— Какого благого дела? Позволить тебе посмотреть галерею? Если бы. — Это очень маленький бренд одежды для беременных. Дизайнер только начал свою карьеру, поэтому будет замечательно, если я соглашусь. Они могут получить больше признания, когда люди увидят, что я лицо их бренда. — Ты же больше не хочешь работать моделью, Эм, – напоминает он мне. — Твое творчество преуспевает. Я имею в виду, у тебя дела идут не так уж и плохо. Я не продаю ничего, так почему же у меня все «отлично»? Конечно, мои посты многим нравятся, но они и раньше нравились. Большую часть денег я зарабатываю на работе с брендами, рекламе их продукции. Раньше это была одежда и косметические товары. Теперь ещё занимаюсь художественными принадлежностями. По крайней мере, художественные принадлежности имеют отличное качество. — Я просто хочу сделать это. Пожалуйста? — Хорошо. Но делай перерывы. Не переутомляй себя. Если доктор Мэнсон скажет, что всё в порядке. Никакого переутомления. На самом деле для меня это звучит как рай. Фотосессии утомительны, особенно когда фотограф всё время кричит на тебя из-за того, что у тебя голова в неправильном положении. Типа, моя голова прикреплена к телу, как еще она должна сидеть? — Папочка! – внезапно кричит Брук, появляясь в дверях своей комнаты, прижимая руку к животу. — Je me sens pas bien[27]. Майлз вскакивает с дивана и бежит к дочери. — В чем дело? Как только он доходит до Брук, она сгибается. Её рвет. ГЛАВА 62 «Нет такой любви, как наша» – Lights Are On by Tom Rosenthal Майлз Хорошо, что я пришёл домой пораньше. Возможно, если бы я задержался, то мою дочь не стошнило бы мне на ноги. Почему они обе обожают блевать на меня? Это несправедливо. Вы не увидите, чтобы я сделал так. Возможно, мне стоит попробовать, может, тогда они перестанут делать это. Но теперь, когда я официально стал медсестрой, мне все равно. Моя дочь подхватила какую-то инфекцию. Это не очень хорошо. Особенно, когда моя беременная жена планирует лететь через всю страну на следующей неделе. Молюсь, чтобы это длилось не больше одного дня. У малышей такое иногда случается, верно? Они поболеют один день, а потом все будет в порядке. Я надеюсь. — Comment tu te sens?[28] – спрашиваю свою дочь. — J'ai bad au ventre [29] – Брук издает болезненный всхлип, прижимая мистера Пушистика ближе к груди, — и ещё мне холодно, папочка. У неё нет температуры, так что я не сильно волнуюсь, когда укрываю её пледом. — Тебе плохо весь день, детка? Как, чёрт возьми, я не заметил? Почему она мне не сказала? Брук качает головой, её глаза медленно закрываются и почти сразу открываются снова. Я чувствую небольшое облегчение от её ответа. Может быть, она съела что-то, но, насколько мне известно, у нас дома нет ничего, что могло бы вызвать такую реакцию. — С ней все в порядке? – спрашивает Эмори. Подняв глаза, я вижу, что она прислонилась к дверному косяку. В руках она держит бутылку сока и ложку. — Надеюсь. Всё в порядке. Дети болеют. Это нормально. — Это разбавленный сок, – Эмори держит бутылку в руке. — Когда мы были маленькими, моя мама давала нам с Милли разбавленный сок каждые пятнадцать минут. Брук теряет жидкость, соли и минералы. Мы не можем кормить её твердой пищей, потому что есть вероятность, что её снова вырвет. — Это помогало? – спрашиваю я, переводя взгляд с Эмори на мою дочь. Брук снова всхлипывает, мне хочется заключить её в свои объятия и держать до тех пор, пока ей не станет лучше. — В последний раз, когда она болела, я… я просто сидел с ней в комнате несколько дней и смотрел, как она спит. — Несколько дней? — Ага. Ну, я её кормил, и следил, чтобы она пила воду. Но в остальном она просто спала. Я не мог оставить её одну, тем более, она просила меня остаться с ней. Мейв не хотела, чтобы я был рядом так долго, поэтому я забрал Брук домой. А потом… Я просто наблюдал за ней день и ночь, целых три дня. Кажется, я даже не спал. Внезапно Эмори кладет руку мне на плечо и становится на колени рядом со мной. — Тебе не следует приближаться к ней, Эм. Что, если это заразно? — Тогда я в любом случае подхвачу это. Если не от неё, то от тебя. Она протягивает мне ложку, затем открывает бутылку сока, осторожно выливая его содержимое на ложку. — Разве она не может просто пить из бутылки? – я спрашиваю, потому что, честно говоря, кормить Брук соком ложкой кажется странным. — Конечно может, но на данный момент маленькие порции гораздо эффективнее. Её желудок не будет сильно напрягаться. Ладно. В этом есть смысл. Наверное. Я помогаю Брук осторожно сесть, хотя она умоляет меня не делать этого. Она не держит глаза открытыми. Моё сердце разрывается. Хотя Брук чувствует себя слабой и больной, мне за неё больнее. Только Брук могла заставить меня чувствовать себя плохо, потому что ей плохо. — Boit ça[30] , – говорю я и подношу ложку ко рту дочери. Брук качает головой. — Тебе станет лучше. В конце концов она открывает рот, и позволяет мне напоить её соком. После этого она с раздражением падает обратно, на этот раз глядя на меня. — Папа, со мной всё в порядке. — Да, с тобой всё будет в порядке. Мне хотелось бы знать, где она подхватила это. Брук не могла заболеть за те три часа, что меня не было. До моего отъезда с ней всё было в порядке. Это странно и ненормально, я считаю. — Майлз, перестань волноваться. С ней всё будет в порядке, – говорит мне Эмори. — Дай ей немного поспать, – она встает с пола и ждет. — Ты идёшь? Я качаю головой, глядя на дочь. Ей нужен кто-то, кто присмотрит за ней, на случай если её снова стошнит. Конечно, у Брук есть ведро на всякий случай, стоящее рядом с её кроватью, но я сомневаюсь, что она воспользовалась бы им без меня. А что, если она позовет меня, когда проснется, а я не услышу? Потом она заплачет, и мне станет еще хуже. Или что, если это действительно тяжелый случай гриппа, и мне осталось провести всего несколько часов с дочерью, прежде чем она умрет? О Боже. Это возможно? — Перестань думать о её… с-м-е-р-т-и, – Эмори произносит это слово по буквам, чтобы не напугать Брук. — Я не думал об этом, – возражаю я. Я думал. Обычно это первое, что приходит мне на ум, когда случается что-то плохое. Я ничего не могу с этим поделать, это получается самой собой. — Я думал… — Ты думал, я знаю, Майлз, – она толкает меня одной рукой, не слишком сильно, просто слегка подталкивает. — Вставай. Давай дадим ей немного пространства. Пространство? Нет, я знаю свою дочь. Когда она болеет, ей не нужно пространство. Ей хочется обниматься и спать. И тогда она снова станет здоровой. Я знаю это. — Мне и здесь хорошо. На полу. Перед кроватью моей дочери. Не очень удобно, но я бы сидел здесь всю неделю, если бы пришлось. — Ты мало что можешь сделать, Майлз, – напоминает мне Эмори. — Пусть она выспится. — Я не понимаю, как это произошло. С Брук всё было в порядке до моего отъезда. Боже, это кролик? Или кошки? Аллергическая реакция? Чёрт, людей тошнит от животных при аллергии на мех? Я сомневаюсь. Аллергия проявилась довольно поздно. Эти питомцы у нас уже около двух недель. Но как и её аллергия на клубнику… Мистер Пушистик Второй сидит на балконе в своей клетке. Мы держим его там летом. Балкон довольно большой, что позволяет сделать его клетку больше. По крайней мере, у него есть место, чтобы прыгать. Мы перенесем его домой, когда осенью станет холодно. Кошки тоже не остаются в комнате Брук. Так что это не может быть аллергической реакцией. Или может…