– Бенелли-полтинник, двенадцатый калибр, – сказал Юрий, и я чуть успокоился. Помповое ружье – это законно. – Двадцати патронов хватит. – Планируете маленькую войну? – осведомился Продавец. – А даме? Я был уверен, что сейчас услышу название какого-нибудь экзотического пистолета. Или автомата, чего уж мелочиться. – Даме тоже патроны двенадцатого калибра, – сказала Елена. – Дайте десяток с дробью, дама не воинственна. – Вам нужна дробь от Измененных? – уточнил Продавец. Кажется, Елена его озадачила. – Найдется такая? – Посмотрим, – решил Продавец и удалился за занавес. Елена повернулась ко мне: – В моем возрасте поздно учиться палить из автомата. А на охоту я с папой ходила, – взгляд у нее слегка затуманился. – Он был большой любитель… однажды медведя взял. Без меня, врать не буду. – У вас охотничье ружье? – уточнил я. – Обрез, – сказала Елена. – Сама стволы пилила! Знаете, хирурги с пилами умеют обращаться. Час от часу не легче. Обрез – это тоже реальный срок. Интересно, что там еще у них в сумках? …К клинике эстетической медицины «Де мутацио» мы подошли около двух часов дня. Я не очень-то привык ходить по городу в компании, тем более с людьми гораздо старше себя. Елена шла бодро, может быть, ходьбой занималась? А вот Юрий, несмотря на спортивный внешний вид, как-то сильно тормозил. Даже купил в ларьке мороженое, хорошо хоть, ел на ходу. Может, лучше других понимал, что нас ждет, и не хотел спешить? Хоть и не показывал внешне. Мне-то было страшно, врать не стану. Вначале, когда вся толпа пришла ко мне домой, я как-то расслабился. И от количества, и, наверное, от того, что они немолодые люди. Я сам поздний ребенок, маме было за сорок, когда я родился, так что даже «деда Борю» я воспринимал скорее как человека в отцовском возрасте. Это влияет, наверное, сколько бы ни было лет. Но сейчас я четко осознал, что мы вшестером идем убивать монстра. И со мной не какие-нибудь крутые бойцы или спецназовцы, а серчер, немногим меня старше, старикан с проблемным мочевым пузырем, какой-то препод, вовсе не спешащий на битву, немногословный прораб (уж не знаю почему, но я решил считать Василия прорабом) и очень пожилая женщина-хирург. Ну и я, разумеется. Причем моя победа вселила в них излишний оптимизм. И даже если мы войдем и уничтожим монстра… что дальше? Выстрелы, через минуту-другую – полиция. Это не Гнездо, они приедут и всех нас арестуют. Я хотел было задать этот вопрос, но вдруг понял, что бессмысленно. Они уже всё решили. Просто похлопают по плечу и скажут: «Всё верно, подожди нас здесь…» И я промолчал. Пусть идет как идет. Милана с Василием Семеновичем и дедом Борей сидели на скамейке за пару домов от клиники. Хорошо, что погода была хорошая, под дождем они смотрелись бы нелепо. А так – присела семья передохнуть. Дедушка, отец и молодая девушка. – Надеюсь, ты прав, – поприветствовал Виталия Антоновича деда Боря. – Пока мы шли, я насчитал столько посольств, консульств и контор силовиков… – Уверен, – сказал старший. – А то ворвемся в клинику, где министерские жены делают себе лифтинг и наращивают сиськи… – Деда Боря вздохнул. – Уж лучше монстр. – Будет, – сказал Виталий Антонович. – Ну что… готовы? – Сядьте, надо посидеть перед… – Василий запнулся. – А, не важно! Надо посидеть. Мы тесным рядком сели на скамейку. Только Виталий Антонович остался стоять. Прошел перед нами, как перед строем. И сказал: – Итак. Милана… ты остаешься здесь. Если услышишь перестрелку или подъедет полиция – встаешь и тихонько уходишь. Жди нас у Максима. Ключ есть? Она кивнула. Ключ я ей дал в первый же день. – Леночка, Борис. Вы идете первыми. Ваша задача – чтобы открыли дверь. Войти лучше тихо. Это было разумно. Уж если кому и откроют, так это старику и пожилой женщине. – Следом я, Макс, Юра. Василий, ты замыкаешь. Входи через минуту. – Действуем по обстоятельствам, – сказал деда Боря. – Верно. Если там будут люди… наверное, они будут… – Виталий Антонович поколебался. – То лучше нелетально. – Как пойдет, – сказала Елена просто. – Если там люди, то они во всем этом замешаны. – По возможности, – повторил старший. – Тазеры у всех есть? – У меня нет, – сказал я. – Только пистолет? – Да. – В людей лучше не стреляй, – посоветовал Виталий Антонович. На самом деле кроме пистолета у меня был еще маленький термос с ампулой и разовый шприц. Я сомневался, что смогу сделать себе укол в вену, но уж в бедро или бицепс иглу воткну. Но про этот козырь я говорить не стал. Очень хотелось не доводить до него. – Работаем, – сказал Виталий Антонович и вдруг стал каким-то другим. Он и всегда был собранным, а сейчас словно в автомат превратился. – Елена, Боря… Самые возрастные члены команды встали и пошли в сторону клиники. – Одна минута, – сказал Виталий Антонович. – Макс! Точно не передумал? Я покачал головой. – Все в игре? Никто не ответил. Виталий Антонович ждал, явно отсчитывая секунды. Потом кивнул: – Идем! Я повернулся к Милане. Поцеловал ее. Встал и пошел. Мир словно расширился, звуки ушли куда-то вдаль. Нервы… Я шел и мысленно звал Гнездо. Просил помочь. Дать силу. Но похоже, что меня никто не слышал. Клиника располагалась в современном здании, из той «точечной застройки», которой любили раньше уродовать центр Москвы. Ну, вы знаете: старое историческое здание внезапно приходит в полную негодность или неожиданно сгорает, а вместо него быстренько возводится «клубный жилой комплекс» с квартирами подороже, чем в центре Парижа. Этот оказался еще не из самых огромных и уродливых – видимо, места не хватило развернуться. И дворик, огороженный решеткой, у него был небольшой (в моем доме, впрочем, двора вообще как такового нет). Сама клиника помещалась в маленькой пристройке, имела отдельный вход из переулка, и это было очень хорошо. А еще лучше, что дверь оказалась приоткрыта. Значит, Елена с дедом Борей каким-то образом вошли. На самом деле это меня смутило. Если там и впрямь логово, где превращают людей в монстров, то с чего бы они впустили посторонних? Я шагнул на крыльцо и запустил руку под ветровку, к кобуре. Мы гуськом втянулись в помещение – круглый зал со стойкой регистратуры, над ней – глянцевые подсвеченные фотоплакаты, изображающие красавиц с белозубыми улыбками и великолепными формами. Несколько дверей, одна открыта. На полу – мягкое светлое ковровое покрытие. На ковре неподвижно лежали девушка в голубом медицинском халате и охранник в серой форме. У девушки из спины торчали тонкие проводки, ноги ее подрагивали. Охранник лежал навзничь, у него проводки тянулись из живота. Пол был усыпан крошечным красным и желтым конфетти. Ну прекрасно, еще и тазеры применили! Причем двойного действия, «пул даун ган», иначе уже бы встали. Деда Боря был занят тем, что стягивал руки и ноги охраннику пластиковыми хомутиками. Елена платком вытирала с лица кровь. – Вас ударили? – спросил я. – Краска. Чтобы впустили, – ответил мне Виталий Антонович, быстро проходя по приемной и заглядывая в двери. Видимо, никого не обнаружив, проверял дальше. Я понял, как старики вошли. Елена испачкала себе краской лицо. Деда Боря принялся звонить в дверь и кричать, что нужна помощь. «Жена упала» или что-то такое. Им открыли, в такой ситуации не впустить было бы очень странно.