– Что ж… мы уже пришли не зря… – сказал старший. – Друзья? Как полагаете? Рептилоиды? – Уж точно не Инсеки, – сказал деда Боря. – Дьявол… я не верил. До конца не верил! – А кто из нас верил? – воскликнул Виталий Антонович, и в голосе прорвалось торжество. – Суки! Их же не отличить было! Деда Боря едва заметным движением взялся за сердце. Потом сказал: – Я в туалет, с вашего позволения… И скрылся в дверях сортира. Юра подошел к останкам администратора, ткнул стволом помповика, подцепил халат, поднял. Горка песка. Из него высовывается краешек кружевных трусиков. Юра поворошил песок, выкатилась одна из пуль, излучаемый ею свет медленно угасал. – Мощная штука, – сказал Юра с уважением. – Жаль, не мгновенно работает. Под формой охранника тоже ничего, кроме крупных дробин и семейных трусов, не нашлось. – Плохо – вскрытие не сделать, – сказала Елена. – Ах, мальчики, как жаль! Мы могли понять, как они устроены! – Следующего хоть живым анатомируй, – буркнул Виталий Антонович. – Только вязать их надо как-то… с учетом силы и гибкости… Не знаю, как их вязать. Надо попробовать отрубать головы! Выстрел в голову, потом отрубаем, тело остается целым. – А мозги как изучать? – деловито спросил Юра. – Следующему выстрел в тело, отрубаем голову и изучаем. – Годно, – решил Юра. И нервно рассмеялся. Вернулся деда Боря, недовольно сказал: – Они не гадят, что ли? Туалетной бумаги нет, мыла нет… Взял со стола бутылку санитайзера и щедро плеснул на руки. – Есть и плюсы, – сказал Виталий Антонович. – Песок убрали – и всё. Никаких материалов для уголовного дела. А можно и оставить, песок… он и в Африке песок. Только одежду убрать. Елена молча подняла форму, брезгливо, двумя пальцами взяла трусы охранника, отряхнула и отнесла в соседний кабинет. Повесила на вешалку. Потом проделала то же самое с одеждой администратора. Сказала: – Вот и всё. Грязно тут у них, экономят на уборщице… Максим, дорогой, что ты там углядел? Или на понт ее брал? – Нет, не на понт, – сказал я. – Выстрелов никто не слышал, как думаете? Ответа никто дать не рискнул. Но мне самому казалось, что пальба прозвучала не так уж и громко. Окна закрыты, стеклопакеты хорошие, помещение клиники не в общем здании, а в пристройке. – Идемте, – сказал я. Вслед за мной все прошли в операционную. Я не стал тянуть, сразу ткнул пальцем в зеркало на стене: – Вот. – Для операционной странновато, – сказала Елена, изучая зеркало. – Но мало ли… посмотреться сразу после подтяжек-липосакций… Она попыталась отодвинуть зеркало от стены и хмыкнула. Потрогала стекло. – Теплое… – Пусти-ка, – Юра взялся за зеркало с одной стороны, Василий – с другой. Они дергали, пытались сдвинуть вверх-вниз. – Нет, жестко закреплено. Может, на клее? – Почему решил, что это дверь? – спросил Виталий Антонович. – По размеру, форме. Идет от самого пола. И рамка эта – вы такой металл видели? Металлическая рамка была серовато-голубой. Виталий Антонович достал из сумки нож, серьезный такой, то ли боевой, то ли охотничий. Попробовал поцарапать рамку. Спросил: – Это как в Гнезде? – Да. Какой-то чужой сплав. Не зеркало это! – А может, экран? Я смутился. Это мне в голову почему-то не пришло. – Может быть. – Дверь должна открываться, – сказал Виталий Антонович серьезно. – Ищем какой-то рычаг, кнопку, педаль, скважину. Что угодно! Я не хотел бы задерживаться тут. И мы стали искать. Все, кроме Юрия, – тот мерял шагами помещение, потом вышел из операционной, потом я заметил его силуэт за прикрытыми жалюзи окнами. Он обошел пристройку, постучал в крайнее окошко. Я выглянул, он мне кивнул и сделал знак, что возвращается. – Может, пульт кондиционера? – спросила Елена. Стала нажимать кнопки, заработал кондиционер под потолком. – Пульт может быть… – согласился Василий. – Вот такой? – спросил деда Боря. Он стоял возле шкафчика с лекарствами. В руках у него был маленький пластиковый пульт, будто от простецкой детской игрушки, с двумя треугольными кнопками. – Не нажимай! – быстро сказал Виталий Антонович. – Стоп! Люди, если это оно… Вернулся Юрий. Сказал: – Все верно, молодец Максим. Тут помещение кончается у крайнего окна. А снаружи – еще почти три метра до стены здания. Неучтенное помещение! – Незаконная перепланировка, – попытался пошутить я. Особого успеха шутка не имела. – Вооружаемся и снаряжаемся, – сказал Виталий Антонович. – Мы должны быть готовы сразу же вступить в бой. Мне казалось, что все и так вооружены и снаряжены. Куда там! Во-первых, у всех в сумках оказались бронежилеты. Какие-то совсем тонкие, несерьезные на вид, но все же… Позавидовать я не успел – Виталий Антонович протянул один и мне. Сказал: – Взял на твою долю. Я не стал ломаться. Ветровку скинул, бронежилет надел. Ого… На вид казался легче! Все вооружились еще и ножами. Надели тактические перчатки. Вот тут я был в пролете, для меня ни ножа, ни перчаток не нашлось. Последним штрихом стали очки-зеркалки, я надел свои. Если тварь уже стала невидимой, то мы ее заметим. Единственное, что еще я мог сделать, – это вколоть себе концентрат мутагена «первой фазы». Но мне безумно хотелось обойтись без этого. Если верить хранителю Раменского Гнезда, шансов выжить потом было немного. Поэтому я достал ампулу из термоса и положил вместе со шприцем на операционный стол. – А это что? – резко спросил Виталий Антонович. – Подарок, – я не стал вдаваться в объяснения. – Типа сильного стимулятора. Но он может меня убить. Виталий Антонович кивнул. – В крайнем случае вколю, – сказал я искренне. – Если успею, конечно. Почему-то все старичье уставилось на меня. – Вы чего? – спросил я. – Ну давайте вколю заранее…