– И что бы сделали? Отдали его монстру? Дарина не пойдет на это. – Они вроде как довольно холодно друг к другу относятся… – осторожно сказала Милана. Я покачал головой: – Нет. Они не показывают эмоций, но это как семья. С братьями-сестрами можешь и не обниматься при каждой встрече, но они свои. Мы выпили чай, потом я достал пистолет и принялся его чистить. Милана с любопытством наблюдала, взяла и подержала в руках, но отказалась даже щелкнуть вхолостую спусковым крючком. Кстати, пришлось ей объяснить, что «эта вот штучка» называется вовсе не «курком», а «спусковым крючком» или «спуском». Может, это только у серчеров на руках немало оружия, студенты – люди более законопослушные? Потом мы сели над картой (я вчера тоже взял экземпляр) и попытались вычислить логово монстров. Получалось так себе. В Москве, конечно, много чего порушено, мы не Лондон или Париж. Но всё-таки в центре полно старых небольших зданий, в которых расположены мелкие конторы и магазины. Подвалы, чердаки, пристройки… Метро и прочие подземные помещения. Обычные квартиры, в конце концов. И улочек, переулков, тупиков хватает. Чем больше я размышлял, тем призрачнее становилась надежда найти логово. И когда в дверь позвонили, я шестым чувством понял: это – старший. Но был уверен, что Виталий Антонович мрачно разведет руками: «всё впустую». Однако в глазок я всё же глянул. Это действительно был старший. Но не один. За ним толпились еще люди. Он что же: всё-таки сдал меня полиции? Я открыл. Прятать мне нечего. – Макс, мы войдем? На полицейских его спутники никак не походили. Их было четверо, трое мужчин и женщина. Все в возрасте, Виталий Антонович среди них выглядел самым молодым. Один – так вообще дед, полтинник ему давно уж стукнул, а скорей, так семьдесят. Худой, небритый, седой и с залысинами. Другой – помоложе, покрепче, но тоже лет пятидесяти, по виду – какой-нибудь преподаватель или ученый, мускулатура не от тяжелой работы, сплошной фитнес, одежда дорогая, вид ухоженный. Вот третий – да, и по лицу, и по одежде, и по фигуре я бы его счел работягой. Причем таким, конкретным, – строителем, к примеру. Он был жилистый, чуть сутулый, словно много приходилось работать согнувшись. Четвертая – женщина, довольно красивая, высокая и сухопарая. Тут возраст не угадаешь – может, и пятьдесят, может, и шестьдесят. Всё зависит от того, как за собой следит. – Ну входите, – согласился я. У всех, включая Виталия Антоновича, были с собой дорожные сумки. Даже у женщины. И это наводило на определенные мысли. Сумки они осторожно поставили в прихожей – видно было, что те тяжелые. – Чай будете? – спросил я, показывая, что ничуть не удивлен. – У меня есть черный, хороший. И зеленый двух сортов. – Спасибо, ребятки, – сказала женщина. Пожала мне руку по-мужски. Ногти были ухоженные, очень короткие, пальцы сильные. Профессиональная ладонь, кем же она работает? – Меня зовут Елена. Давайте помогу с чаем. Чай – это хорошо. Они с Миланой прошли на кухню. Я вопросительно посмотрел на старшего. – Есть зацепка, – сказал он. Мужики топтались в прихожей, видимо, тоже были смущены ситуацией. – А у тебя роскошное обиталище, Макс. – Извините, а можно… в сортир? – спросил худой старик. Я указал, куда. – Простатит, все время бегаю, – пояснил он беззаботно. – Вот прямо нам всем это до хрена как интересно, – буркнул «преподаватель». – Я – Юра. Временно покинувший нас друг – Боря. – Ну тогда я – Вася, – согласился «строитель». – Хотя обычно Василий Семенович. Но давайте попросту. Я снова посмотрел на старшего. – Я Виталий, – усмехнулся он. – Ладно, всё понял. Макс, это мои… товарищи. По группе взаимной поддержки. До меня не сразу дошло. – У нас у всех дети в Гнездах, – пояснил Юра. – В других, правда. Дети, внуки… – Обычно такие, как мы, стараются всё забыть. И друг с другом не встречаются, – продолжил Вася. – Но исключения всегда есть. Из туалета вернулся Боря. Называть его по имени даже мысленно было как-то странно, но он жизнерадостно сообщил: – Звукоизоляции никакой, надеюсь, мое робкое журчание вам не мешало… Да, зовите меня Боря, юноша. У меня внуку шестнадцать, он меня зовет «деда Боря». – Тогда я тоже так буду, – сказал я. – Хорошо, деда Боря? – Заметано, – согласился он. – Да, есть такая небольшая компания мазохистов, которые отдали своих детей на Изменение и любят об этом поплакаться. – Мы пойдем вместе, – сказал Виталий Антонович. – Честно говоря, у меня было искушение пойти без тебя. Он вздохнул. – Но это нечестно – раз. У тебя есть опыт – два. И ты нам расскажешь про патроны – три. – У меня три магазина для макарова. У кого ПМ? Деда Боря и Вася подняли руки. – Я поделюсь, – сказал я. – Все равно не думаю, что будет время на перезарядку. И знаете… Я не против, что вы пойдете. – Вот это правильно, – одобрил Юра. – Начинаю верить в нашу молодежь. Мы прошли на кухню. С трудом, но расселись вокруг стола, только Виталий Антонович остался стоять. Милана с Еленой разливали чай, обсуждая, что сделать «пожевать» для «мужиков». Как женщины ухитряются так быстро найти общий язык, если оказываются на кухне? – Карта, прекрасно, – сказал старший. И очертил пальцем прямоугольник. – Было понятно, что монстр скрывается вот здесь. – Почему? – спросил я. – Сразу ограничил район Тверской, Садовым и Новым Арбатом, – продолжал старший. – Слишком большие улицы, слишком людно. Никакой монстр не перебежит незамеченным, даже невидимый… Юра крякнул. – Я верю Максу, – сказал Виталий Антонович. – Если он говорит, что монстр был невидим, так оно и есть. – Законы физики… – начал Юра. – Не позволяют за несколько часов размолотить Луну в щебень и обмотать вокруг Земли кольцом, – ответил старший. – Монстр невидим. Точка. Итак, три улицы. Ну и Моховая с востока. Конечно, монстру в Кремле самое место… – Вот не надо политики, – поморщился Вася. – Это не политика. Я исключительно о пространстве, помещениях, подземных укрытиях. Но там ФСО, я в них верю, – старший улыбнулся. – Да, кстати, по той же причине убираем все правительственные объекты, МВД, посольства и консульства. Не слишком это комфортные места для монстров. Убираем музеи и театры, которых вокруг до фига. Убираем элитное жилье, с охраной и камерами. Сейчас, конечно, не старые времена, но всё-таки в центре видеонаблюдение наличествует… Школы убираем. – В школах и не такие чудища водятся, – сказал Юра. Вроде как пошутил. Но без улыбки. – Пожалей монстра. Итак, если убрать всё вышеперечисленное… а также рестораны и кафе, где много людей… то подозрение падает на медицинские учреждения. – Почему? – спросила Елена. – Я как доктор интересуюсь. – Изменение – сложный процесс. Надо не просто ввести мутаген, но и контролировать ситуацию, следить за состоянием пациента. Нужна аппаратура. Разумно? – Разумно, – согласилась Елена. – Но я таким не занимаюсь, честно. Если кому-то надо желчный пузырь вырезать – обращайтесь. Виталий Антонович вежливо кивнул: – Непременно. Итак, я выбрал все клиники. Сосредоточился на частных, небольших, специализирующихся на косметической хирургии. Их тут тоже несколько… Никто из наших ничего подозрительного не видел, поэтому с утра я принялся обзванивать их. – Спрашивать, не выращивают ли они монстров? – спросил Вася. – Пошел от обратного. Просил записать на прием. Объяснял, что хочу капитально заняться внешностью, пересадить себе волосы, подтянуть кожу… – Волос тебе можно добавить, – крякнул деда Боря. – Если приживутся, то и я схожу. – Везде мне назначили прием. Прямо на это утро. Видимо, не слишком-то много нынче клиентов. – Кроме одной клиники? – понял я. – Да. Маленькая клиника в Трехпрудном переулке. Открылась полгода назад, у них и клиентуры сформироваться не могло. Но «всё расписано на неделю вперед»! Предложили записать меня на первое апреля, – Виталий Антонович помолчал, потом закончил, ткнув пальцем в точку на карте: – А называется она «Де мутацио». – Как-то совсем уж… нагло, – сказала Елена. – «Изменение» на латыни. – Оно и по-русски понятно, – нахмурился деда Боря. – Но я соглашусь, Виталий. Прямо так, в лоб? Беззастенчиво? – Если мы всё понимаем правильно, то это логово прежних хозяев Земли, – сказал Виталий Антонович. – А они наглые. Да, молодежь и сама догадалась, не переглядывайтесь.