«Сегодня?» – вопрошала Полина, сопровождая свой вопрос добрым десятком эмодзи. У Снегина зарябило в глазах. «Момент подходящий», – отвечал Антонов. В отличие от невесты, смайлики и эмодзи он игнорировал. Полина старалась за двоих. – А что, если это шифр? – задумчиво спросил Снегин, нюхая мазь. Она была цвета йода. – Ты слишком высокого мнения об умственных способностях моей сестры, – фыркнула Алла. – Выходит, Антонов был в курсе, что его будущий тесть едет сюда. – Выходит. Ты губу-то мажь. – А она не красится, мазь эта? – с опаской спросил Снегин. – Если и красится, то что? – Я, между прочим, от зеленки отказался не затем, чтобы йодом сейчас вымазаться! – Какие мы капризные! Дай сюда! – Алла отобрала у него мазь и сама принялась наносить ее Снегину на верхнюю губу. Он поморщился: – Но что Полина имеет в виду? Какой момент? Я встретил здесь Дергача. По твоим словам, мать собирается за него замуж. Но Антонова нет. А ведь и Полина замуж собирается. Так где же ее жених? – И в самом деле странно… Готово! Зеркало дать? – Обойдусь, – буркнул он и вновь принялся изучать смайлики Полины. – Но они ведь переписываются? – Мне каждый день надо лезть в гаджет старшей сестры? Это не так-то легко. – Будем надеяться, что она проболтается… Мне на конеферму надо. – Нет проблем. Вася отвезет. – Мне надо с твоей мамой и Полиной. – Мама туда и близко не подойдет. Она с того дня на лошадей смотреть не может. – Хотя бы Полина. Мне важна ее реакция. Есть шанс затащить ее вместе с нами на катер? Алла молчала. – Ты думаешь, что я тоже на нее запал? – сообразил Снегин. – А что я должна думать? – Эти ее эмодзи. И послания Антонову в день, когда убили отца. Возможно, это Полина невольно подала сигнал. А что, если она проговорится? Или еще как-нибудь себя выдаст? – Полина в роли убийцы? Она, конечно, самовлюбленная эгоистка, но и папу она по-своему любила. А вот Антонова вряд ли любит. Я, во всяком случае, ничего такого не замечаю. – Но она за него замуж собирается! – Онегин, я иногда думаю, что это всего лишь игра. – Не называй меня так! На работе достали! – Извини, вырвалось. Полина с семи лет играет в замужество. Ей важен процесс. Выбор платья, обручальное кольцо, список гостей. Лучше, чем Антонов, ей никто никогда не подыгрывал. Вот она к нему и привязалась. Она в таком состоянии вот уже года два. Мне кажется, что сестре на самом деле вовсе и не хочется замуж. – Но Антонову-то хочется на ней жениться! – Отношения узаконить? – Не только. – Если ты о сексе, то все давно уже случилось, – равнодушно сказала Алла. – А ты откуда знаешь?! – Ты думаешь, сестренка удержалась? Конечно, похвасталась. Я-то уже женщина, а ты, Алка, соплячка. Может, она хотела объявить, что беременна? – По эмодзи этого не скажешь. Бебика нет. – Пожалуй… Ладно, сделаю тебе приятное. Полина отчаянно скучает, а Антонов исчез. Мать, бабушка и тетя Катя по отцу убиваются. Съемок нет. Кинопроизводство вроде как застопорилось. Да и Полина не Сара Бернар. Она вот уже три дня не знает, чем себя занять. Наверняка будет тебе глазки строить. Соблазнять. Переспала со старпером и вообразила, будто она роковая женщина, – фыркнула Алла. – Но если ты только посмеешь… – Да не нравится она мне! Я убийцу ищу! – Об этом надо орать? Снегин спохватился. Хорош! Они с Аллой разговаривали в гостиной. Вроде никого не было. Но после слов про убийцу Снегин поднял голову и увидел на лестнице ботинки. Мужские ботинки. Это мог быть только Дергач. Раз Антонов от Петровских прячется. А тетя Катя уехала. Как заметил Снегин, нога у монашки была большая, а обувь она предпочитала грубую, мужскую. Но спускаться Дергач не стал. Ботинки исчезли. – А что у вас на втором этаже? – хрипло спросил Снегин. Надо же так проколоться! – Спальни для гостей и тети Кати, папин рабочий кабинет. Комната Полины. – Не у Полины же он? И мама твоя. – Кто? – Дергач. – Документы с мамой разбирают в рабочем кабинете. – Завещание, что ли, ищут? – Как у тебя все просто. Жди здесь, я Полину приведу. Снегин с опаской уселся на огромный белоснежный диван и уперся взглядом в картину на стене, напряженно раздумывая: «Дали`, не Дали`? Надо бы про этих почитать, модернистов. Сказать что-нибудь умное для поддержания легенды. Буду внедряться с умом». И он ткнул пальцем в гаджет, который тут же сыпанул дробью непонятных слов. Простреленный ими мозг Снегина почил мгновенно. – Я просто хочу показать Женьке местный колорит, – услышал он голос Аллы. – Не сидеть же вечно дома? – Мама в твою спальню не заходит. Могли бы заняться чем-нибудь интересным, – мурлыкнула Полина. Снегин ожил, настроившись на позитив. Созерцать Полину было гораздо приятнее, чем читать про модернистов и тем паче рассматривать их мазню. С Полиной все было понятно: она красивая. Как и в первую их встречу, Полина надела ультракороткие шорты и топ, открывающий загорелый пупок. На спине болтался розовый рюкзак со стразами. Снегин тут же отвел глаза, помня об угрозе Аллы. «Если ты только посмеешь…» Взгляд Снегина опять уперся в картину на стене. – Модернизм – это радикальные художественные принципы, – изрек он. – Ты чего здесь курил, пока нас не было? – оторопела Алла. – У вас интересная живопись. – Это мазня одного из папиных приятелей. В большинстве своем, – хмыкнула Алла. – Он банкир. В свободное от приумножения капиталов время занимается вот такой фигней, – она кивнула на картину, автора которой недавно пытался идентифицировать Снегин. «Вот поди их отличи! – приуныл он. – Кто гений, а кто банкир». – Он мне, кстати, глазки строил, – кокетливо сказала Полина. – Ничего себе мужик, солидный. – Господи, кто о чем! – не выдержала Алла. – Пошли уже. Я Васе позвонила. Снегин сразу же заметил, что Вася какой-то напряженный. Увидев Полину, он словно воды в рот набрал и вел катер так аккуратно, будто нес в чайной ложке яйцо и мог проиграть первый приз в «Веселых стартах». На Полину секьюрити упорно старался не смотреть. А та сидела, вытянув длинные загорелые ноги, и любовалась то ими, то пейзажем. – Глянь, Женька, уж! – закричала Алла. Полина взвизгнула и вскочила. Катер покачнулся. Вася окаменел. Зато Снегин проворно схватил Полину за плечо и ненароком прижал к себе. Алла метнула в него злой взгляд и насупилась. – Какие еще ужи на такой глубине, – с досадой сказал Снегин. – Чего им здесь делать? Самоубийство практиковать, кидаясь под катер? Он давно уже отпустил Полину, успев, впрочем, отметить обалденный запах ее духов. Алла духами вообще не пользовалась. Про ужа она, конечно, соврала, чтобы напугать сестру. – Я с вами не пойду, – мрачно сказал Вася, причалив. – Погода хорошая. Алла Леонидовна, можно, я позагораю? – Да хоть купайся, – пожала плечами та. – Вася, а почему ты со мной никогда не разговариваешь? – спросила у секьюрити Полина. Вася угрюмо молчал. – Потому что с тобой не о чем разговаривать, неужели не понятно? – ответила за него Алла.