Движения бедер все резче, а фантазия все ярче. Я никогда никого не завоевывал. Не было нужды. В моей жизни хватало мест, где приходилось рвать жопу, так что, делать это ради баб, я никогда не видел смысла. И сейчас не вижу. Кончаю в горло Инне, но перед глазами все равно стоит другая. Хреново конечно, но уверен, что меньше общения с соседкой, и все придет в норму. Один день ничего не значит. Буду продолжать жить, как жил. Машину Инны цепляю на трос, и мы едем в сервис, где можно будет починить небольшую вмятину и бампер. Она виснет на мне, счастливая, что мы помирились. Я же рад, что пришел в себя. По возвращению домой я спокойно зашел в свою квартиру и больше не смотрел на дверь напротив. Ни к чему это было. С Инной мы продолжили то, что начали на дороге, только теперь трахая ее, я часто закрывал ей рот, чтобы в соседнюю квартиру не доносилось ни звука. То ли за Леру переживал, что спала через стенку, то ли за Андрюху. Я прекрасно помню, как после смерти отца мать постоянно меняла мужиков в надежде найти для меня папу. В итоге один из них научил меня угонять машины. Так и воплотилась моя мечта — сесть за руль дорогой тачки. Наверное, поэтому я довольно мягок с пацанами, что тоже пошли не по той дорожке. Сам ищу им самых лояльных адвокатов, чтобы посадили не в колонию строгого режима, а общего, где бы им пришлось работать, а не сидеть в четырех стенах. Лично мне обычная работа поставила мозги на место. А сейчас нынешняя работа занимает восемьдесят процентов моего времени, но это и хорошо. Меньше думать буду о Шевченко... * * * Я собой почти горжусь, наконец загнал ремонтную бригаду, обозначив им фронт работ по начальной отделке и смене всей сантехники, а сам ночую в квартире Инны, но чувствую, что пора это заканчивать, иначе она скоро в ЗАГС меня потянет. Сейчас просто хочет с отцом познакомить, но мне этого не сильно хочется. Мне от дяди ее нотаций хватает на работе. Отнекиваюсь, как могу и еду проверять, как там парни ремонт сделали. По-детски конечно, но я приехал в то время суток, когда Леры дома быть не может. Паркуюсь, выхожу из машины и невольно смотрю на ее окна. Нет, думать о ней я не перестал. И частенько, трахая Инну, представляю ее короткие волосы. Из багажника вытаскиваю ведра с краской, потом иду к подъезду, когда дверь открывается и выходит Лера… Сказать, что в шоке, ничего не сказать. Она правда меня не замечает, вылетает как ошпаренная и бежит к парковке. Невольно замираю, любуясь тем, как длинная юбка колотит по тонким лодыжкам, а бедра напрягаются при беге. Она добегает до машины, садится в нее, заводит, хотя и не с первой попытки, и уезжает. Машина у нее конечно… Запоминаю номера. Пока был далеко, особо не думал о ней, а теперь сердце уходит в клубный пляс, не давая дышать нормально… Я почти убедил себя, что мы не могли нигде видеться и она действительно использует свой сарказм и иронию как защиту от моего тестостерона. А если нет? Смотрю вслед уезжающей машине и поднимаюсь к нам на этаж, здороваюсь с Марьев Ивановной.. - Что – то не видно тебя, милок… Только мальчики твои по мозгам каждый день долбят. — Да, поэтому и не видно. Но скоро закончат. Как вы тут? Без скандалов? — Да, как Пичугины уехали, не было. К Лере только участковый заходил, — уже в спину кряхтит старушка, а я оборачиваюсь, сильнее сжимая ручки краски. — Миронов? — Он самый. Клинья к ней подбивает. И это при живой то жене… Стыд да срам. — И не поспоришь… Надо с ним исправительные работы провести. — Проведи, Лешенька, проведи, а то она уж не знает, как от него отвязаться… Жена то у него в отпуск с детьми уехала, вот он и таскается… О, легок на помине,— шепчет старушка, скрываясь в своей квартире, а я смотрю вниз и замечаю Миронова. При параде. С цветами. Серьезно, блядь? Лера поэтому как ошпаренная сбежала… Он еще и улыбается так, словно приз выиграл. Напевает. Словно она обещала ему что – то. Я обычно спокойный, сейчас на убийство готов, только при мысли, что Лера сдастся и ляжет вот с этим. С ним, а не со мной… Рука сама дергается, а краска, что была в руке поднимается в воздух, крышка слетает автоматом, а пять литров краски обильно льется орущему менту на голову и в разные стороны... Миронов дергается, матерится, поднимает голову, стряхивая жидкость с лица… — Майор? — Черт, Миронов, не заметил. Ну, зато теперь к тебе точно все деньги будут липнуть… — Ага… Спасибо, — только и кивает мент, разворачивается и уходит, а я улыбаюсь, представляя, сколько он эту краску будет отмывать… Глава 16. Лера Телефон разрывается от звонка Миронова, но я сбрасываю. И снова сбрасываю. Забегаю в садик и без бахил сразу на второй этаж. Открываю дверь в группу, где перед моим сыном уже сидит медик, а сам он улыбается беззубой улыбкой. — Мам, привет. Я не бью сына, у меня, наверное, и рука не поднимется. Мне проще лишить его сладкого или мультиков. Но господи, как он достал меня. Сколько можно драться? — И что на этот раз? Не поделили машинку? — Петя сказал, что я лошара, раз у меня нет папы! — Вы извините, — разводит руками воспитательница, а я отмахиваюсь. — Ничего, это ожидаемо. Давно нужно было его в секцию отвести. Спасибо, сегодня я, наверное, заберу его. — С другим мальчиком психолог проведет беседу. — Да, да, — тороплю Андрея, чтобы одевался — Зато зуб вырывать не надо, — радуется сын, а я вздыхаю. Все равно нужно заглянуть в стоматологию. Неизвестно что с зубом и крови слишком много. На телефон поступает новый звонок, и я беру, пока сын одевается. — Да, Олег? Я убежала, у меня тут ЧП. Ты уже приехал? Мне все нужно было забрать заявление на Пичугина, но я ходить в отделение я не хотела. Была опасность встретить Алексея, так что Миронов обещался прийти ко мне домой, чтобы я написала отказ.