– Нет. Но я видела, как она оттуда выходила. Она и не пряталась. Ребенок, выходит, один, ночами плачет, слезами горькими захлебывается, а мамаша к мужику в это время шастает. Вывод какой? – Какой? – эхом откликнулся Снегин. – Мужик ей дороже ребенка. А психолог у себя. Еще один факт. Мамаша где? – На работе. – Ага! Знаем мы эту работу! – Я лично ее там видел. Сегодня. Вы сплетница, – сердито сказал Снегин. – А ты пацан еще. Ступай, поговори с Марией Михайловной. От людей ничего не скроешь. Снегин понял, что Мария Михайловна и есть детский психолог. Сейчас беженцам оказывают не только материальную помощь, но и психологическую, откомандировали местных врачей, всех, у кого нашлись свободные часы. Снегин нашел Марию Михайловну в игровой. Кроме Саши, там было с десяток детей разного возраста, но взгляд Снегина моментально выцепил светловолосого мальчика. Все дети улыбались, а он нет. Хотя и не плакал. Сосредоточенно расставлял на детском столе кубики с буквами. – Вы учите его читать и писать? – спросил Снегин у русоволосой полной женщины. Глаза у нее были цвета кофе с каплей молока. Теплые и глубокие. – А не рано? – Говорить-то он не может. А сказать хочет. Для него это важно. А вы кто? – спохватилась Мария Михайловна. Снегин молча показал ей удостоверение. – Что вы хотели узнать? – устало спросила детский психолог. – Саша серьезно болен. Посттравматический синдром. У него был психологический шок, когда рядом разорвался снаряд. Он чудом остался жив. Но перестал говорить. Его мать рассказывала, что тащила сына из-под обстрела. Но почему ребенок туда попал? На ней-то ни царапины. Говорит, мальчик был с отцом. Отец погиб. – Я вижу, вы с неприязнью относитесь к Алене Петренко. А почему? – Такому ребенку надо уделять много времени, – сердито сказала Мария Михайловна. – А она наскоками. Прибежала и тут же убежала. – Она работает. – Надо было бросить работу. Я вообще не понимаю, зачем Алене эта конеферма. У Саши на мать неоднозначная реакция. Иногда после ее звонка он начинает рыдать. Видимо, замкнуло. Это ведь она тащила его из-под огня. Цепочка ассоциаций. Я говорила с Аленой. Мне важно было знать подробности. – Она часто звонит сыну? – Позванивает. Мне. Ребенку важно слышать голос матери. Я передаю Саше телефон. И оставляю их одних. В это время Саша замер с кубиком в руке. Снегин заметил, что мальчик пытается сложить слово «мама». Он подошел и машинально положил на место нужный кубик. – А теперь, Сашенька, прочитай, что здесь написано, – ласково сказала Мария Михайловна. – М… а… Саша зашевелил губами. Лицо его исказилось. – Мама, – помог ребенку Снегин. Мальчик разревелся и бросился к Марии Михайловне. Уткнулся ей в живот, плечи его тряслись. – Ну, успокойся, Сашенька, – она ласково погладила ребенка по голове. – Сейчас все пройдет. Видите, что происходит? – сердито сказала она Снегину. – Я верю, что это пройдет, но не скоро. Тут нужно терпение. Я занимаюсь с Сашей дополнительно. Его мать приходит поздно. Бывает, мы остаемся с ним вдвоем, гасим верхний свет и сидим обнявшись. Просто молчим. Саше сейчас гораздо лучше. Вы бы видели, каким он сюда поступил! – У вас есть дети? – Дочь. Взрослая, – коротко сказала Мария Михайловна. – Я рано родила, без мужа. Хотя какое это имеет значение? – Мальчик к вам привязался. – Он привязывается ко всем, кто к нему добр. Он ребенок. Несчастный ребенок с травмированной психикой. – Маленькие дети быстро все забывают. – Это не Сашин случай. Снегин все уже понял. Последний бильярдный шар, на этот раз черный, закатился в лузу. Кажется, Снегин догадался, и где сейчас Микола Середа. На улице он позвонил хозяйке конефермы. – Марьяна Ильинична, у меня к вам довольно странная просьба. Скажите своим сотрудникам, что им необходимо пройти медицинское обследование. Женщинам обязательно гинеколога. – Но зачем?! – Так надо. Вы их предупредите. Врачи, мол, приедут завтра. Программа «Здоровье», «Долголетие», страховая компания заказала медицинский осмотр, что хотите. А потом расскажете мне о реакции. Меня интересуют беженцы. Я жду вашего звонка в любое время. Хоть ночью звоните. – Ночью я сплю, молодой человек, – сердито сказала Марьяна Ильинична. «Карета» ждала Снегина за воротами. – Что так быстро? – осуждающе спросил водитель. – И куда теперь? – На работу, – устало сказал Снегин. Ему не хотелось ничего объяснять. Все, что надо, он выяснил. И меры принял. Теперь оставалось ждать. Доказательств у него по-прежнему нет. Снегин надеялся, что хозяйка конефермы его просьбу выполнит. А если результата не будет? Вдруг он ошибся в расчетах? Тогда он завтра напишет рапорт и покончит с этим. Сыщик, значит, из него никакой. Да еще и трус: взгляд убийцы на себе почувствовал. Чтобы скоротать ожидание, Снегин прошел в комнату отдыха. Там никого не было, у стойки с киями сиротливо стоял дорогой кожаный чехол. Снегин взял его в руки и увидел в нем кий. Тот самый, авторской работы. Похоже, начальника криминальной полиции отвлекли срочные дела. Настолько срочные, что полковник забыл у бильярдного стола любимую игрушку. Снегин машинально взял в руки кий и почувствовал волнение. Просто надо еще разок посчитать. Время, расстояние. Он выложил на зеленом сукне пирамиду. Разбил не глядя и задумчиво уставился на полученную комбинацию. Вот такой же хаос фактов и в деле о заказном убийстве Леонида Петровского. С деталями разобрались. Кто его заказал и кто сообщник заказчика. Но главный вопрос открыт. Кто исполнитель? Снегин ударил кием в биток. Первый шар закатился в лузу. «А хороший кий», – подумал Снегин. И легко закатил второй. «Надо посчитать. Сколько нужно времени, чтобы доехать на лошади от конефермы до лежки киллера? А от лежки до санатория? От санатория до конефермы? Какое расстояние от конефермы до железнодорожной станции, если напрямую?» Он представил себе карту и мысленно проложил маршрут. Наметил точки на зеленом сукне. Прицелился. «Время… Есть еще тайник, где лежало оружие. Как его везти на позицию, чтобы никто ничего не заподозрил? А потом из тайника в санаторий. А главное, зачем его туда везти?» Увлекшись расчетами, он легко закатывал шары в лузы. Пока не услышал: – Партия. Снегин вздрогнул и обернулся. В дверях стоял полковник. – Понимаешь, я тут кий забыл, – смущенно сказал он. – Извините, – Снегин тоже смутился и протянул ему кий. – Это ваше. – Ты зачем дурака-то валял? Ты профи, что ли? Катала? – Я спортсмен, – слегка обиделся Снегин. – Вообще-то я в снукер играю, но начинал на русском бильярде. На к. м.с. собираюсь сдавать. – Партию с кия взять можешь? – Это несложно. – Покажи. – Вы меня извините, товарищ полковник, но мне с вами играть неинтересно. – А поучить? Дурак я старый. А еще начальник криминальной полиции. Должен был догадаться. Я его, понимаешь, провоцирую, а у него даже бровь не дрогнет. Никакого желания выиграть. Ну, поучи меня тогда, как надо. – Хорошо. Только, товарищ полковник, вы не обижайтесь, но абриколь – это простой удар. А сложные я вам сейчас покажу… Час пролетел незаметно. Снегин опомнился, когда зазвонил его телефон. Это была Марьяна Ильинична. – Я выполнила вашу просьбу, Евгений. – Все согласились пройти медосмотр? – Нет. Но мне обещали привезти справку. – Кто? Ответ он выслушал молча. – Снегин, вот ты где! Обыскался! Извините, товарищ полковник, я не знал, что вы поручили Евгению Юрьевичу другое задание, – непосредственный начальник Снегина с иронией посмотрел на бильярдный стол. – Я так понимаю, киллера Евгений Юрьевич уже нашел. – Да. – Снегин, волнуясь, положил на зеленое сукно кий. – Это Алена Петренко. Мне только что позвонили. Она уехала в санаторий, сказала, что к больному ребенку. Я постарался не спугнуть. Надо брать ее.