жди меня. Я не слышу как открывается дверь, поэтому нахожу ее около нее, смотрящую на меня. - Эхо… ты же не злишься на меня? Потому что я не занимала сторону Кингстона – я на твоей стороне. Надеюсь, ты это знаешь. - Конечно, - немного приподнимаю голову и улыбаюсь. - И я вовсе не злюсь на тебя. Мне нужна лучшая подруга, которая будет честна со мной. Ты не представляешь, насколько я рада тому факту, что ты здесь, и мы встретились. - Я тоже. И как твоя новоиспеченная подруга, могу ли предложить тебе кое-что? - Это упоминает имя «Кингстон»? – я воспринимаю ее молчание за утвердительный ответ и продолжаю. – Тогда нет, не можешь. Спокойной ночи, Нат. - Сладких, упрямая задница. **** На следующее утро мы собираем все наши вещи, так как мы направляемся в новый отель в новом городе. Я в последний раз смотрю в окно и молча прощаюсь с Лондоном. Нат вернулась перед рассветом, выглядя совершенно истощенной, и снимает всю с себя одежду, включая каблуки. Теперь я спрашиваю, хорошо ли она провела время, она улыбается и говорит «да», но что-то здесь не так. Но мне не приходится долго гадать, потому что она добавляет: - Берт отличный парень, но он не тот самый. И нет, я не выдам тебе никаких сочных подробностей. Он веселый… милый. – Она небрежно пожимает плечами. – Надеюсь, мы останемся хорошими друзьями, но ничего большего. Она не выглядит расстроенной, поэтому я решила не приставать к ней. Стук в двери пугает меня, но Нат кричит мне из ванной, в которую она зашла, как только проснулась, что это портье, прибывший забрать наш багаж. У меня только одна сумка и, следовательно, нет необходимости в помощи, но портье настоял, поэтому, что я еще могу сказать? Мы следуем за ним с пустыми руками, и я чувствую себя глупо, когда он несет наши две большие сумки к лифту, а затем к автобусу, ожидающего снаружи перед дверьми отеля. Кингстон тоже здесь, проверяет списки и отмечает в буфере обмена, но он поднимает глаза и дарит мне ослепительную улыбку. Я пытаюсь вернуть ее, но знаю, что это выглядит жалко. Забыть вчерашний вечер не так легко как кажется. Когда все присутствующие отмечены, мы начинаем садиться в автобус, я хватаю Натали за руку, и шепчу, чтобы она держалась позади. Если я должна буду провести в ловушке восьмичасовую поездку, то мне бы хотелось сидеть у выхода. Не доведи господи, если случится авария, пожар, похищение, экстренная ситуация и т. д. Передний выход - мой лучший друг. Наш выбор мест, которые я вскоре нашла, и которые действительно вели к выходу, были расположены прямо напротив Кингстона. Наш бесстрашный лидер, естественно, тоже сидит в первом ряду. И Нат, которая нежно настаивает сесть у окна, заставляя меня занять место у прохода, и как вы поняли, поближе к нему. Просто класс. Умираю от нетерпения сидеть часами в этом автобусе, так еще и Кингстон сидит настолько близко, что я могу протянуть руку и коснуться его. И он не собирается быть проигнорированным или провести ознакомительную программу для нашей такой сближенной аудитории, учитывая то, что мой телефон оповещает о сообщении, прежде чем мы трогаемся с места. Я уже знаю, от кого оно, даже не гладя, и что это только одно «из», поэтому ставлю свой телефон на вибрацию, а затем читаю сообщение. Кингстон: Утречко, подружка. Ты выглядишь прекрасно. Я смотрю на него краем глаза. Он улыбается своему телефону, явно желая разыграть эту такую знакомую секретную игру. Я: И тебе доброе утро, и спасибо. Кингстон: Прошло довольно долгое время с тех пор, как мы переписывались. Раздражительная ярость поднимается в моей груди, и я, скрипя зубами, но контролируя свое выражения лица, отвечаю. Я: Думаю, не очень удачная идея, напоминать мне об этом. Кингстон: Согласен, прости. Но я хотел сказать, что скучаю по этому. Я: С глаз долой, из сердца вон, да? Кингстон: Посмотри на меня, пожалуйста. С громким вздохом я поворачиваюсь и одариваю его скучающим взглядом. - Никогда, ни на один день, ты не покидала мои мысли, - говорит он тихо, чтобы только я могла услышать. Я закатываю свои глаза, а затем отворачиваюсь, но все, что мне действительно хочется сделать – это посмотреть на него и оценить всю его искренность. Я смотрю на Нат, чья голова прислонилась к окну, ее уши заткнуты наушниками, когда она назойливо кому-то пишет сообщение в своем телефоне. И снова вибрация.