерашнем вечере. Если же не позвоню, больше не засну никогда. В конце концов решила не звонить, а написать. Таким образом, приоткрою дверь для общения, и Хантер сможет выбрать: вступить со мной в диалог или захлопнуть дверь прямо перед моим носом. Поколебавшись еще минут десять в выборе правильных слов, решила начать с самого простого. Наталья: Думаю о тебе. Хочешь поговорить? Нажала на «отправить» и стала ждать ответа. Пульс стучал как бешеный. Через десять секунд «доставлено» сменилось на «прочитано». Когда стали прыгать точки, я затаила дыхание. Предвкушение ответа пульсировало в моих венах. Через несколько секунд точки остановились, и я шумно выдохнула. Как завороженная я уставилась на экран, предполагая, что Хантер прекратил печатать, и в эти мгновения его слова несутся через эфир на мой телефон. Я ждала… Пять минут. Десять минут. Полчаса. Целый час. Но слова так и не появились на экране. Мне стало бы легче, если бы он так и не открыл сообщение или я не видела, как прыгают точки, когда он решил написать. Тогда я бы цеплялась за крохотную надежду, что он еще не получил мой текст. Но сейчас все было ясно: этот мужчина прочитал мое сообщение и решил не утруждать себя ответом. Глава 33 Хантер 7 лет назад «Ну же, Джейс, возьми трубку». Нервно постукивая ногой, я считал гудки. После четвертого я переключился на голосовую почту. И снова без результата. Схватив ноутбук, я бросился к выходу, на секунду задержавшись у кабинета моего босса. – Мне нужно изучить кое-какие материалы в разделе строительства, – солгал я. – Вернусь через пару часов. В машине я включил музыку, чтобы отвлечься, но это не особо помогло. В последнее время Джейс пребывал в мрачном настроении. Да и чему удивляться? Даже сидеть и говорить он теперь мог с большим трудом. Кое-как он вставал по утрам с постели, но к концу дня у него совсем не оставалось сил. Судорожные подергивания в руках и плечах стали такими сильными, что он регулярно просыпался среди ночи. Из дома он не выбирался уже несколько месяцев – разве что на прием к врачу. Мы пытались уговорить его перебраться к дяде Джо и тете Элизабет или поселиться со мной, но Джейс наотрез отказался. Не желая полагаться на помощь близких, он предпочел визиты медсестер. Этим утром он позвонил и оставил мне сообщение. Я как раз сидел на совещании и не мог сразу ответить на звонок. С неприятным чувством я вновь прослушал текст сообщения. «Братишка (долгая пауза). Я никогда не сердился на тебя из-за Саммер. Просто хочу, чтобы ты знал об этом (еще одна пауза). Люблю тебя». Болезнь Хантингтона сказалась и на сознании Джейса: мы уже привыкли к перепадам его настроения, к несвязности в мыслях. Но было в этом сообщении что-то еще. Такое чувство, словно он хотел снять с моей души тяжкий вес… перед тем, как уйдет насовсем. Оставалось надеяться, что я ошибался. По пути я все набирал и набирал скорость, так что до дома Джейса добрался не за полчаса, а за двадцать минут. Я постучал в дверь и, не дождавшись ответа, открыл ее своим ключом. – Джейс! Тишина. На кухне его не было. Как не было в гостиной и малой столовой. Я заглянул в спальню. Никого. Я зашагал по коридору к заднему дворику и увидел, что дверь в ванную закрыта. Я замер, не в силах пошевелиться. Черт, я, кажется, схожу с ума.