– Не спеши, – сказал деда Боря мягко. – А лучше позволь кому-нибудь из нас, ладно? – У нас много чего на душе, не хотелось бы еще за твою жизнь отвечать… – поддержал Василий. – Мы с Еленой входим первыми, – решил Виталий Антонович. – Потом Юра с Василием. Деда Боря, ты с Максом. Если пойдет плохо… – Он не закончил. – Макс, бери пульт и нажимай. Я взял пульт. Все выстроились у зеркала. С замиранием сердца я нажал верхнюю кнопку. Ничего не произошло. – Сейчас вторую, – сказал я. Вторая кнопка сработала. На окнах снаружи стали медленно опускаться роликовые ставни. Нервное напряжение нашло выход во всеобщем хохоте. Мы ржали, сжимая оружие и глядя, как опускаются темно-коричневые металлические пластины. Нашли пульт! – У меня же на даче похожий! – выдавил из себя деда Боря. – Что я за дурак, а? – Только не беги в туалет по этому поводу, – едко сказал Юрий. Хохот возобновился с новой силой. – Посмотрю на тебя в мои годы! – возмутился старик. Постепенно смех стих. Кажется, я кончил смеяться последним. – Еще идеи есть, господа взломщики? – спросил Виталий Антонович. – Да ну его! – вдруг сказал Юрий. Сделал два шага вперед. И выпалил в зеркало. Нет, это было не стекло. Стекло бы разлетелось вдребезги. Это зеркало вообще бы не взяла обычная пуля. А вот особая, от Продавца, наполовину вдавилась в поверхность и прилипла, полурасплющенная, медленно разгораясь багровым. Зеркало вокруг пули начало мутнеть. То ли эти заряды действовали не только на органику, то ли само зеркало имело биологическое происхождение – не знаю. Скорей уж второе, потому что оно вдруг пошло волнами, утратило зеркальность и гладкость, стало похоже на кусок шероховатой бугристой шкуры, вроде акульей кожи. И окаменело. Виталий Антонович поднял ногу и с силой пнул каменную перемычку. Та с грохотом рассыпалась острыми клиньями. За рамой виднелась ярко освещенная комната. – А ларчик просто открывался… – сказала Елена зачарованно. Чуть наклонив голову, шагнула вперед. Рядом, отставая на шаг, вошел в зазеркалье Виталий Антонович. Они отошли буквально на полметра, когда Виталий Антонович повернулся направо и автомат в его руках загрохотал. Вот это было громко! Я вдруг понял, что во всем снаряжении не хватало еще одной полезной вещи – наушников. Елена тоже дважды выстрелила. Потом переломила стволы и принялась менять патроны. Виталий Антонович тоже прекратил стрельбу, стоял напряженно, пригнувшись и явно колеблясь. Мы видели только их, во что они стреляли – понять было невозможно. Юрий и Василий, сбросив оцепенение, бросились внутрь и чуть не столкнулись в проеме. Я рванулся следом и едва не поскользнулся на осколках «зеркала». В комнате было очень жарко, влажно, пахло кислятиной и дерьмом. За мной вбежал деда Боря. И только когда мы оказались внутри потайной комнаты, я увидел, куда они стреляли. Это было длинное узкое помещение между основным зданием и пристройкой, мы вошли почти с торца. Шириной комната оказалась метра три, зато тянулась вдоль всей клиники, метров на десять. С нашей стороны вообще ничего интересного не было – грубо оштукатуренные стены, яркие лампы на проводах под потолком, цементный пол. А вот дальше комната напоминала одновременно лавку мясника и камеру пыток. С потолка свисали металлические цепи с крюками на концах. На них были рядком подвешены люди, грубо наколотые на крюки в районе плеч. Они все были живы, но выглядели совершенно по-разному. Ближе всего к нам была голая молодая женщина. Совершенно нормальная на вид, если не брать в расчет торчащий над грудью окровавленный крюк. При нашем появлении она подняла голову, слепо посмотрела в нашу сторону и негромко выдавила: – Помогите… На следующем крюке тоже висела женщина, только руки и ноги у нее удлинились, а тело слегка распухло. На третьем крюке был мужчина – у него и голова увеличилась, распухла, покрылась густыми волосами. На четвертом тоже мужчина – еще сильнее трансформированный, на боках, под руками, набухали какие-то бугры. Висевшее на пятом крюке существо было уже непонятного пола, а «бугры» проклюнулись еще одной парой рук – пока совсем коротких, недоразвитых. Это был целый инкубатор монстров, подобных тому, что нападал на Гнездо! А перед ним, заслоняя от нас, стоял еще один монстр. Совсем уж похожий на полноценного, высоченный, только средние лапы еще были коротковаты и ладони не сильно больше человеческих. Но силовыми полями он уже управлял! Все пули и дробины, выпущенные Виталием Антоновичем и Еленой, висели в воздухе, словно маленькое, багрово светящееся созвездие. Подрагивали, покачивались, источая свою смертоносную каменную магию. Существо скалилось и смотрело на нас. Видимо, удержать все выстрелы ему было трудно. Все-таки оно еще развилось не до конца! «Уходите! – пронеслось у меня в голове. Голос был нежным, женским, даже с какой-то материнской тревожностью. – Не трогайте!» Эта тварь защищала своих… детенышей? Нет, скорее братьев и сестер. У Измененных, пусть даже таких, изуродованных до неузнаваемости, и впрямь были родственные чувства. – Что стоите! – крикнула Елена. – Мать вашу! И снова выстрелила. Ее крик разорвал оцепенение. Стрелять принялись все – и в этот раз тварь не сумела удержать все пули. Я тоже нажал на спуск – и скорее почувствовал, чем увидел, что попал в одно из подвешенных тел. Мужчина с раздутой головой задергался, тело сорвалось с крюка и упало, корчась. Мои патроны действовали иначе, они просто убивали. А вот еще кто-то попал в самую дальнюю фигуру, и та принялась каменеть, дробящимися фрагментами гулко падая на пол. «Нет!» – взвыла тварь. И кинулась в атаку. Ближайшим к ней оказался Юрий. Он успел выстрелить в упор, и пуля из помпового ружья, пробив защиту, ударила в ладонь. Неуловимо быстрым движением существо занесло над раненой ладонью другую руку – и отсеченная каменная кисть упала на пол. Вторым взмахом она разнесла Юрию голову. Кровь ударила во все стороны. Виталий Антонович закричал, отступая. У него в магазине кончились патроны, он потянулся за новой обоймой, уронил ее и выхватил нож.