— Как тебе тут? — Акцентов не хватает, а цвет стен мне нравится. — Каких акцентов? — Белых. Полочек там, зеркал, — я иду за ней на кухню, слушая ее чуть приглушенный голос и запоминая советы. Они мне нравятся. Никакого пафоса, лишь комфорт и спокойствие. Мы доходим до кухни, когда она вдруг поворачивается и очень прямо говорит. — Помнишь я сказала, что ты не сможешь оказать мне такую помощь, за которую я бы не смогла расплатиться деньгами? — Помню. Это было до того, как ты мне пихнула деньги за куни. Картинки нескольких минут в ее прихожей неслабо заводят, особенно после того, как сладенького я так и не получил. Хрен знает, когда я последний раз столько без секса обходился. Я даже не могу ответить на простой вопрос, что мешает мне найти другую женщину. Более простую, без заебов и ребенка депутата. — Да… В общем, я ошибалась, — говорит она и вдруг толкает меня на стул. Что за нахуй! — Ты что делаешь? — Ты только не комментируй, — расстегивает она мой ремень, пока я отхожу от первого шока. Потом от второго и третьего. А она продолжает упорно сражаться с моей ширинкой. Я сначала думаю, но ее пальцы на моей ширинке напрочь отключают мозг. Вырубая вообще все разумные доводы происходящего. Помогаю ей приспустить штаны, жду, когда она закончит свою дурацкую игру… — Лер, ты же понимаешь, что на этот раз отмазаться не удастся? — Я и не собираюсь. — Тогда ты можешь хотя бы себе объяснить, что ты творишь? — Говорю тебе «спасибо». Спасибо, что оказался там, что вытащил меня, что в ту ночь шесть лет назад остановил меня… — Ты ебнутая, понимаешь? — То есть мне уйти? – поднимает она глаза полные немого отчаянья, пытаясь встать. И по — хорошему бы да, ей надо не просто уйти, ее к психологу надо отправить, но вместо этого я толкаю ее за плечо обратно на пол. Сам оттягиваю резинку боксеров. Она смотрит на стоящий колом член, сглатывает, следя взглядом за маятником. — Если ты ждешь, что я откажусь от этого подарка судьбы, то сильно заблуждаешься. Пришла сказать спасибо, говори. Лера… — Просто я помню его только при свете фар… Хотя размер вроде такой же, — обхватывает она меня ладонью, начиная легонько двигать ею вверх — вниз. Прыскает в кровь адреналин, заставляет подыхать от желания просто заставить ее взять в рот без разговоров и прелюдий. — Значит думала обо мне? — почти хрип и рука сама тянется к коротким волосам, которые так удобно в кулаке сжать. Она поднимает глаза, поддернутые дымкой и кивает. — Вряд ли ты сможешь представить сколько раз, — облизывает она губы, вынуждая сорваться. Схватить ее подбородок второй рукой, нажать на губы, размыкая их, чувствуя, как влага обволакивает большой палец. — Представляла? — Мгм, — новый кивок и пальцы крепче член сдавливают, причиняя сладкие страдания, которые хочется только усилить. — Показывай, — чуть дергаю на себя, наблюдая как Лера покорно открывает рот, обхватывая головку, смыкая губы под ней, втягивая в себя ровно половину длины. Выдыхаю сквозь зубы. Ощущение такие, словно по нервам током бьют. Легкие такие волны электричества, от которых выть охота. Лера еще все так неспешно делает, словно навредить бояться. Нажимаю чуть на голову, заставляя взять глубже. Она сопротивляется, впивается ногтями в голые бедра. Но это только распаляет. Берусь за ее лицо, позволяя вдохнуть воздуха, заглядываю в синие глаза, полные слез, дурею от одного вида такой покорной Леры… — Я сказала «спасибо»? — Ты только начала, — толкаю бедра к ее губам, и она податливо их открывает. — Не торопись. Языком оближи. Помнишь, как учил? Лера кивает, облизывая по кругу головку, которая уже болит от прилива крови, принимая вишневый цвет, который так удачно гармонирует с ее бледно-розовым кончиком языка. — Теперь по всей длине. Не торопись. Представь, что указкой по доске водишь. — У меня нет указки, — бросает она в меня смешливый взгляд, а я головой качаю. — Не отвлекайся. А то не поверю в искренность твоего «спасибо». Лера хмыкает, садится на коленки удобнее, а потом захватывает член целиком, давится, но очень старается. Выпускает плоть наружу, пока я просто подыхаю от остроты ощущений. Это было всего мгновение, но оно как током выбросила в ту ночь, когда она голая на трассе, стояла на коленях и покорно принимала член в горло. Ревела, но сосала. — Еще раз, — требую, удерживая волосы в кулаке. Натягиваю ее рот на себя и тут же отпускаю, давая выдохнуть. – Еще раз. Еще. Еще. Все чаще, пока слюны не становится столько, что она просто стекает по ее подбородку, в ложбинку небольшой груди.