Елена перезаряжала ружье. Мы с Василием и дедом Борей палили из пистолетов. Тварь одной рукой ухитрялась удерживать невидимый щит, где вязли горящие багровым пули, и наступала на Виталия Антоновича. Я прицелился в распухшее тело и выстрелил три раза подряд. Мои пули прошли барьер. То ли тварь сосредоточилась на удержании другого типа боеприпасов, то ли мои патроны обладали большей пробивной силой. Монстр замер, скребя себя двумя руками по раненому боку. Елена уперла ему в грудь обрез и выстрелила. Тварь рухнула. Виталий Антонович, наш невозмутимый предводитель, с силой пнул ее по голове и принялся бить ножом, матерно бранясь. Тварь не шевелилась. – Юра… – сказал деда Боря с горечью. – Юрочка, что ж ты… Он подошел к окровавленному телу. Секунду смотрел на него. Потом поднял пистолет и выстрелил. Тело обратилось в песок. – Ты чего? – закричал Василий. – Ты чего творишь, старый хер? Не обращая на него внимания, деда Боря молча пошел к висящим заготовкам монстров. Те задергались, завыли. Ближайшая женщина опять простонала: – Снимите меня… Может быть, мы бы и сняли. Вот только вслед за этими словами она издала шипящий звук и резким движением руки попыталась ухватить и притянуть к себе деда Борю. А когда не вышло, жутко, пронзительно захохотала. Деда Боря выстрелил ей в сердце. Потом застрелил еще одного монстра. И сухо сказал: – Василий, заканчивай остальных. Чтоб ничего не осталось. – Ты чего, ты зачем Юрку! – выкрикнул Василий, тряся в воздухе пистолетом. – Он всё сделал правильно, – сказала Елена. – Мы уходим, следов не оставляем. Да соберись, ты ж не баба! Василий собрался. Побрел к дергающимся монстрам. – Парень, ты как? – спросила Елена. Я посмотрел на Виталия Антоновича. Тот закончил пинать мертвого монстра и теперь менял магазин в автомате. – Нормально, – сказал я. Ничего нормального на самом-то деле не было. Мы убили недоделанных монстров и их хозяев. И одного почти готового монстра. Но тот, кто приходил к моей квартире и угрожал через дверь, «говорил» мужским голосом. Одна тварь осталась на свободе. Глава девятая Не знаю, в звукоизоляции ли дело, или со стороны жилого комплекса были не квартиры, а нежилые помещения, или просто люди постарались не услышать выстрелы… Люди хорошо это умеют делать. Всегда можно сказать себе, что идет ремонт, работает отбойный молоток или кино кто-то включил на полную громкость, а никакой стрельбы нет. Помещение мы убирали минут пять, полиция за это время должна была бы приехать – все же центр Москвы. Но Виталий Антонович сказал, что лучше уж успеть уничтожить все следы налета, чем кинуться в бегство с сумками, полными оружия. Нет тел – нет и состава преступления. Одежду Юрия убрала в его сумку Елена. Похоже, у нее нервы были крепче, чем у остальных, все-таки профессия сказывалась. Песок, в который обратились тела, мы сгребли в несколько кучек. Теперь это была просто грязноватая клиника, а не логово чудовищ. Может быть, конечно, стоило оставить в живых одну из тварей. Может быть, та женщина, что разговаривала, пошла бы на контакт. Но мне кажется, она просто попыталась бы нас убить. Что-то в ней уже изменилось бесповоротно, хоть телом она еще походила на человека. Мы вышли из клиники и двинулись к скамейке, где ждала нас Милана. Что будет дальше? Охранник и регистратор – это ведь явно не вся команда. Придут другие. Обнаружат следы боя. Позвонят в полицию? Очень вряд ли. Слишком многое им придется убирать и объяснять. Попытаются найти нас? Если есть доступ к видеокамерам на московских улицах, то со временем найдут. Нынче это не так быстро, камеры не связаны в сеть, раз в несколько дней в них меняют флэш-накопители на новые, а информацию со старых сливают на сервера МВД. Потребуется время, но нас вычислят. Как жаль, что эпидемий больше нет и все ходят по улицам без масок! Вот когда я учился в старших классах, без маски появиться на улице было не просто запрещено, а еще и неприлично, всё равно что без штанов. Милана привстала, увидев нас. Вначале улыбнулась. Потом нахмурилась. – Юрия больше нет, – сказал Виталий Антонович. Милана прижала ладонь ко рту. – Монстр? – Монстры… Юрий знал, на что идет, – сказал деда Боря. – Мы все знали. Еще легко отделались. – Пойдемте ко мне? – предложил я. – Не могу, – сразу ответил Виталий Антонович. – Должен вернуться домой. – У меня работа, едва успею, – сказал Василий. Он был самым хмурым, видимо, с Юрием их связывали приятельские отношения. – Простите, уйду. – Зайду, – сказала Елена. – Мне спешить некуда. – Я тоже, с вашего позволения, – кивнул деда Боря. – Василий, Виталий Антонович… – Я посмотрел на них. – Одну вещь вы должны знать. Того монстра, что приходил ко мне, здесь не было. Виталий Антонович нахмурился: – Уверен? – Да. Он был и не так развит, как эта… охранница. И говорил мужским голосом. – Говорил? – удивился Виталий Антонович. – Там ведь только… женщина… – Монстр говорила. Вы не слышали? Он покачал головой. Похоже, не слышал никто. – Вроде мысленной речи, – сказал я. – Тот, в Гнезде, тоже разговаривал. Такие… то ли слова, то ли образы в голове. Но с интонацией. Здесь она была женская, клянусь. У того, что приходил, мужская. И он был ощутимо мельче, мог замаскироваться под человека. – Плохо, – сказал Виталий Антонович. Поколебался секунду и добавил: – Но мы сделали всё, что могли. Я не спорил. Это действительно было куда больше, чем я мог надеяться. Справился бы я сам с охранником у дверей, с регистратором, потом с монстром-охранницей? Вряд ли… – Но тварь на свободе. И Гнездо в опасности.