– А бильярд – потому что хотел! Я, между прочим, в снукер играю. А он невероятно популярен в мире. – И как успехи? – ехидно спросила Алла. – На чемпионате России в мае я набрал триста очков, между прочим. – Это какое место? – Мы поделили места с девятого по шестнадцатое, – Снегин предательски порозовел. – Очень интересно! – У меня первый разряд! А теперь я вообще без пяти минут к. м.с. – И какие перспективы? – Честно? Да никаких. Ваньке, победившему на России и который почти вошел в этом году в мировую элиту снукера, двадцать два. Пацан еще, а я у него выиграть не могу. Мне-то уже тридцатник. Ушли поезда. Раньше надо было начинать, да у нас столов для снукера мало. А я еще и не в Москве живу, а в области. Ездить далеко, работа. Тренироваться негде и не с кем. Уровень не тот. Так, для души. – Ну, а положим, в московском ресторане, на бильярде. Вот приходим мы с тобой, ты такой весь в костюмчике, с модной стрижкой. На вид мальчишка. И богатые вальяжные дяди предлагают партию. Достают свои толстые кошельки. Вынесешь ты их? – Спрашиваешь. Но я никогда не стану издеваться над людьми, зная, что класс моей игры намного выше. У меня как-никак первый взрослый. Это нечестно. – Вот дурак! – А сама? Такая умная девушка, а мечты у тебя глупые. Чтобы твой парень в кабаке всех вынес в бильярд. – Много ты про меня знаешь! – А ты про меня! Они вдруг резко замолчали. Алла достала из бумажного пакета оставшиеся салфетки, протянула ему: – Вытри руки и рот. Куда поедем? – Мне на работу надо, – угрюмо сказал он. – А разве не я твоя работа? – Мне надо узнать, зачем твой отец приехал вчера в Бережки. – Мне бабушка не сказала. Может, кому-то еще? Я тебе помогу. Приезжай завтра. Устроим чаепитие. Не злись. Смешно: я играю в футбол, а ты бильярдист. Но нашим женщинам это понравится. Они любят манеры, особенно Полина. – Манер у меня нет. Я обычный мент. Которого, похоже, скоро выпрут. Или сам уйду. – Бильярдом будешь зарабатывать? – На богатой женюсь. – Я подойду? – Алла повернулась и посмотрела на него в упор. – Ну, если очень попросишь… – А ты прикольный. Никогда таких раньше не встречала. Ты мне звони. А лучше в мессенджер пиши. – Я с ошибками пишу. – Так и у меня сто баллов не по русскому. По математике. Снегин смотрел на дорогу, чувствуя: отлегло. И про бильярд сказал, и про родителей. Алла вроде нормально прореагировала. «А что, если это она подала сигнал киллеру?» – похолодел вдруг он. И понял, что этого ему страшно даже сказать как не хотелось бы. Алла, конечно, язва. И к тому же дочка олигарха. Слишком умная. Самоуверенная. Снегин находил у нее массу недостатков и злился. Потому что, вопреки всему, Алла ему нравилась. Он очень хотел бы, чтобы она стала его девушкой по-настоящему. * * * Милый недалекий мальчик, изображающий крутого сыщика, ушел, а она так и лежала с закрытыми глазами. Вот уже двадцать лет она хранит семейную тайну. Ради Лёниной семьи, ради Насти. Перед глазами проносились события двадцатилетней давности. Эвелина Вячеславовна видела высокого худого мужчину, бегущего по газону, и разгневанного мужа, который кричал: – Кто это?! Зачем?! Потом узнала от сына, что в него стреляли. Узнала, кто и почему. Уже тогда она все решила. Потому что сын. Ленька рос непутевым. А в двадцать лет вообще сбежал из дома. Не давал о себе знать, шатался по трущобам и притонам. Она уже не раз его похоронила. И сама умерла. Умерла ее душа в этих непрерывных муках. Материнское сердце омертвело, в нем не осталось слез. А потом он вернулся. Как сказал Андрей: нагулялся. Но ничего не закончилось, а, напротив, только началось. Сын устроился на работу в глянцевый журнал помощником фотографа. Стал халдеем и по уши окунулся в московскую грязь. С его-то независимым характером и амбициями! Один из самых завидных женихов Москвы, красавчик Лео, как звали его в тусовке. Эвелина Вячеславовна собирала фотографии сына и любовалась им. Он мог бы стать моделью или знаменитым актером. Новым секс-символом. А он ходил в помощниках фотографа и жил на съемной квартире. Играл в независимость и постигал ненужную ему профессию, отвергая помощь отца и законное место в семейном бизнесе. Эвелина Вячеславовна боялась, что сын сорвется. Снова загуляет, начнет, как прежде, менять любовниц, становясь неразборчивым, и в конце концов подсядет на наркотики. Леня искал себя, а она, его мать, снова мучилась. А потом появилась Настя. Лёне ее Бог послал. Ради Насти Эвелина Вячеславовна была готова на все. А уж ради внучек… Годы шли, она молчала. Так бы и продолжалось, если бы не один разговор. Недавно Настя пришла к свекрови сразу после ужина. Обычно они, встав из-за стола, расходились по своим комнатам или же Настя шла гулять, если погода была хорошая. Эвелина Вячеславовна спать ложилась рано, привычка еще тех долгих лет, когда она неустанно боролась со старостью. За увядающую красоту. Если рано ложиться и рано вставать, лицо будет свежим, а настроение бодрым. Так устроены биологические часы. Когда Андрей уехал, Эвелина Вячеславовна эту бесполезную борьбу оставила в прошлом. И стала просто бабушкой. Ее женская жизнь закончилась. Мужа она не любила, но дорожила им. Потому что Андрей любил ее беззаветно. И только ее, ни разу даже не изменил. Они прожили вместе сорок лет и так срослись, что расставание было немыслимо. Тем не менее это случилось. Она понимала, что сын прав. И ее выбор очевиден. Но как смириться? Андрей звонил, и она брала трубку. Он умолял приехать. Она говорила: – Не могу. – Он тебя запугал? – Нет, мы об этом не говорим. – Эва, я могу умереть, так и не увидев тебя. – Тогда живи как можно дольше. – А что, если я приеду? – Леня выполнит свою угрозу. – Он так сказал? – Нет. Я просто знаю своего сына. – В кого он такой? Он ведь рос разгильдяем. Красивый мальчишка, плейбой, дорогая игрушка. Карманы набиты деньгами, в голове ветер гуляет. Что вдруг случилось? – Он вырос. – Ленька никогда не изменится, запомни. Он и через тебя перешагнет не задумываясь. – Пусть. – Эва, очнись. Сделай что-нибудь. Годы идут. Мне уже семьдесят пять. Я устал ждать. По-моему, я свою вину искупил. Я хочу умереть, глядя на тебя. Гладя твою руку. Хочу, чтобы нас похоронили рядом. – Я тоже этого хочу, но… Границы теперь закрыты. – Это отмазка. И деньги у тебя есть, я все оставил тебе. Просто возьми и купи билет. В Стамбул, куда угодно. В любую страну, которая открыта. Сделаешь пересадку, ну две. – А дальше что, Андрей? Леня не позволит мне вернуться. Не даст видеться с внуками. – Они уже совершеннолетние. Захотят – приедут к нам на Кипр. – Алла вряд ли. Она боготворит отца. А Полина… Вряд ли она захочет ссориться с родителями. – И вновь разговор пустой. Что ж, прощай. Или нет: до свидания. Я буду звонить. – Я всегда беру телефон, когда ты звонишь. – Но сама не звонишь никогда.