А во-вторых, я надела шорты, поэтому никакие части меня не были оголены (не то, чтобы это было заметно в этой толпе, если бы это было так). И, наконец, я бы узнала это прикосновение и запах моего спасателя даже во сне. - Кингстон! – кричу я, хлопая его по спине. – Стой! Мы должны найти Натали! Он идет к машине, которая стоит возле тротуара и запихивает меня внутрь, а затем быстро присоединяется ко мне и хлопает дверью. - Берк позаботится о ней, Любовь моя, клянусь. Я доверяю ему. - Ну, так я не доверяю! – пытаюсь перелезть через его колени и открыть дверь, чтобы выйти, но это совершенно бесполезно. – Я так просто не оставлю ее, Кингстон! Ну, пожалуйста! Он вытаскивает свой телефон и кратко говорит. – Эй, Натали с тобой? Ага, спасибо, встретимся в отеле. - Он вешает трубку и смотрит на меня, теперь я уже на своем месте, а не на его коленях. – Она в безопасности, едет на такси с Берком, и он так же видел, как другие тоже брали такси. Все в порядке. Он проводит рукой по моей руке, позволив тишине окутать нас, прежде чем спросить. – А теперь, как твое самочувствие? Я быстро реагирую, откинув голову назад. – Хорошо, правда. Ничто так не делает тебя трезвым, как борьба в баре и поездка на плече. – Я смеюсь. – Спасибо… за то, что спас меня. Его брови нахмурены, а голос низкий. – Всегда, пожалуйста. Ты не должна была побывать там первым делом. Все это было ужасной затеей. - С каких это пор ты такой сноб? – Злюсь я. – Это было весело! Тон его следующих слов напряженный с упрекающим наклоном. - Весело? Ты напилась и зажигала прямо у меня под носом! – рычит он. – Этот парень, Чад, просто подкатывал к тебе под видом танца, или это он так болтал с тобой? - Я не напивалась, - коротко отрезаю, - не настолько. Сейчас я абсолютно трезвая. И оттолкнула его; я так не танцую. Кроме того, мы уже с тобой это обсуждали: и эти вопросы, твой тон, и кровавый блеск в твоих глазах, не говорят уже о «просто друзьях» мне, Кингстон. - Друзья заботятся друг о друге. Это то, что я делаю. - Чепуха! Ты ревнуешь. И, эм… - я опускаю взгляд, бормоча. – Ты не должен ревновать. Мы подъезжаем к гостинице, он открывает дверь, выходит и помогает мне, ничего не говоря. И помощь - это именно то, что мне нужно, потому что именно в этот момент я понимаю, что моя голова, может быть, и протрезвела, но мое тело чертовски медленно догоняет. Я быстро обнаруживаю затяжное действие алкоголя, слишком сильный шум накрывает меня, когда встаю на ноги. Это все, кажется, отдается в моих ногах, поскольку они едва могут нести меня вперед, не спотыкаясь друг о друга. Я дрожу от мучительной агрессии, исходящей от него, еще более сильной в ее тишине, и решила не отказываться, когда он берет меня за руку. - Увидимся в твоей комнате, - говорит он, его неприступность заставляет меня держаться в вертикальном положении. – Если конечно все хорошо? - Все хорошо, - мямлю я смущенно. – Спасибо. Поездка на лифте полностью бессловесна, напряжение высасывает весь кислород. Его хватка не покидает моей талии, пока я прижимаюсь к дверной раме, ища ключ от комнаты. Я чувствую, как он отстраняется, когда вставляю ключ в замок. Повернувшись к двери, говорю. - У меня была замечательная ночь, Кингстон, правда. И это благодаря тому, что знала, что ты будешь всегда рядом возле меня. – Я забираю ключ и поворачиваю ручку, останавливаясь перед тем, как войти, но все еще смотрю куда угодно, но не на него. - Спасибо... еще раз. - Я не уйду, пока не увижу тебя в постели. Его рука отталкивает дверь, и мне приходится собрать все силы, чтобы не упасть ему в ноги, когда я поворачиваюсь. - Что? – я чуть не кричу. – Ты не подойдешь и близко к моей кровати! - Я понесу тебе к ней, если придется. Не позволю тебе идти туда, когда ты еле стоишь на ногах, ты можешь разбить голову! Он подходит ко мне, но я хлопаю его по рукам. - Эхо, я клянусь Богом, что не оставлю тебя в покое, пока ты первый раз в своей жизни пьяная, и не представляешь даже, как твое тело воспримет последствия! - Откуда, мать твою, ты знаешь, что я не была пьяна тысячу раз с тех пор, как ты в последний раз видел меня, а? – я качаюсь на ногах и закрываю глаза, когда хватаюсь за дверную ручку. - Я знаю тебя, нравится тебе это или нет, знаю. – Он кладет свои руки на мои и держит меня неподвижно. – Позволь мне уложить тебя… ради моего собственного душевного спокойствия. Я не могу противиться мольбе в его глазах, и мысли о том, что он поможет мне лечь в постель. Поэтому, отстраняюсь от едва открытой двери, отпустив немного ручку и кричу: - Нат, ты тут? - Ага, - отвечает она, и я улыбаюсь Кингстону.